— Да, если бы ты попросила своего Доброго Дядюшку сделать тебя богом, пожалуй, он смог бы… Ну, приказал бы каким-то народам, что перешли на его сторону, строить тебе храмы, молиться, выполнять культовые ритуалы, называть тебя богиней Гавиотой. И что бы от этого изменилось? Ты все равно не стала бы богом. Все это смотрелось бы фарсом — не более того. Потому что ты не бог. Ты не сможешь, не сумеешь ничего отдать своим адептам. Не сможешь вызвать любовь в сердцах — силой энергии. Не вызовешь грома и молнии без силы науки. А главное, — теперь глаза Наны приобрели насмешливость, — не сумеешь сотворить и песчинки, а вот Молящиеся созидают светила и огромные планеты!

— Я умею вызывать дождь и молнии, — Гавиота продолжала держать на лице дерзкую улыбку, — и обладаю сверхспособностями.

— Ну, не сама же? Дядюшка даёт такие возможности?

-Услуга за услугу. Я даю Дядюшке, что хочет он, а он — чего хочу я.

Официант с подносом приблизился к их столу и принялся расставлять на нем тарелки с блюдами.

— Угощайся, — предложила Гавиота. — В болоте у Молящихся ты уже не отвечаешь ни мяска, ни рыбки, ни устриц.

— Благодарю, что-то не хочется.

Гавиота пожала плечами и придвинула к себе одну из тарелок.

— А мне хочется. Всегда. Пища мира Дядюшки самая вкусная и уникальная в Сущем! Можно сказать, животная пища — это вкус самого этого мира, живого, где возможно всё. А ведь и тебе всегда нравилась эта пища, ты, кажется, из-за нее как-то поссорилась с любимым? Не правда ли, мясо — это пища самой жизни, она позволяет ощутить плоть, силу материального?

— Возможно, но не в этом же главное счастье, не в поглощении же мяса смысл жизни. Скажи, Гавиота, есть ли у тебя любовь? Не любовники, нет, не увлечение, а постоянный партнёр, с которым ты вместе уже целые эпохи, он верен тебе, а ты — ему и расстаться вам тяжелее смерти?

Гавиота дернула одновременно обоими плечами:

— Такая любовь вызывает только тревогу и лишает беспечности! Думаю, я не способна так любить.

— У тебя холодное сердце?

— Да. И это очень удобно! Мне кажется, ты меня поймёшь. Ты ведь тоже боишься любить собственных детей, потому что это — тревога.

— Но я позаботилась о них. Я дала им всем бессмертие! Они стали богами! Я никого не бросила на произвол судьбы!

Гавиота засмеялась:

— Зачем ты оправдываешься передо мной? Я тебя не осуждаю, даже очень понимаю.С холодным сердцем спокойнее, хочешь ты сказать? Я не верю. Жизнь не бывает без боли. Ведь ты не станешь утверждать, что холодное сердце абсолютно защищает тебя от всего?

— Холодное сердце — это анестезия. Поэтому я никогда не устаю от вечной жизни!

— Кому предназначено быть смертным, должны уставать от неё! Твоё бессмертие искусственное, значит, если ты не устаёшь от постоянной жизни, не иначе Дядюшка тебя питает.

Лицо Гавиоты приобрело самодовольное выражение:

— Да, питает. Дядюшка не жалеет вкладывать в меня силы, так я ему нужна! — она положила в рот устрицу.

” — Почему я так долго веду беседы с этим пустым существом? — подумала Нана. — Я, вроде бы, даже пытаюсь понять её или что-то ей доказать? И разве наша встреча случайна, что она шла ко мне навстречу и провокационно толкнула меня? Ведь это очевидно, что она послана Противником, очевидно, для того, чтобы она применила свой талант, вызвала у меня зависть на её образ жизни и я склонилась бы к дружбе с Противником. Противник снова заговорил со мной, теперь уже через свою пособницу, эту рыжую!»

Она резко поднялась из-за столика и в мгновение ока переместилась под непроницаемый купол, раздражённая и злая.

Она решила не ставить Мохана в известность о ее неожиданном знакомстве с Гавиотой и разговоре с ней. Наверняка Мохана это огорчит, а надо ли это ему сейчас, когда он озабочен более серьезными делами?

В тот же день богиня Жива или Джива, как ее звали в пантеоне Тримурти, примчалась с новостью, неприятно поразившей всех богов пантеона Семи. Джива, более неугомонная, чем кто бы то ни было, чаще других отпрашивалась покинуть непроницаемый купол и просто выматывала данную ей охрану, носясь из одной точки планеты в другую, жадная до событий. И вот, она нашла, что искала: оказалось, что в одной из стран-гегемонов был выстроен храм Прометею и у него было уже около миллиона адептов. Боги были поражены: как и когда могло произойти это событие — незамеченным? Джива объяснила, что храм этот не какой-нибудь молельный дом, он довольно велик в размерах и так и называется храм бога Прометея. Причем среди справляющих этот культ немало богатых и влиятельных людей.

Нану также взбаламутило это событие и она выбросила из головы встречу с Гавиотой, не до нее стало.

Все до единого боги пантеона Семи ринулись смотреть этот храм — помчались в место его нахождения невидимой толпой.

Храм находился на холме, возвышаясь над шумным городом, белостенный, величественный, выстроенный по образцу античных многоколонных храмов, отделанных белым мрамором.

Внутри находилась статуя Прометея — также в античном стиле, исполинская, высотой в десять метров. Прометей был изображён могучим, каким, впрочем, он и был в реальной жизни, как и полагалось быть титану. Он держал в огромной руке факел с вечным огнём, на другой было кольцо с несколькими звеньями цепи.

Перед его статуей находился алтарь, обложенный свежими цветами. Очевидно, это божество чтили всерьёз!

Время было вечернее, прихожан было немного, но, очевидно, в дневное время их было намного больше.

Двое служек драили швабрами истоптанный пол из серых плиток.

Боги пришли в неистовство, они подняли крик, но никто из смертных не мог услышать их плотскими ушами, как и увидеть. Ни служки, ни несколько прихожан не слышали, как высшие существа вопили:

— Разрушить, разрушить этот храм! Да как он посмел! Отщепенец! Когда же он успел?! Это не храм!.. Нет, нет, это не храм!.. Это не святилище! Это притон скверны и кощунства! Рушить, рушить! Бхудеви, тряси землю под этим зданием! Гефест, поднимай лаву из-под земли! Нет, мы сами разбросаем камни, развалим стены!

====== Часть 111 ======

Только семеро старост пытались отговорить от этого поступка огромные толпы разгневанных богов.

— Ещё не время! — уговаривали они. — Вы понимаете, что Прометей это так не оставит, если будет разрушен его храм! Вы хотите войны с Силами и Властями?

Но боги ничего не хотели слушать.

И старостам пришлось вызвать всё своё воинство — крылатых, марутов и ратичей, чтобы они воспрепятствовали разрушению храма.

Геката спешно рассовывала пиалы со своим успокаивающим отваром и это кое-как помогло уговорить толпы богов остановиться и не совершать неразумного поступка, который повлёк бы несвоевременную войну. И боги поспешили обратно под непроницаемый купол крепости Семи — совещаться, как быть дальше? Ведь терпеть на своей планете храм отщепенца Прометея они не собирались!

Посвященные собрались в тайное место, чтобы обсудить происшедшее и поступить так, чтобы не получилось ничего вразрез с планами войны между смертными. Среди посвященных уже были все старосты — Брахма и Энки тоже были просвещены Молящимися.

Теперь было решено заговорить о войне между смертными и с другими богами, но не ставить их в известность, что это поручение Молящихся. Требовалось преподнести все так, как будто война необходима лишь для того, чтобы довести смертных до ужаса, сломать их упрямство, сделать более податливыми, чтобы заставить покориться пантеону Семи. И не беда, что ради этой цели придется вытащить из Хаоса демонов. Демоны будут проживать в несовершенных человеческих телах и уподобляется людям, уже не имея возможности восстать против богов.

— Я берусь с помощью своего красноречия убедить богов в том, что иначе нельзя! — заявил Гермес. — Мне необходимо подготовить речь.

— Я беру на себя самых упрямых, которым не поможет красноречие, а потребуется ещё и мудрость, — добавил Энки.

— Но мы не должны упускать из виду и то, что на всякое действие всегда найдется противодействие, — задумчиво произнесла Нана.