====== Часть 91 ======

Нана сидела на берегу небольшой речки, протекавшей между зарослей, на стволе поваленного дерева у кромки водоёма, зарыв ноги во влажный песок. Запахи дикой природы, журчание речки, пение птиц, ощущение влаги песка как-то успокаивало.

Он присел рядом на бревно, глядя перед собой на небольшие речные волны и рыбок, резвящихся под прозрачной гладью. Она повернула голову в его сторону. — А как же аскезы? — проговорила она. — Кажется, ты теряешь время… — Они мне всё равно не помогают, — он махнул рукой. — Какой смысл постить, торчать в пустыне и изнурять язык мантрами, если в голове две мысли, что я всё равно люблю эту предательницу и сожаление, что её нельзя убить за измену. Да ещё иногда лезут глупости о нежелании жить. — И правда глупость. Ты не можешь лишить себя жизни, во всяком случае, придётся потерпеть ещё несколько веков. — Можно это сделать и раньше: спасибо Майе, научила, посоветовала, как всё правильно сделать. — Как же это? — Я лучше не буду тебе рассказывать. — Воспользуешься сам советом Майи? — У меня появилась идея получше. Вспомнил вдруг, что у меня есть целая бутыль с вином истины — о, спасибо Дионису! Ну, и навестил с этой бутылью Зевса… Потом — Майю, очень хотелось узнать, как это она решилась ложно клясться молочным океаном. — Она решила выдержать всё наказание от молочного океана? — Просто молочный океан высох. Она знала. После того, как разрушился наш рай. — Может, и река Стикс высохла… Бессмысленно ею клясться. Впрочем… Если подземная река и не высохла, то ею тоже не поклянёшься, во всяком случае, перед тобой: всё равно ты не поверишь, что у нас, грязных и порочных олимпийских богов тоже существует понятие чести. — Нана, я был неправ, отзываясь так о богах твоего пантеона. Ни об одном божестве нельзя отзываться, что оно грязное и порочное. Бог — это высшее существо, созданное Природой-Сущим-Законом для определённой миссии, каждый бог — это составляющая часть мировой гармонии. Я больше никогда не скажу ничего плохого о олимпийских богах. Я буду выражать им своё уважение. — С чего это твоё мнение так изменилось? — Просто я понял, что до сих пор я жил умом Майи. Ведь это она всегда считала другие пантеоны хуже нашего. И я, как околдованный, прислушивался к ней. Почему я так поступал? — Потому что с самого начала вы не отвергли ложь. У нас, олимпийцев, тоже была богиня лжи, Ата. И какое-то время она жила на Олимпе и вела себя тише воды и ниже травы, потому что догадывалась, что ей не доверяют и её не жалуют. Но однажды она всё же решилась применить свою силу и против кого? Самого Зевса! Вот тогда Зевс схватил её за волосы, протащил между дворцов на глазах у всех богов и сбросил с Олимпа и с тех пор она жила среди людей и была изгоем у богов. А вы сделали свою богиню обмана своей повелительницей, она управляла мозгами Брахмы, Шивы и Вишну! Хотя можно было бы изгнать её уже после того, как она с самого начала сыграла с Брахмой в ту идиотскую игру, разрезав его на части и заставив проживать смертные ипостаси! — Брахма посчитал это уроком для себя, а Майю он ни в чём не винил, решив, что она показала ему истину… — Ну, да, наверно, ему было трудно признаться, что он опростоволосился и его поставили в глупое положение. — Раньше бы я поспорил с тобой, Нана, но теперь, кажется, я должен признать, что Майя обвела вокруг пальца весь пантеон. В пору теперь всё свалить на сценарий судьбы, чтобы не оказаться погребённым заживо под грузом ответственности за то, что были безрассудны. — Отлично. Но сейчас ведь вы свободные от сценария судьбы? Что, Майя останется под непроницаемым куполом в крепости Шести, чтобы дальше плести свои интриги? — Нет. Нам пора жить правдой, а не искать истину в паутине иллюзий. Но у меня личный счёт к Майе и я не знаю, что теперь сделать с ней, чтобы она поняла, как плохо быть моим врагом… — Тогда отдай её в мои руки. Я займусь ею. — Сила любви выступит против силы обмана? — Точно. — Тогда знай, что Гаятри и Нагешвари тоже участвовали в этом. — Зачем это было нужно Гаятри? Она же была моим другом. — Но ты же принялась расхваливать Зевса, как он отлично выглядит без бороды! Мне это тоже было неприятно. А Гаятри и вовсе решила, что ты положила глаз на её мужа и задумала сделать его своим любовником, захотела мстить. — А Нагешвари? — Кажется, этой маленькой интриганке просто захотелось поиграть в игры против богов высшей ступени. Видимо, стало скучно. — Отлично. Уважу и её. Они посидели молча какое-то время. Первой нарушила молчание Нана: — Вот и выяснилась истина — благодаря вину Диониса. Спасибо богу вина. А то я так и осталась бы в твоих глазах шлюхой. Ведь на слово ты бы не поверил мне. — Да. Пожалуй, мне из-за этого пришлось бы отправляться в Хаос раньше времени и уснуть там вечным сном. Предательство любимой женщины только так и можно перенести. — А нельзя было просто поверить на слово? — Я не знаю, Нана. — Разве можно любить — и не доверять? — Но ты же как богиня любви знала, что хоть я и не доверял, но любовь никуда не уходила, хоть она больше походила на ненависть. Что же теперь, Нана? Ты примешь мои извинения? — Я так сразу не могу… Меня отягощает боль и обида. — Тогда, может, хотя бы вернёшься в наш дворец в крепости Шести? Прошу тебя, вернись туда. Я уйду, если не хочешь быть со мной под одной крышей. Я поселюсь где угодно. Если бы ты только согласилась встречаться со мной хоть раз в день, может, я нашёл бы способ, как избавить тебя от муки обиды. Если нет и я потерял тебя, ну, что ж, — он горько усмехнулся, — я теперь знаю, как исчезнуть из этого мира… — Я не могу сейчас вернуться в крепость Шести. На меня стали смотреть косо даже олимпийцы! Меня считают развратницей и прелюбодейкой! — Я всем всё объясню. Если потребуется, буду говорить с каждым отдельно. — Мне хотелось бы побыть здесь, среди родимых грязи и порока… — Нана! — встрепенулся Мохан. — Прошу тебя, не повторяй моих глупых слов! Если ты хочешь остаться здесь, то останусь и я. Надеюсь, меня не прогонят! Я только хочу видеть тебя и придумать, как выпросить твоё прощение. Он поселился в покоях рядом с её покоями, не решившись попросить, чтобы она впустила его в свои.

====== Часть 92 ======

Гера, узнав о том, что в голубом дворце поселился сам бог Вишну, наседала на Нану с разговорами:

 — И ты ещё раздумываешь простить или нет такого мужа — одного из глав объединённых пантеонов?!  — Предлагаешь так сразу броситься ему на шею?  — Почему бы и нет? Ведь это не какой-то там божок Думузи, это великое божество, это царь над богами!  — В Тримурти царь богов — Индра.  — Тогда Вишну — бог богов! Его положение ещё выше. Разве ты не понимаешь, перед кем ты задираешь нос?  — Гера, разве ты плохо знаешь меня? Мы же были в одной вселенной целую эпоху. Разве ты забыла, что меня никогда не интересовал трон?  — А зря! Я не понимаю одного, — Гера нервно сжала пальцы, — почему именно тебе повезло с таким высокопоставленным мужем, если ты была согласна даже на простого смертного, даже не на царя над смертными, ты бы не побрезговала и рабом, была бы любовь? И как это тебе достался бог богов? Зачем тебе такой великий бог, если ты всё равно не ценишь его высокого положения? Почему мне так не повезло, ведь я-то знаю цену мужчине, который первый над могущественными!  — Ну, что ж поделать, если Вишну полюбил меня, — улыбнулась Нана.  — Но ведь в вашем пантеоне есть ещё Брахма и Шива? Их, кажется, бросили жёны?  — Шиву — да, а вот Брахму оставили только две жены из трёх. Майя всё ещё при нём.  — Не дура же эта Майя! Знает, что надо держаться за мужа, который не выпустил из рук власти!  — Ничего, скоро всё изменится.  — Отлично. Знаешь, Афродита, — голос Геры приобрёл вибрации небрежности, — что-то мне надоел этот голубой дворец. Я не вижу здесь перспектив для себя! Посейдон и Кронос стали соперниками для меня, мы никак не можем поделить власть, каждый день у нас свары, крики, ругань. А где результат? И над чем власть? Над смертными, которые никак не хотят снова стать нашими адептами? Никто из нас не знает, с какого конца начать, чтобы снова заставить их молиться и нести жертвы на наши алтари. А у вас, у Шести, кажется, есть какие-то серьёзные планы насчёт этого? — голос Геры сделался вкрадчивым. — Какие, если не секрет?  — А какой тут может быть секрет? Всё решает сила.  — Это так, но это когда боги действуют заодно, а не так, как у нас! Вот я и подумала, почему бы мне тоже не перейти на вашу сторону.  — Мы рады всем богам, особенно высших ступеней.  — Ну, да. Надеюсь, ты, богиня любви, поспособствуешь мне с удачным замужеством? Ты же понимаешь, после того, как я побывала женой царя богов, я не могу выйти замуж за кого-то ниже по положению!  — Может, стоит на этот раз выйти замуж по любви?  — Я не возражаю, если ты вызовешь во мне чувство лёгкой влюблённости в моего нового высокопоставленного мужа, влюблённость — это приятно, — усмехнулась Гера. — Но, разумеется, новый муж должен любить меня гораздо сильнее, чем я его!  — Думаешь, это решит все проблемы? Как бы муж сильно не любил, у него всё равно своя природа, свои мысли, убеждения. Ты собралась замуж за Брахму или Шиву? Но это боги другой вселенной, не похожие на олимпийцев. Взгляни на нас с Моханом: мы не так давно поженились, а уже всё не просто.  — Могло бы быть гораздо проще, если бы ты поторопилась помириться!  — Не раньше, чем он выбросит из головы, что я — шлюха…  — Нууу, Афродита, понимаешь, ведь весь сценарий судьбы ты вела такой образ жизни… Прости, я не могу подобрать других слов: аморальный. Ты всегда делала то, что хотела! Ты не знала меры! И в Месопотамии ты меняла любовников слишком часто! Ведь у тебя было очень много мужчин. Так что это логично, что новый муж ревнует тебя.  — Он знает, что прежде я не любила так сильно никого. У него не было повода для ревности!  — Прошлое женщины всё равно оставляет на ней отпечаток! Сколько я тогда говорила тебе: уймись!  — Никогда не понимала твоего неравнодушия к моему образу жизни. Почему тебя тревожило, что я ищу свой идеал? Неужто ты, как ныне Гаятри, тревожилась, что я однажды я возжелаю Зевса?  — А почему я должна была сбрасывать это со счетов? Ты была признана прекраснейшей, но скромность не являлась твоим сдерживающим фактором!  — Ты же знаешь, Гера, мою двойственность: порою, мне хотелось быть скромной, но моя вторая натура пробуждала во мне совсем иные желания.  — Тогда на что же ты обижаешься? Вполне можно понять твоего мужа, что он ревнует тебя!  — Все мои похождения остались в прошлом! Я собиралась быть верной!..  — А ты знаешь, сколько точных поговорок придумали смертные? Одна из них гласит: береги честь с молоду…  — Будем прислушиваться к «перлам» смертных?  — Но ведь точно сказано: репутация — вещь тонкая, попробуй создай её безупречной, зато подмочить — дело плёвое, а ты, дорогая Афродита, о ней не заботилась совершенно… Нана почувствовала, что начинает заводиться:  — Репутацию также может испортить и излишняя мстительность и жестокость с теми, кто слабее тебя…  — Ты хочешь сказать, что я была излишне строга со смертными любовницами Зевса?  — Строга — это мягко сказано…  — А что мне оставалось делать? Рисковать троном? — щёки Геры начали разгораться от гнева. — Ты же знаешь характер Зевса, любовь его недолга, но зато когда он влюблён, он теряет разум и готов на любые безумия ради предмета своей страсти! Что если бы он развёлся со мной, сделал бы богиней, допустим, Семелу, и посадил бы её на трон?! Вместо меня? Ты представляешь, как жалко бы выглядела я, случись это на самом деле?  — Не обязательно. Можно было бы совершить нечто, что доказало бы, что ты великая богиня и без Зевса!  — Но уже не царица! Царица богов — вот моя сущность! Без этого статуса меня нет! Нет! Понимаешь?!  — Что ж, Зевс сделал бы Семелу богиней и царицей богов, но и она бы недолго продержалась на троне. Ведь сердце Зевса непостоянно. Разве что я бы вмешалась, — Нана широко улыбнулась. — Я могла бы и удержать Семелу на троне царицы богов надолго, ты ведь понимаешь?  — Могла. Вот поэтому я должна была быть начеку! Прежде, чем ты могла бы вмешаться, эти смертные должны были успеть сдохнуть!  — Зевс влюблялся не только в смертных. Он мог бы навечно оказаться покорённым, например, Деметрой, а она в могуществе не уступает тебе и тут ты ничего не могла бы поделать.  — Да, но ты, почему-то этого не сделала! Ты же не хотела стать моим вечным врагом, верно? Нана громко рассмеялась:  — Ты думаешь, я не сделала этого потому, что боялась тебя?  — А почему бы тебе меня не бояться? — Гера зловеще сощурила глаза. — Или ты считаешь, что я не могу причинить тебе основательного вреда?  — Ты уже пыталась. Тогда, когда тебе не понравилось, что статус прекраснейшей получила я. Только у тебя ничего не вышло. Я не стала изгоем на Олимпе, как ты того жаждала!  — А может, я не особенно старалась? — Гера вдруг встряхнула головой, словно опомнившись. — Может, я никогда не хотела по-настоящему навредить тебе? — голос её начал смягчаться. — Неужели ты считаешь, Афродита, что я могла всерьёз ненавидеть тебя? Ну, да, мне было неприятно, что яблоко прекраснейшей досталось тебе. Я же женщина, а каждая женщина жаждет быть признанной красивее других! Думаю, ты меня понимаешь. Кто знает, Афродита, проиграй ты тогда, не захотелось ли тебе досадить счастливой сопернице? — она улыбнулась натянуто.  — А в этом есть смысл?  — Ну, может, ты и права Афродита, — Гера продолжала натянуто улыбаться, — знаешь, дорогая, нам лучше прекратить спор. Пойми, споры рождают не истину, а вражду. А время ли сейчас враждовать в это непонятное и трудное для богов время? Гораздо мудрее было бы держаться друг друга!  — Мы это и стараемся делать в нашем новом сообществе Шести, но, увы, находятся и там некоторые, впивающиеся в глотки своим же богам.  — Но я-то никогда не причиняла тебе такого зла, как эта Майя!  — Да, у тебя не получилось…  — Не понимаю, зачем ворошить прошлое! — развела руками Гера. — Надо ведь учитывать обстоятельства и время! Неужели ты до сих пор меня не простила, Афродита? Время ли сейчас сводить счёты?  — Не время. Я не собираюсь тебе мстить за твои неудачные попытки сделать меня изгоем на Олимпе в прошлом. Но и доверять тебе пока у меня нет оснований Нана догадывалась, чего пыталась добиться от нее Гера: помощь в удачном новом браке. Именно поэтому Гера вела себя относительно миролюбиво. Но не стоило доверять коварной экс-супруге Зевса и, тем более, укреплять ее положение в обществе. Кто знает, что на уме у этой мутной особы, эгоизм и амбициозность которой не знали предела? Без сомнения, Гера принесла бы в жертву на алтарь своих желаний и собственных детей. И наверняка Гера не забыла с свой проигрыш, свое посрамление, когда она не заполучила статуса прекраснейшей, и она этого никогда не простит счастливой сопернице. Не стоит помогать Гере стать сильнее. Не стоит.