<p>
– Так чего бы тебе не сходить к Жирдяю послюнявить ему кончик?</p>
<p>
– Ты что, подруга, если он и с того кончика такой же толстый, это же как слону послюнявить!</p>
<p>
Но дерзкая тема уже была вброшена, и они обе разошлись настолько, что было поздно сдавать назад.</p>
<p>
– Хочешь сказать, что цепляешь только красавчиков? Ну и что, если он толстый? Представь, как он был бы рад!</p>
<p>
– Ага, он бы так раскраснелся, что его башка стала бы смахивать на баклажан. И если бы там была дырочка наверху, то, как говорит Мелани… – Шери расхохоталась, держась за бока. Она изрядно поднабралась ещё раньше, до их встречи. Патти сделала официанту знак повторить и вернулась к прежней теме, стараясь убедить Шери в серьёзности своих намерений.</p>
<p>
– Значит, сколько я уже работаю в «Парнасе», три года? Нет, четыре! Четыре года. Я же часть местного сообщества – как и аптекарь, Арнольд, или Жирдяй – но мы до сих пор не сблизились. Так и держимся порознь. Просто чужие друг другу лица. Ну, как тот же Жирдяй – я ведь не могу обратиться к нему вот так.</p>
<p>
– Так пойдём к нему вместе – там хватит работёнки для двоих!</p>
<p>
Патти хотела было ответить, но тут увидела, как по резиновому коврику позади барной стойки пробежал большой таракан и скрылся под плинтусом. Она тут же вспомнила плешивого клиента под полотенцем, вспомнила – как будто видела на самом деле – его развороченный череп.</p>
<p>
Шери почувствовала, что разговор скис. Она заказала ещё пару двойных и начала строить предположения насчёт суммы, которую они выручат за грядущий визит к Жирдяю. Пятнадцать минут спустя, смеясь, подруги вышли из бара на вечереющую улицу. Обочину забили машины с урчащими моторами, золотоносную жилу тротуара заполонили старательницы. Продолжая куражиться, подруги вразвалку вернулись на свой перекрёсток и подошли к старому зданию. Им пришлось приложить изрядные усилия, чтобы преодолеть тугую пневматику массивных дубовых дверей. Но вот створки закрылись с мягким, утробным щелчком, и, отрезанные от уличного шума, Патти и Шери внезапно оказались в абсолютно полной тишине. Стекло в двери было грязное и придавало медному свету солнца совсем уж нереальный, сернистый оттенок. Как будто за дверями вдруг возник Марс или Юпитер, а сами подруги неподвижно застыли посреди величественных руин Месопотамии где-то в ночной пустыне. Эти образы были совершенно чужды воображению Патти – словно их навязал пугающий мысленный голос, точно не её собственный. Шери комично поёжилась, однако никак не дала знать, что испытывает сходные чувства.</p>
<p>
Лифт не работал, о чём извещало объявление, прилепленное к кнопке вызова пожелтевшим скотчем. На лестнице лежал древний изумрудно-зелёный ковёр, по центру прикрытый толстым резиновым матом. Пока Патти была на улице, выпитый алкоголь придавал ей уверенности, но теперь, на тихой, пыльной лестнице, она вдруг ощутила лёгкое головокружение. Резиновый мат, потрескавшийся от времени, смахивал на шкуру рептилии. Шери шла по лестнице первой, продолжая непрестанно шутить и смеяться, но её голос был едва слышен, словно доносился из пучины окружающего подруг тяжелого безмолвия. Патти шла и гадала, куда подевалось её воодушевление. Его словно выключили, внезапно, в тот миг, когда захлопнулись входные двери.</p>
<p>
Два этажа подряд взорам Патти и Шери открывались сходные виды из холла: застеленные зелёным ковром коридоры, ряды дверей с матовыми стёклами и бронзовыми дверными ручками. Лампочки едва тлели, и оба раза у Патти появлялось отчётливое ощущение, будто коридоры хранят молчание. Это не была тишина безлюдного места, но тишина, наполненная затаившимся присутствием.</p>
<p>
И пока они поднимались по лестнице, у Патти постепенно крепло чувство, что всё здесь не так, в конце концов обратившееся в нечто, что вцепилось прямо в хребет. Она боялась! Но, боже, чего? Смешно сказать, когда они добрались до четвёртого этажа, и Шери склонилась в картинном поклоне, приглашая в коридор, непослушные ноги Патти несли её как будто против воли.</p>
<p>
– Ну же! – подзадорила Шери. В блеске её глаз было что-то ненормальное, лихорадочное.</p>
<p>
Патти заупрямилась.</p>
<p>
– Плохая была затея. Я – трусиха, сдаюсь. Лучше пойдём отсюда.</p>
<p>
– Ха! И ты ещё называешь себя трудягой. А пробыла тут только минутку.</p>
<p>
Шери достала из сумочки маленький блокнот, в который записывала номера телефонов и адреса и прогарцевала через холл призывной походкой панельной девки. Патти огляделась; на ближайшей двери была стрелка-указатель с надписью «Гидротерапия». Всё так же вихляя бёдрами, Шери прошествовала в дальний конец коридора. Патти ждала, не трогаясь с места. Показалось ли ей, или она действительно слышала слабый отзвук, доносящийся из-за закрытых дверей? Тако-о-ой слабый, словно эхо, резонирующее под сводами огромной пещеры? И в том отзвуке… едва различимо… как будто слышалась мелодия свирели…</p>
<p>
Шери стояла у последней двери и что-то писала в блокнот. Вырвала листок и подсунула под дверь. Затем припустила со всех ног обратно, словно учинившая шалость девчонка. Патти с готовностью подхватила её настроение – хихикая как парочка проказливых двенадцатилеток, они побежали вниз по лестнице. Патти подумалось, что и Шери смеётся с облегчением, что больше не нужно здесь оставаться.</p>
<p>
– Что ты ему написала, дурочка? – У Патти поднялось настроение, когда они вновь оказались на шумной и яркой улице. Словно мгновение назад она тонула, но теперь спаслась. – Пытаешься увести моего клиента? – Однажды Шери провернула подобный трюк, подменив переданную на вечеринке записку, так что вместо адреса Патти, клиент получил её собственный.</p>
<p>
Шери сердито отмахнулась.</p>
<p>
– За кого ты меня принимаешь? Пошли, добавим по пиву. Угощаю.</p>
<p>
С каждым шагом, отдалявшим Патти от старого здания, у неё появлялось всё больше сомнений в собственных недавних ощущениях.</p>
<p>
– Эй, Шер, а ты слышала там, ну, типа, музыку?</p>
