«Скорей всего, первый номер», – решил Борис.

Второй свинцовый шарик сидел глубоко.

«Не паникуй. Нужно вызвать “Павла”».

Агента «Павла» звали в миру Костя, и служил он врачом в военно-строительном отряде. Призвали его на два года, прямо из сельского медпункта, где тот работал после окончания Кишинёвского мединститута и терапевтом, и гинекологом, и венерологом и, конечно, хирургом. Борис разыскал «Павла» по телефону.

– Привет, Костя. Тут дело деликатное. Но я знаю, ты тайны, тем более государственные, хранить умеешь. Возьми медицинский чемоданчик и приходи ко мне. Ни о чём не спрашивай, просто удали посторонние предметы у меня из-под кожи. Возражений нет?

Костя молча осмотрел рану, потом с подозрением покосился на Марину.

– Похоже дробь?! Одну вытащу без проблем, а вот вторую без анестезии, боюсь, не выдержишь. Если будет шок, придётся скорую вызывать. Мне проблемы не нужны.

– Костя, не трусь. Ты что сомневаешься, что я тебя из любой задницы вытащу? А её не бойся. Она умрёт, но меня не подведёт. Проверено. Правда, Марина?

Марина отвела взгляд и почему-то покраснела.

– Чёрт! Ладно. Ни для кого бы не сделал. Но с тобой лучше не ссориться. Ложись и не вздумай кричать. А, вы, девушка, будете помогать.

Через полчаса все трое сидели на кухне и пили чай. Борис и Марина, не сговариваясь, расспрашивали врача о чём попало, лишь бы тот сам не начал задавать вопросы. Речь в основном шла о его медицинской практике. Неожиданно Марина не совсем в тему спросила:

– Вы и венерические болезни лечили?

Борис почувствовал – вопрос задан не случайно. Видимо Марина боится, что бандит её заразил. Значит, половой акт всё же был. Последняя надежда рухнула. На душе стало совсем скверно, захотелось, как в детстве, забиться в угол и заплакать от обиды.

– Да, конечно, а мой дед вообще был самым популярным в районе венерологом. Один раз он даже выиграл пари на ящик коньяка, вылечив безнадёжно больного. Интересная история.

Рассказать?

– Конечно, конечно! А может, рюмочку водки?

– Только вместе со всеми. Наливай.

– Ты же мне антибиотики прописал. Надеюсь, Марина составит тебе компанию.

Марина отказалась, но Костю это не смутило. Он выпил первые полстакана одним махом и стал рассказывать.

Произошло это лет десять-пятнадцать тому назад. К деду Кости на приём пришёл председатель колхоза. Оказалось, он уже много лет тайно ездит в Кишинёв и лечится от гонореи. А заразился он ещё во время войны. Проживал он тогда на оккупированной немцами территории и никакой возможности пройти курс лечения не имел. Тогда задача была одна – выжить. И после войны он тоже не лечился. Стыдно было – коммунист, бывший партизан. Тогда скрыть такой позорный факт было невозможно. Венерические болезни лечили только в стационарах. Потом ему показалось, что болезнь прошла. Он женился. Оба супруга долгие годы страдали от мочеполовых болезней. Жена, простая деревенская баба, в больницу никогда не обращалась. Детей не было. К врачам председатель местного колхоза пришёл только после смерти жены. За три года подпольные кишинёвские венерологи прокололи его всеми известными антибиотиками, но болезнь только прогрессировала.

К деду Кости председатель пришёл нетрезвый, с бутылкой водки. Поэтому разговор получился обстоятельный, откровенный. В свои сорок пять председатель уже десять лет как был полным импотентом. Боли и проблемы с мочеиспусканием достигли критического порога. Жизнь без жены и детей стала бессмысленной. Винил себя в трусости, подлости. Когда бутылку допили, председатель упал на колени перед доктором и заявил, что твёрдо решил умереть. Но вешаться не будет, не хочет позорить своё боевое прошлое и подрывать авторитет партии в селе.

– Доктор, умоляю! Дай яд, чтобы все подумали, что я умер своей смертью. Я за это тебе свой дом отпишу и все накопления отдам. У меня почти три тысячи рублей. Ты не бойся, чтоб ни на кого не подумали, я уеду далеко, в отпуск, в санаторий. Там и приму яд. Сил жить у меня больше нет.

Носитель хронической гонореи ползал на коленях и размазывал по лицу пьяные слёзы. Таким врач председателя колхоза ещё не видел и поверил ему.

– Если тебя это так достало, что ты жить не хочешь, то у тебя есть шанс. Я тебя постараюсь вылечить, но метод смертельно опасен. Если не умрёшь, станешь здоровым. Есть только одно условие. О моём методе никому не рассказывай, ни живым, ни мёртвым. А если вылечу – с тебя ящик коньяка. По рукам?

На следующий день Костин дед ввёл председателю в вену пятьдесят кубиков парного молока. Через час у того поднялась температура, и к вечеру градусник зафиксировал почти сорок один градус. Вероятность летального исхода была очень высокой. Дед поместил председателя в стационар медпункта и на всякий случай стал вести ложную историю болезни, чтобы в случае смерти пациента объяснить, почему не попросил помощи в районной больнице. Но председатель выжил, а через месяц и выздоровел. Во всяком случае, дед рассказывал Косте, что председатель за пять последующих лет покрыл всех девок в колхозе, и, кажется, даже женился. Ну, а дед свой ящик коньяка, конечно, получил. Выпить он любил. Недавно умер от цирроза печени.

– Костя, ну а в чём секрет лечения молоком? – спросила Марина.

– Да всё просто и сложно одновременно. Молоко – это белок. Белок плюс море вирусов и бактерий. Попав в вену, оно вызывает заражение крови. Температура должна подняться до сорока одного градуса. Именно такая температура убивает и гонококки, и даже бледную спирохету. То есть так можно лечить и сифилис. Трудность состоит в выборе дозы. Ну и сердце больному нужно иметь лошадиное.

Проводив «Павла», Борис позвонил Безбожному. Медицинские учреждения в городе курировал именно он.

– Саша, привет! На тебя вся надежда.

– Что случилось?

– Видел, сегодня всё подмёрзло? Утром я пошёл, как всегда, бегать и поскользнулся на повороте. Не повезло, сломал передний зуб об ограждение. Сам понимаешь, если Набережный завтра увидит – не поверит, подумает бог знает что. Выручай.

Безбожный стал что-то говорить про выходной день, про отсутствие у него нужных телефонов. Потом сдался и через два часа Борис сидел в стоматологическом кресле, а ещё через час смотрел в зеркало на свой новый пластмассовый зуб. Его приклеили к остаткам родного. Теперь главной проблемой был жуткий синяк под левым глазом.

А впереди был понедельник, неудобные вопросы коллег, от которых можно было отшутиться, и очень конкретные вопросы начальника отдела Бычкова, а если не повезёт, то и самого генерала.

Версия про гололёд устроила всех. А Набережного в управлении не было, он уехал на несколько дней на региональное совещание в Новосибирск.

В четверг генерал вернулся, но Борис уехал встречаться с агентурой в так называемое «окружение» – примыкающий к городу административный район. Там он осторожно опросил своих агентов, доверенных лиц и местного сотрудника КГБ о возможных убийствах, несчастных случаях со смертельным исходом, неопознанных трупах и пропавших людях. Никто ни о чём подобном не слышал. Скорей всего, занесённые снегом трупы ещё не обнаружили и вряд ли обнаружат до поздней весны. Даст бог, их сожрут хищники.

Пятница была последней в октябре. А, значит, весь день пришлось быть на виду. В первой половине дня было совещание, потом семинар по марксистско-ленинской подготовке. Во второй половине дня – партсобрание. Синяк превратился в жёлтые круги под обоими глазами. Но все уже привыкли и не обращали на это внимания. Набережный тоже ни о чём не спросил. Вечером, возвращаясь домой, Борис подумал:

– Ну, кажется, пронесло. Пока…

Борис не звонил Марине – не было ни сил, ни желания.

Она тоже не звонила. Только в середине декабря он услышал в трубке её голос:

– Здравствуй! Ты забыл? Сегодня у меня день рождения… Можно, я приду завтра?