– Без моего на то согласия ничего легкого у вас не будет.

– А разве ты его не дашь? Ты же умная женщина, Василиса, понимаешь, что ссориться с Дубравиным тебе невыгодно.

– Как и ему со мной.

– Так мы с миром, а не с войной. Я даже документы подготовил для передачи прав, подпиши – и твой фонд не пострадает.

Он похлопал ладонью по красной папочке, которая лежала на столе, и демонстративно положил на нее ручку.

– Не много ли ты на себя взял, Стасик? – прищурилась я.

– Понимаешь ли, Васенька… – переобулся на ходу Богомолов. Его голос вновь лился патокой, а весь образ излучал добродушие и вежливость.

– Не трогай меня, – избежала его попытки меня приобнять я. – Иначе ты рискуешь сам убедиться, что именно я съела на завтрак.

– Что? – не понял он.

– Ты вызываешь тошноту, Богомолов. Боюсь, я не настолько сильна физически и духом, чтобы долго сдерживать естественные  реакции.

Стас отдернул руку и брезгливо поморщился, точно я уже привела свою угрозу в действие.

– Васенька, мы же взрослые люди, – зашел с другой стороны мужчина. – Ты же понимаешь, что я всего лишь исполнитель и лично ничего против тебя не имею?

– Не имеешь?

Судя по тому, как Богомолов поступил в клубе, это было очередной ложью. Я не понимала его мотивов и не имела абсолютно никаких доказательств вины, поэтому продолжала делать вид, что верю. Слова Акулова до сих пор звенели у меня в ушах, он смог заставить меня сомневаться в мужчине, которому безоговорочно доверял мой муж. И теперь я смотрела на Богомолова совершенно под иным углом, чем прежде.

– Это все Дубравин, – сказал он. – У твоего мужа слишком длинные руки и жуткое желание сделать тебе больно. Так что в твоих же интересах, милая, подписать все документы и не вызывать огонь на себя.

– Вот так?

– Развод ведь можно оформить по-разному. И причитающееся забрать тоже. Например, если одного из супругов признают недееспособным…

– И с чего бы мне вдруг внезапно сойти с ума? – Я держалась смело, но коленки уже стали трястись, а стены кабинета давить. Рядом с Богомоловым мне определенно не хватало воздуха.

– Всякое может случиться, никто ведь не застрахован, – ушел от прямого ответа он.

– Ну да, ну да…

– Помнишь, я говорил, что ты всегда можешь на меня положиться, Васенька? – вкрадчиво начал Стас.

– М-м-м?

– Так вот, я ведь не отказываюсь от своих слов. Я, конечно, разозлился, когда мне пришлось разгребать шум, который наделали видео с тобой в клубе. Но я на твоей стороне.

– На моей, значит?

– Да. И очень переживаю, чтобы ты не пострадала, – опять приблизился он. – Дубравин растопчет тебя, Васенька, и не заметит. А если ты не хочешь этого, то тебе стоит попросить помощи у того, кто поможет избежать всех ловушек. Понимаешь, о чем я?

– И о чем же ты? – склонила голову набок я.

– Тебе нужен сильный покровитель.

Он говорил это настолько уверенно, а смотрел прямо, что у меня не оставалось сомнений, кого именно Богомолов имел в виду.

– Неужели?

– Ты же умеешь быть ласковой кошечкой, Васенька? – понизил голос до бархатного шепота мужчина. – Постарайся ты – постараются и для тебя. Сечешь?

Он расплылся в наглой улыбке и совершил большую ошибку. Слишком близко подошел, отчего я не смогла сдержать своего истинного отношения к происходящему и… плюнула в его наглую рожу. А потом и по причиндалам ударила коленкой.

Вой Богомолова послужил настоящей музыкой для моих ушей.

– Я лучше останусь неблагодарной тварью, с которой Дубравин решил развестись, чем подстилкой, не уважающей себя.

Стас перестал стонать, резко выдохнул через плотно сжатые зубы и выпрямился. От взгляда, которым он меня наградил, сделалось не по себе. Я даже попятилась.

В глазах Богомолова пылала убийственная ярость.

– Ты что творишь, гадина? – процедил он, наступая на меня.

– То, что ты заслужил, Стасик. Повторить? – мой голос не дрожал, хотя внутри все будто бы превратилось в студень.

Я отступала и попутно оглядывалась по сторонам, чтобы прихватить при случае оружие потяжелее. Черепушку Богомолова мне жаль не было, я с легкостью опустила бы на нее и вазу эпохи Мин – подарок Дубравина, и хрустальный кувшин с водой, и настольную лампу – все, что попалось бы под руку. А потом принялась бы доказывать стражам правопорядка, будто находилась в состоянии аффекта.

Перспектива увидеть небо в клеточку из-за такого ничтожества, как Богомолов, немного поубавила мой пыл, но решительность отстоять себя до конца не убила.

– Моя очередь, – блеснул глазами Стас. – Готова ли ты, дура рыжая, получить то, что заслужила?

Я громко цыкнула, отчего мужчина резко затормозил и нахмурился.

– Ай-яй-яй, как невежливо. Все комплименты иссякли, стоило услышать звон бубенчиков? – усмехнулась я. – Быстро же ты сдулся, Стасик. Да, я рыжая, но далеко не дура, как ты уже, надеюсь, успел убедиться.

Судя по злобному прищуру Богомолова, в ответ мне должна была прилететь одна нецензурщина, но сцедить яд он не успел. В кабинет ворвалась запыхавшаяся Ромашкина с двумя охранниками.

– Станислав Юрьевич, вы в порядке? – подобострастно заблеяла моя помощница. – Эта сумасшедшая что-то вам сделала?

Богомолов поджал губы.

– Все в порядке, – как-то совсем безрадостно сказал он.

– Точно? – не унималась Аня, переживая за Стаса, словно за саму себя.

Работники так не смотрели на своего босса, во взгляде Ромашкиной было много всего, а вот профессионализм оказался в остром дефиците.

«Хорошо он ее обработал, – мысленно подметила я. – И, судя по всему, не один раз. Влюбленность налицо».

– Ох, как вы вовремя, – всплеснула я руками, глядя на охранников. – Как раз сможете провести господина Богомолова и показать ему, где находится выход, если он запамятовал.

После моих слов все застыли в немой сцене.

Ромашкина раскраснелась и смотрела на Стаса, ожидая его реакции. На лицах охранников читалось полнейшее недоумение, мужчины не спешили выполнять приказ, и это болезненно давило по моему самолюбию.

– Или же мне стоит вызвать наряд полиции, раз вам требуется помощь в столь простом задании? – Я сложила руки на груди и вскинула подбородок, обласкав работников своим фирменным «только попробуй сделать иначе» взглядом.

Охранники вяло зашевелились.

– Станислав Юрьевич, пройдемте, – сказал самый смелых из двоих.

– Благодарю, – поджал губы Богомолов. – Я сам в состоянии отыскать выход. У меня, знаешь ли, Василиса, отличная память, а тебя что-то стало подводить гостеприимство.

– Что поделаешь? – развела я руками. – Придется тебе, Стас, смириться с моей неидеальностью.

– Станислав Юрьевич? – захлопала ресницами Ромашкина. – А как же?..

– Уйди, – резко отмахнулся мужчина, заставив девушку вздрогнуть и будто бы прирасти к месту. – Ты стала плохо слышать или туго соображать?

– Нет, я… – промямлила она, едва справляясь со слезами. – Х-хорошо. Как скажете.

За Ромашкиной вышли и охранники, бросая на меня виноватые взгляды. Богомолов тоже не стал задерживаться.

– Я думал, ты умнее, Вася, – выдавил из себя Стас напоследок. – Не умеешь ты оценивать риски, на кого стоит разевать свой прелестный ротик, а на кого нет.

– Согласна остаться глупой бабой, если это избавит меня от унижения изображать страсть к такому, как ты.

– Изображать? – выгнул брови он. – Не думаю, что тебе пришлось бы притворяться.

– Вот и не думай. Оказывается, это иногда очень вредно.

– Ты так уверена, что я никакой в постели? – не унимался Богомолов, явно задетый моими словами. – Видимо, неудачный интимный опыт сказывается, да, Вася? Ничего, я смогу заменить плохие впечатления хорошими, тебе стоит только попросить. Правда, после сегодняшнего просить придется долго, активно и на коленях.

– В твоих мечтах, Стас, – бросила я, не став сдерживать гримасу отвращения.

– Посмотрим, Вася, – усмехнулся он.

– Не боишься, что я все расскажу Дубравину?