— Всего хорошего, — стал прощаться доктор. — С наркотой поаккуратнее будьте.

— Он… кто? — спросил Савелий, только сейчас заметивший молодого врача.

— Спаситель твой, спаситель! — заверещали девушки. — Жизнь тебе спас!

— Да-а? — удивился Новиков. — За это ему от меня… огромное спасибо. Надо же… от смерти уберег. Как тебя звать?

— Олег.

Савелий вытащил свой огромный «лопатник» и принялся шелестеть зеленоватыми купюрами разного достоинства. Затем протянул врачу две бумажки:

— Для меня труд медика — священен. Вот, возьми, Олег, двадцатку, выпей за мое здоровье.

— Спасибо, — ответил врач, направляясь к двери, — как-нибудь в другой раз…

— Странный какой-то, — удивился Новиков, когда врач ушел. — От денег отказался…

— Да все они такие, доктора эти, — поддакнул Вовчик, — стебанутые немного.

Сухо простившись, Сомов покинул компанию кандидата в депутаты под вялые уговоры девушек остаться до утра. Им было не до него, им было вообще не до кого, кроме самих себя, живущих, словно мотыльки, одним единственным днем, вечером или ночью…

К Филдину заехал Вездесущинский, человек, о котором Дмитрий почти забыл. Да, впрочем, в его мыслях стояла сплошная путаница, они странным образом обрывались, не успевая выстроиться в логическую схему, затем внезапно возвращались, чтобы вновь рассыпаться.

— Похоже, ваше затворничество зашло слишком далеко, — заметил Валериан Тимирзяевич, обратив внимание на густую щетину бывшего пациента. Кстати, мои препараты принимаете?

— По необходимости.

— Это когда белая горячка?

— Даже не представляю, о чем идет речь.

— Молодец! — обрадовался доцент.

— Что «молодец»?

— Ваши профессиональные навыки живучи — просто отлично! При любых жизненных раскладах это необходимо как воздух. Особенно для вас.

— Вы о чем?

— О вашей скрытности… Но хватит болтовни! Перейдем-ка лучше к делу, дорогой Дмитрий Филдин, он же Джон Стюарт Филдс. Не возражаете?

— Вообще-то, нетрудно было догадаться изначально, кто вы, — ответил Филдин. — Почему Шельмягин к вам благоволит, вот в чем вопрос?

— По той же причине, что и к вам. Покуда мы нужны — мы в фаворе… Как только мы становимся ненужными — от нас быстро избавляются. Разными способами, заметьте. Следовательно, дружище, нам с вами необходимо постоянно держаться на плаву. Однако, к черту лирику! Вот, возьмите и ознакомьтесь…

Вездесущинский положил перед Филдиным огромный почтовый конверт, из которого на стол высыпались какие-то бумаги, документы, разные вещицы.

— Вы в банковском деле… как? — спросил доцент.

— Силен, как ни в каком другом.

— Иными словами — никак.

— Тогда зачем вы спрашиваете?

— На всякий случай. Человек, сохранивший чувство юмора, ко многому пригоден. А уж в банковском деле ему разобраться — что за ухом почесать.

— Чесание может затянуться на долгие годы.

— Смотря, с каким настроем этим заниматься. Кстати, вам необходим будет самый оптимистичный настрой.

Дмитрий усмехнулся:

— Сгораю от любопытства.

— Правильно, — заметил доцент. — Только не сгорите до тла. Итак, это — ваши личные документы, внимательно ознакомьтесь. А это — реквизиты международного банка и его филиалов, управляющим которого вы отныне являетесь. Здесь, на всякий случай, ваша автобиография, потрудитесь прочитать. Тут — номер личного счета (обратите внимание на количество нулей!), ваши кредитные карты, мобильный телефон космической связи и прочая мелочь вплоть до ключей от трех автомобилей. Это — адреса ваших квартир в Европе и Штатах, а также право собственности на владение виллой у Средиземного моря. При желании возможен и даже необходим личный самолет, этот вопрос оговорим отдельно. Кстати, у вас есть немного времени, чтобы самому подобрать себе достойную супругу, но если возникнут затруднения — поможем быстро и профессионально. Собственно, все… (Более половины из того, что наобещал доцент, оказалось обманом). А! Насчет готовности к подобной работе: с неделю пройдете краткий инструктаж у наших специалистов. Затем — вперед к победе! Вопросы есть?

— Есть.

— Не стесняйтесь, коллега!

— Скажите, Тимирзяй Валерианович, — прямо спросил Филдин, — я похож на идиота?

Вездесущенский ответил не сразу, но более чем конкретно:

— Похож.

— Тогда потрудитесь объяснить, почему!

— Потому, что не видите или не желаете видеть перспективу, черт побери! Вы как полагаете? — что-то кому-то стукнуло в голову, и тут подвернулся некто Дмитрий Филдин?! Так вы считаете?! Говорите!!

— Да, вот именно. По крайней мере, так получается.

Вездесущинский помедлил с ответом:

— Это для вас так получается, уважаемый господин. Лучше бы задали себе вопрос: какого рожна со мной вообще возятся, тратят немалые деньги и так далее? Может, из-за простого человеколюбия со стороны Шельмягина, Сомова и всего аппарата? А если нет, то скажите — по какой причине? Способны отвечать самому себе? Или разучились?

— Но вы-то, как я понимаю, работаете не только на Шельмягина? — спросил Филдин, протянув доценту письмо от Линды. — Здесь более чем прозрачный намек на мою дальнейшую судьбу.

Быстро пробежав письмо, Вездесущинский грустно улыбнулся:

— Как я желал бы получать подобные письма от любимых и, видимо, красивых женщин… Увы! Лишен такой возможности. Так что же? Тут между строк проглядывает старая истина — многое, очень многое в нашем мире зависит от женщины. Мне продолжать вам разжевывать или вы сами проглотите?

— Жуйте дальше, очень вкусно.

— Других комментариев не будет. Напоследок скажу лишь одно — ваш опыт и знания вновь, после большого перерыва, востребованы. Или вы ко всему отнесетесь с пониманием, или… обойдутся без вас. Но тогда ничего путного от судьбы не ждите. И еще. Для вас это — последний шанс. Постарайтесь им воспользоваться так, как это делал в лучшие годы агент 6407. Прощайте, коллега!..

Вездесущинский исчез так же быстро и внезапно, как появился. Больше Дмитрий Филдин никогда его не видел и ничего о нем не слышал…

Машинально потянувшись к коньяку, он неожиданно для самого себя остановился. Стал противен алкоголь? С чего бы это? Уж не обладает ли доцент каким-то гипнотическим воздействием на людей, подобных ему, думал Дмитрий. Или здесь совсем иная причина?

Еще раз, внимательно перечитав письмо Линды, Дмитрий, кажется, почти нашел ответ на вопрос, — кто может занять открывшуюся вакансию супруги банкира. Банкира? Он вслух рассмеялся этой мысли, но смех получился не очень веселым…

Немного поколебавшись, он решился и набрал по мобильному (так, от нечего делать) старый, почти забытый номер телефона Линды в Нью-Йорке. После нескольких гудков Филдин услышал ее голос на автоответчике: «Здравствуйте! К сожалению, сейчас меня нет дома. После сигнала оставьте сообщение, — я непременно вам перезвоню».

— Привет, Линда, как поживаешь? — сказал в трубку Дмитрий. — Мой московский номер…

Он быстро отключил связь. Какого дьявола его так повело? Шальное сумасбродство будто выскочило наружу, истомившись по былому, давно ушедшему, но, похоже, в нетерпении ждущему продолжения. Да неужели все правда? Или это тоска по мальчишеству, зачастую присущая многим мужчинам? Ощущение непредсказуемости новой игры, в которую он втянут столь категорично и бесцеремонно? Все здесь не так уж и ново… однако затаенное чувство опасности идет параллельно с эйфорией.

Он принялся изучать документы, запоминая малейшие детали, будто вновь обрел второе дыхание опытного профессионала…

Зазвонил телефон.

— Филдин слушает…

— Здравствуйте, Дмитрий, — приветствовала Катя. — Куда вы запропали? Один знакомый журналист занимается расследованием убийства отца Алексея, есть интересные моменты, которые утаило следствие.

— Вот как? Может, загляните, расскажите подробно? Вообще, хотел бы вас видеть.

— Хорошо. В шесть вечера устроит?