– Ладно. Просто принесите…

– Ну, другой разговор! Момент!

Он бодро шагает к холодильнику и вытаскивает помидоры. Я как дурочка смотрю на его крепкую фигуру. Движения плавные, вальяжные. Никогда раньше не обращала внимания на это в мужчинах, но Мариб и правда движется как хищник: собранно, размеренно и плавно. Должно быть, он действительно спортсмен…

– А давай сыр ещё закинем?? – вопросительно хмурит брови, оборачиваясь.

– Если вы на завтрак хотели яичницу по своему вкусу, нужно было просто попросить.

Не могу сдержать весёлый смешок. И озорно смотрю, как мужчина кладёт передо мной томаты.

На кухне уже слышится потрясный запах, и я быстро начинаю разделывать помидоры.

И тут чувствую горячее дыхание за ухом и мгновенно напрягаюсь. Откладываю нож в сторону, когда правым бедром неожиданно чувствую крепкую руку. Мариб опирается запястьем о столешницу, прикасаясь к моей спине. А другой рукой с левой стороны подаёт сыр, поднося к моей груди. И тем самым заключает в ловушку своего тела и рук. Меня мгновенно обдает жаром. А отодвинуться некуда.

– А я не привык просить, – тихий шёпот пускает мурашки по спине.

Почему он так на меня действует? Ни один мужчина ещё не вызывал такую бурную необъяснимую реакцию.

Я уверена, он чувствует, как я замираю, видит, что мне неловко, понимает, что нечем дышать. И знает причину этого…

Я нервно облизываю пересохшие губы, боясь повернуться, да и вообще что-то ему говорить. Он все оборачивает в свою пользу. Любое мое слово будет использовано против меня.

Дрожащими пальцами забираю сыр с раскрытой ладони, замерев в одном положении. И с трудом сбивчиво из легких выталкиваю ответ:

– Да… Конечно… Я положу сыр, если вы так больше любите…

Горячее дыхание продолжает щекотать шею, а у меня по позвоночнику как будто медленно начинают спускаться волны напряжения и тёплой слабости.

– Только это нужно поскорее сделать… – намекаю, что ему неплохо было бы отодвинуться.

– Хорошо, – раздаётся сбоку бодрый, как всегда насмешливый, голос, – могу сыр порезать. С ножами у меня дело обстоит намного лучше, чем со сковородками.

То, что он отстранился, я почувствовала сразу же. Стало вдруг холодно и тускло.

В душе непонятная сумятица, и я больше не произнесла ни слова. И даже во время завтрака мне удавалось отделываться односложными ответами.

Зато теперь я знаю, что он запивает еду водой и даже за трапезой его телефон лежит рядом.

– Так, я со стола уберу сам, а ты собирайся. У тебя двадцать минут, – он отодвигает стул и встаёт.

Я немедленно поднимаю глаза и сталкиваюсь со спокойным бездонным взглядом.

– Куда?

– К тебе. Возьмём кое-что из вещей. Потому что у меня ты задержишься чуть дольше, чем я планировал изначально.

– Но вы ведь сказали не брать ничего…

– Да, но теперь выяснение обстоятельств затягивается, а я заметил, что тебе все же необходимы личные вещи.

– У вас есть время возиться со мной? Вы же говорили, что…

– Да кому я теперь тебя доверю? Ты ж убьёшься ещё ненароком, – и бросает многозначительный взгляд на мою перебинтованную руку. – Ты что, даже повязку не сняла?

– Я не сильна в этих вопросах. Нечасто калечусь на самом деле. А надо?

– Конечно надо. Рана должна подсыхать и заживать на воздухе.

– Она не такая глубокая. Это же просто царапина.

– Это когда у мужика бровь рассечена в хлам – просто царапина, – он имеет в виду ссадину на своей брови? Подрался…?– А у тебя кожа нежная и чувствительная. Тем более рана на ладони.

– Поняла.

Я, на самом деле, не подумала. Рука особо не болит. Рана неглубокая. Поэтому я…

– Так. Все. Собираемся.

Спустя двадцать минут мы уже садились в машину. Мариб непринуждённо занял водительское сидение. А я уселась назад. В машине прохладно, работает кондиционер.

По пути у мужчины постоянно звонил телефон, но он отделывался односложными предложениями.

– … Сказал же, занят, – недовольство в его голосе только разгорается. Удивительно, но я начинаю тонко чувствовать различные оттенки эмоций мужского голоса. – Кам, давай сам, а?! Немаленький уже.

Тут Мариб называет ориентиры по пути к моему дому. Доносится прощальное «Ладно». И Араб вспыльчиво отбрасывает телефон на пассажирское сидение.

– Задрал! – запальчиво звучит короткое замечание.

Когда машина через полчаса тормозит у незнакомого мне офисного здания, я округленно распахиваю глаза и напрягаюсь.

Мариб, конечно же, не даёт совсем никаких пояснений, и я неуверенно уточняю:

– Это не мой дом…

Как и следовало ожидать, ответом меня не удостоили.

Мой спутник выскакивает из машины, бросая сквозь зубы всего два слова:

– Посиди пока.

И заходит в здание.

Пока его нет, я решаю перезвонить Алине. Подруга «встречает» меня бурными эмоциями и словами поздравления. Мы болтаем минут десять, как снова распахивается дверь и выходит Мариб в сопровождении высокого темноволосого мужчины. Они чем-то неуловимо похожи. В руках незнакомца объемная коробка.

Уголки губ чуть искривлены в дерзкой ухмылке. Мощный подбородок, хорошо выражены скулы. Выражение лица у него высокомерное. А Мариб чернее тучи…

Они направляются к машине, а я вжимаюсь в сидение. Распахивается багажник – очевидно, коробка поедет там.

У Мариба опять звонит телефон и, судя по отдаляющемуся голосу, он отходит в сторону.

Тут неожиданно раздаётся тихий стук в окно.

Мужчина – тот самый, который нёс коробку – улыбается через стекло и машет ладонью.

А я округляю глаза, и на меня нападает ступор. Как в замедленной съёмке поднимаю ладонь и неуверенно шевелю пальцами в знак ответного приветствия.

Дверь с моей стороны открывается, и он дружелюбно протягивает руку.

– Привет, я – Камиль.

Сижу, как мышка, с замершим дыханием. Мне даже показалось, что я немного вжалась в сидение.

Камиль замечает мое замешательство и тут же убирает руку. Но улыбаться не перестаёт, обнажая оба ряда белоснежных зубов. Внешность у него яркая. Он не так хорош собой, как Мариб, но тоже притягивает взгляд. Брюнет. Чуть отросшая щетина придаёт ему вальяжной брутальности. Движения раскованные, уверенные. В поведении сквозит развязность. Национальность мужчины определить не могу. Чем-то они с Марибом похожи.

Он насмешливо вскидывает брови, видя мое замешательство, и я кратко отвечаю:

– Мира.

– Красивое имя. Как ты, Мира, этого психа терпишь, ума не приложу, – и продолжает дарить свою улыбку и наблюдать, как я настороженно скольжу взглядом по его лицу.

– Свали отсюда, – доносится взявшийся из ниоткуда голос Мариба, а Камиль чуть поворачивает голову, морщится, и его «относит» назад.

Только когда он отстранился, я поняла, что Мариб вцепился в его плечо, заставив отодвинуться.

– Эй, ты ж мне пиджак помял, – на шутливый выпад Мариб отвечает довольно резко:

– Я бы извинился. Но мне насрать.

И сразу закрыл дверь.

И тут же до меня несколько приглушенно начинает доноситься продолжение диалога: багажник они так и не прикрыли.

– Давно это ты водителем заделался? – насмешливо звучит голос Камиля.

– А что? Решил присоединиться и наконец-то начать нормально зарабатывать?

Едкая ирония вызывает у Камиля лишь ехидный смешок.

– А ты все ещё хочешь взглянуть на справку о моих доходах? И кстати, я всегда думал, что такие малышки не в твоём вкусе.

– Кам, думать – это вообще не твой конёк. У тебя скоро мозги высохнут от неумения ими пользоваться. Все, давай.

– А ты что заведённый такой? – вновь язвительно подкалывает Камиль, – ночь не задалась?

С тихим хлопком закрывается багажник, и Мариб занимает своё место. Непробиваемый. Даже я сижу уже вся красная от неловкости, а ему хоть бы хны.

– Теперь к тебе.

Всю дорогу мы провели в гнетущем молчании. Если бы тихая музыка и периодические громкие звонки мобильного Мариба не разбавляли изнуряющую атмосферу, было бы совсем тяжело.