Но… я не могу уйти ни с чем. Другого выхода у меня нет.

– Пожалуйста. Уже несколько дней прошло, как он пропал…

Мариб ни за что не покажет, что прозвучавшая фамилия ему знакома. Элементарная осмотрительность, но я должна достучаться.

– Я его дочь. И я молю вас, помогите его найти. Только вы можете… мне больше не к кому обратиться, – все ещё сомневаясь, стоит ли открывать весь расклад при посторонних, я осторожно добавляю, – ну пожалуйста, это же…

Араб режет взглядом острее лезвия, а я вздрагиваю и замолкаю, тяжело сглатывая. Он думает, что я лгу. И у него есть на это причины.

Он трезво оценивает обстановку, лениво осматривая меня с головы до ног. Взвешивает известные ему факты. Конечно, он знает, что у Маноли нет детей. Во всяком случае, официально…

– Обыскать, – раздаётся спокойный приказ.

Тут же с моего плеча стягивают сумочку, и один из мужчин начинает рыться в ее содержимом.

Не найдя ничего подозрительного, он складывает вещи обратно.

Мою хрупкую фигурку вдруг безбожно начинают лапать худощавые пальцы, тщательно ощупывая плавные изгибы. Вот зачем это все?!

– Чисто, – раздается скрипучий голос.

Мне возвращают сумочку.

Мариб опускает глаза в пол и начинает мучительно медленно скользить вверх скучающим взором.

Наши взгляды пересекаются, а его – проникает глубоко в душу. Кажется, Мариб видит меня насквозь.

Я не выдерживаю, все же смотрю в сторону и натыкаюсь на ядовитые ухмылки. Повсюду.

– За мной, – неожиданно близко раздаётся тихий приказ.

Я резко дергаюсь и отхожу на шаг назад. Араб успел подняться с кресла и приблизиться ко мне. Он такой высокий… мне приходится немного задирать голову, чтобы видеть мужское лицо.

Молча отворачивается и идёт к выходу. Не доходя до него, мужчина сворачивает направо и кладёт ладонь на едва заметную ручку. Толкает вперёд неприметную дверь.

А я мгновенно оказываюсь рядом. Только бы не возле всех этих шакалов.

Мариб пропускает меня вперёд.

Шагаю, понимая, что мужчина идёт следом, когда щёлкает выключатель. Мы оказываемся вдвоём в замкнутом пространстве с широким панорамным окном в пол.

Это его кабинет? Очевидно, да. Он и здесь чувствует себя хозяином.

– Ну?

Вопросительно смотрю на него, соображая, чего он ожидает. Когда до меня наконец доходит, он опережает меня, вальяжно усаживаясь на стол и скрещивая руки на груди.

– Давай-ка проясним, для чего ты пришла на самом деле. У Маноли нет детей. Кто тебя прислал?

Его глаза впиваются в мои. В них даже сейчас плещется холодность и равнодушие. И я неожиданно для самой себя отшатываюсь в сторону, чувствуя, что начинаю прогибаться под его неосязаемым давлением.

Но тут же одергиваю себя и распрямляю спину, вскидывая голову.

– Я пришла просить помощи. За отца. Он же ваш человек. Пожалуйста, помогите найти его. Вы же можете!

– Дубль два. У Маноли. Нет. Наследников.

– Он не бездетный. Я его дочь. Мы стали общаться только последние полтора года. Папа… – чуть прикусываю нижнюю губу от отчаяния, – не хотел, чтобы обо мне знали.

Недоверчивый взгляд внимательно скользит по моим волосам и лицу. Я знаю, о чем думает Араб. Все об этом думают, когда смотрят на меня. Что я не такая, как они. Необычная… Другая.

– Ты на него не похожа, – резонно, но на самом деле так себе вердикт.

Краска мгновенно бросается мне в лицо.

– Но это не значит, что я лгу, – срывающимся голосом закачиваю фразу.

– А мое чутьё подсказывает обратное.

– Отец был довольно откровенен со мной в некоторых вещах. Я знаю, что вас с ним объединяют, – допускаю паузу намеренно, пытаясь подобрать подходящее определение, – некоторые дела.

Араб вдруг дико улыбается и громко смеётся.

– Серьёзно?! – произносит весело. С издевкой. – И что же именно?

Вот какой он. Король жизни. Неуправляемый. Опасный. Своевольный. И не мне с ним играть…

– Я знаю, что довольно давно у вас зависла большая партия товара. И вы не можете сдвинуться с места, – лицо Мариба вытягивается от удивления, глаза заинтересованно блестят, а дальше мужчина слушает уже очень внимательно. – Проблемы сыпятся отовсюду, но папа только недавно разобрался с этими затруднениями.

На самом деле это только часть правды. Потому что проблемы не решены. А товар даже с места не сдвинулся. И мне очень хорошо об этом известно.

Араб складывает руки на груди, а потом поднимает правое запястье вверх, потирая пальцами чёрную бороду. Взгляд его – пристальный, оценивающий, недоверчивый – продолжает незримо меня препарировать.

– Даже я заинтригован. Это как же он разобрался? – звучит запоздалый вопрос, потому что я замолчала, на мгновение утонув в ярко-голубом омуте.

– Вот.

Тянусь к сумочке и достаю мобильный.

Нахожу нужное фото и экраном вперёд протягиваю телефон мужчине.

Араб принимает его в свои руки, увеличивая изображение. Внимательно вглядывается и ошарашенно смотрит на меня.

Ни одного вопроса. Он в принципе не подаёт вида, что вообще в курсе, о чем я говорю.

Поэтому я продолжаю налегать:

– Сюда оригиналы я нести побоялась. Это документы на груз. Одна из подписей поддельная. Та самая, которой не хватает.

– Что-то ещё?

– Мариб! – в отчаянии делаю шаг вперёд, потому что в глазах мужчины осталась только скука и абсолютное равнодушие. – Отец пропал две недели назад. Он занимался этими документами. Ну мне больше не к кому обратиться! Он говорил, что вы друзья… Пожалуйста! Помогите!

В порыве безысходности дотрагиваюсь пальцами до крепкого предплечья, а Араб недовольно опускает взгляд на мою руку.

Прихожу в себя, в то же мгновение отдергивая ладонь, и отхожу на пару шагов назад, разрываю контакт.

– Извините.

– Если не хочешь, чтобы мужчина до тебя дотронулся, никогда не касайся первой.

Тяжело сглатываю, не в состоянии отвернуться. Его взор прожигает. И затягивает в свою порочную глубину.

У Стального необычная внешность. Сказать, что он привлекателен – не сказать ничего. Настоящий красавец. Смуглый. Темноволосый. Мариб небритый, а когда говорит, на фоне черной бороды ярким контрастом выделяются белоснежные зубы. Восточная внешность придает ему яркость и харизму. Но самое поразительное – это его глаза. Неуправляемая бездна, которая молчаливо поглощает без остатка. И мне вдруг становится страшно захлебнуться неуправляемой холодной стихией.

Мужчина такой высокий и статный, что я сама рядом с ним немного распрямляюсь и тянусь вверх.

У него крепкое телосложение, но он не выглядит, как раздутые спортсмены, горстями глотающие химию.

На нем простые чёрные джинсы, тонкая толстовка с капюшоном. Рукава закатаны по локоть, открывая поросль тёмных волос.

Я продолжаю бесстыдно разглядывать мужчину. Взор мой натыкается на крупные, красивые кисти. А ещё… на левой руке на третьих фалангах отмечаю необычные тату: иссиня-черные римские цифры. От одного до четырёх. На всех, кроме большого, пальцах.

– Что ещё тебе известно? – врывается в мои мысли сухой голос.

– Немного. Папа сказал, что его преследовали. И что у меня точно искать не будут. Он пропал две недели назад. А вчера… – перевожу дух, решаясь все же сказать, – кто-то в квартиру проник. Ничего не пропало, замки работают, но это всегда заметно, если вещи не на своих местах или другие мелочи. Я боюсь туда возвращаться. И ночевать. Мне, правда, больше не к кому обратиться, – после небольшой паузы добавляю совсем тихо. – И мне очень страшно.

Его глаза горят неподдельным интересом. Для него это лишь игра. А для меня…

– Представь, что мне все равно, – отталкивается от стола, обходит его и тянется к ящику. – Так чего ты хочешь от меня?

– Помогите папу найти! И хоть скажите, что делать, если ко мне опять придут!

– С кем ты живешь?

– Ни с кем!

– Тогда в идеале пока лучше переехать. Чтобы одной не быть.

– Но мне некуда!

– Слушай меня очень внимательно, – кладёт передо мной лист чистой бумаги и ручку, чуть наклоняясь. – Садись за стол. И пиши свои данные.