– Сынок! Сынок, ты что, уснул? – папа начал трепать меня по голове.

Наверное, я ушел в свои мысли так сильно, что не услышал, как меня зовет папа.

– Идем, у нас много дел.

– До свидания, тетя Яна, то есть Яна! – я вприпрыжку поскакал с журналом и раскраской к выходу.

Мы вышли из магазина. Я хотел взять папу за карман, но там лежала бутылка, и мне пришлось обойти папу с левой стороны, но и там тоже было занято такой же бутылкой. Мне ничего не оставалось, как только взять его за штанину.

Папа обещал сегодня сводить меня в парк на батут и купить сахарную вату и я решил напомнить ему об этом.

– Папа, мы сейчас в парк поедем?

– Зачем? – спросил папа удивленным тоном и с таким выражением лица, как будто бы слышит об этом впервые.

– Ты же обещал сводить меня на батут, а он находится в парке! – у меня предательски сорвался голос, к горлу подступил комок, а глаза начали наливаться слезами.

Но я знал, что если папа увидит слезы, то я не то, что батут не увижу, но и про сахарную вату могу забыть, а я очень хотел сахарную вату. Я, конечно, не знаю, какая она на вкус, но думаю, она очень-преочень вкусная. Я вытер рукавом глаза и постарался не смотреть на папу, чтобы он не видел слез.

– Ты что там, плачешь?

Как он узнал? Я же быстро вытер слезы!

– Нет, папа. Это мне что-то в глаз попало, вот они сами и потекли. Но сейчас уже все хорошо, пыли больше нет. Мы пойдем на батут?

Папа немного постоял молча, затем присел на одно колено и придвинул меня к себе так, чтобы он мог видеть мои глаза, убедившись, что я не плачу, он сказал. – Я что, не говорил тебе, что батут убрали? Сегодня утром я встал пораньше и съездил посмотреть, на месте батут или нет. Вот представь, мы приехали бы в парк с надеждой, что сейчас будем прыгать и веселиться, а его там нет, и все настроение уже не то, и только одно разочарование.

– А сахарная вата там была? – я старался говорить так, чтобы не заплакать, но комок в горле меня предавал меня.

– Что, я и про сахарную вату не сказал? Сынок, я пока ехал в парк, слушал местные новости по радио, так там рассказали, что в этом парке двадцать пять детей и их родители отравились сахарной ватой и каждому поставили по шестьдесят уколов в живот. Говорят, это международная эпидемия, называется «сахарноватный вирус». Это только у нас двадцать пять детей, а представь, сколько по всему миру. Они сейчас лежат в больницах и у них весь живот в дырках от уколов, и эти дети думают, почему их никто не предупредил, что нельзя есть сахарную вату.

Слезы моментально прошли, комок в горле растворился. На смену им пришел страх уколов, тем более что их шестьдесят штук, да еще и в живот. Уколы – один из моих страхов. Еще я боялся быть один дома, поэтому большую часть времени я езжу с папой. Мама только один раз взяла меня к себе на работу, но не успел я снять куртку, как тут же подошел какой-то мужчина, посмотрел на меня, а потом на маму, и сказал, что детей приводить нельзя, и вообще нормальные дети ходят в садик, а не мешаются тут под ногами. Мама просила и умоляла этого мужчину. Она говорила, что это только на один раз и что я всегда с папой, но сегодня папа уехал в командировку и меня не с кем оставить, а садик закрыли на ремонт, и ей не с кем меня оставить. Я не понял, что значит «командировка» и куда уехал папа. Когда мы уходили из дома, папа был к комнате. Я это точно знаю, так как я заходил к нему, чтобы поцеловать в щечку перед уходом. От него пахло алкоголем сильнее, чем обычно. Мама говорит, это запах перегара.

Злой мужчина разрешил маме оставить меня с одним условием – если не буду мешать и это только на один раз.

– Вот так. – сказал папа и я вернулся в реальность от воспоминаний о своих страхов.

– Папа, если нет батута, а сахарная вата заразилась вирусом, тогда мы пойдем домой?

– Для начала ты ничего не хочешь мне сказать?

Я смотрел на папу и не понимал, что надо ему сказать. Папа посмотрел на меня и поднял левую бровь, в ожидании, когда я сам догадаюсь, без его подсказок, но он не дождался от меня ничего, я стоял молча, вспоминая что мне надо сказать или где я провинился.

– Вот она, современная благодарность детей за мои труды! – сказал папа, вставая с колен и обтряхивая с них грязь, его голос звучал наигранно. – Твой батя встал ни свет ни заря, съездил узнать про батут, вернулся еще до того, как вы проснулись, да так рано, что пришлось снова ложиться спать. И все это ради того, чтобы мой сын не получил укол в живот, не разочаровался в отсутствии батута и его день рождения не был испорчен.

Я поспешил обнять папу и сказать, как я благодарен за то, что он спас меня от уколов. Я так быстро придвинулся к папе, что ударился об одну из бутылок, и у меня пошла носом кровь.

– Ого! Ты зачем себе нос разбил? – Спросил папа рассмеявшись.

Я не понимал, почему папа смеется, ведь тут нет ничего смешного. Хотя я не заплакал и больно мне не было. Я тоже засмеялся вместе с папой.

– Вот, держи платок. Приложи его к носу и запрокинь голову, – папа дал мне грязную тряпку, которой до этого просил меня протереть фары у нашей машины.

Мы направились на парковку, где оставили машину. Я обдумывал, когда мне лучше спросить у папы, куда мы поедем праздновать мой день рождения – сейчас или в машине. Пока я думал, мы уже подошли к машине и сели в нее. Машинальными действиями папа завел машину, включил первую передачу, и мы тронулись с места.

– Мы сейчас домой? – робко спросил я у папы.

– Мы не можем поехать домой, там сейчас готовят для тебя… то есть там сейчас приехала санэпидемстанция, и они готовят тебе комнату ко сну. После этого вируса санэпидемстанция приезжает ко всем семьям, у кого есть дети, и проводит специальную обработку.

– Хорошо, но куда мы тогда поедем, если домой нельзя, а в парке эпидемия?

– Сейчас я отвезу тебя в такое место, где намного лучше, чем в твоем парке, вот увидишь! – сказал папа, поправляя зеркало заднего вида.

– И где это? – я не удержался от любопытства.

– Все увидишь, это будет сюрприз.

– А мама поедет с нами?

– Нет, она же на работе, и сегодня у нее не получилось отпроситься, чтобы провести весь день с тобой, в отличие от твоего отца. Я постарался сделать все, чтобы этот день провести с тобой. Похоже, мама плохо старалась или не так уж сильно хотела быть в этот день с тобой, раз ее сейчас нет с нами.

В квартире стояла жара от приготовлений на кухне. Глория была на взводе, потому что она не успевала приготовить на стол и украсить квартиру к приходу гостей. Плюс ко всему этому свекровь учила ее, как надо все делать.

– Глория, мне кажется, ты пересолила салат.

– Мама, посмотрите, как там коржи для торта. Если они уже готовы, вытаскивайте их из духовки, а я пока надую шары. И салат я не пересолила, вы просто уже наелись соленых огурцов.

– Вот не надо мне сейчас рассказывать, что я и когда съела. Коржи готовы.

– Хорошо, мама. Вытаскивайте их. Но только я вас прошу, не делайте с ними ничего.

– Глория, а где у вас майонез?

– Мама, зачем вам майонез? У нас его нет.

– Как это зачем? Ты салат чем будешь заправлять, маслом?

– Да, маслом, мама. Так вкуснее и полезнее.

– С майонезом вкуснее. Мы всю жизнь ели майонез и не умерли. Ты знаешь, сколько в майонезе витаминов? А мальчикам нужны витамины. Ты о себе не думаешь, так хоть о них подумай.

– Мама, я ничего не имею против майонеза. Это ваш сын сказал, что майонез вреден и что нечего тратить на него деньги, когда можно салат залить растительным маслом. Двойная экономия – купили масло для жарки плюс залили в салат.

– Вот он у меня молодец, знает толк во всем! И экономит, и о здоровье семьи думает. Наверное, какую-нибудь статью научную вычитал про майонез. А ты почему не думаешь о здоровье семьи? Видите ли, она не против майонеза. Ты о себе не думаешь, о мальчиках подумала бы.