– У нас еще и дни женские, лучше в следующий раз попробуем. – Деликатно отказавшись, мы пулей вылетели из данного заведения. Прошли мимо собаки, которая уже не казалось такой жалкой, и отправились домой.

В тот вечер мы словно купили билет, пришли в кино, а показали не тот фильм. Наверно, там было все для новой киноработы Быкова или сериала Богомолова. Оно, конечно, все любопытно. Только вот ближе быть хочется к романтичной режиссуре Вуди или пафосного Соррентино. Что ж, какой в своей жизни фильм смотреть – на выбор каждого.

Ну а хостес мы так и не устроились.

В далеком наивном прошлом. Когда я была блондинкой, да к тому же еще студенткой. В фокусе моего любопытства оказалось, на тот момент довольно неизвестное, НЛП[7].

В этот же самый период меня порекомендовали на работу в интересную мне компанию. А на завершающем формальном собеседовании, где фактически уже показывали рабочий стол, перед теми самыми словами «вы приняты», моя, так и не ставшая ею, руководительница деликатно поинтересовалась – а что же такое, эти три буквы, указанные мной в резюме. И я опрометчиво пустилась в браваду практических применений, с энтузиазмом рассказывая, как некоторые фокусы в подаче информации повлияют на ее восприятие. Увы, не все разделяют свойственные мне интересы. И эта история закончилась тогда отказом и моим недоумением.

Но я имела важную привилегию – получить пояснения отказа у (меня порекомендовавшего) друга. Всему виной оказались они – три незнакомые и пугающие буквы – НЛП. Конечно, в итоге все сложилось именно так, как бывает только в лучшем сценарии. Но этот столь непримечательный кадр жизни научил фундаментальным правилам, до сих пор руководствующим мою жизнь:

Десяток ли лет тому назад, когда Андреевский мост был еще открыт для безрассудных посетителей, мы сидели с Пашкой на верхнем ярусе его арки. И болтали. Ножками в пустоту высоты. Солнце метко светило мне в левый глаз. В ответ ему я жмурилась, улыбалась, но отворачивалась. Как только дамы влюбленные делают. Взгляд невольно скользнул вниз, где мелькали мурмурации[8] разноцветных макушек.

– А твоя мама читала Спока? – проследив мой взгляд, озадачил Пашка.

– Читала, конечно, в ТО время все читали (рукой я махнула куда-то в даль, протянув в пространство стрелу времени. По нелогичным причинам мое прошлое уходило далеко вперед). Отсутствие альтернативных предложений рождает спрос. Помнится мне, Спок наставлял, мол, детей бить нельзя. По крайней мере, так напоминала себе моя мама. Во время моих домашних уроков музыки. Особенно тяжело ей давались гаммы (соседи музыкантов поймут).

– А моя мама у него вычитала обворожительный трюк. – Пашка сделал хитрую паузу. Чтобы я спросила. Он всегда так делал – говорил недоговаривая. В диалог поглубже заманивал. Я давно это подметила. Только любопытство. Оно сильнее вредности.

– Паш, так что за трюк? – искренне поинтересовалась я.

– Угадывать истории прохожих, угадаешь?

– Это как?

– Допустим, вот эта красная шляпка и светлая голова, ты посмотри… – И он ткнул пальцем перпендикулярно вниз. Ровно под нами стояла парочка. – Эта девушка в привлекательном платье с маками абсолютно влюблена в стоящего рядом с ней парня, причем давно и безвозмездно. Они познакомились…

– В Тиндере?

– Алис, не перебивай, это ведь моя история! Нет. Познакомились они еще в далеком 99-м, ей было пять, и она пекла очаровательные, но несъедобные пирожные из песка.

– А он?

– А он просто жил. С ней по соседству. И нагло, однако бессмысленно рушил все ее творения. Тогда-то она и подумала, что такое внимание и есть любовь, только вот это был абьюз. – Я опустила было взгляд, дабы рассмотреть и опровергнуть, но парочка уже скрылась из угла нашего обзора. Мысленно я представила, как они по пути встретят Лабковского…

– Алиска! – Пашка выдернул мои глаза на себя. – Твоя очередь! Вон, смотри! Парень в черной кепке, какова будет его история? – И Пашка указал на парня, притормозившего ниже и чуть левее нас. Тот медленно плелся, машинально тарабаня петлю рюкзака, и что-то нашептывал, лениво шевеля губами.

– Ха, – прищурилась я во имя своих минус трех. – Тут легко, похоже, что он отчаянно молится!

– Допустим, и о чем же? – подозрительно спросил Пашка. О чем там богу люди молятся, я, признаться, и не подозревала, отчего в ответ лишь глухо пожала плечами.

– Знаешь, – продолжил он на мой немой ответ, – пусть действительно парень этому твоему Богу молится. Только вот главный вопрос, он ведь не в действии, а в смысле.

Пашка сделал голос глухим и отстраненным, словно вещал из советского проржавевшего рупора, и процитировал на память строчку из новостной статьи: «Накануне взрыва Брейвик заказал на дом элитную проститутку для «снятия стресса», а утром 22 июля посетил церковь, помолившись за успех предприятия».

– Алис, никогда не смотри на действие плоско, заглядывай глубже, в его причину. Что заставило красную шляпку надеть сегодня такое яркое платье?

Не дожидаясь моей догадки, уверенно ответил Паша на свой же вопрос: – Он ей нравится. – Поставил немую точку, а потом добавил: – А вот почему я сегодня сижу здесь с тобой и болтаю ножками, хотя до чертиков боюсь высоты? – Он опять не дождался моего ответа (никогда не дожидался!). – Потому что мне нравишься ты. Жаль вот только, что сегодня ты не надела своего любимого платья.

Конец лета. Август. На улице пасмурно, но тепло.

Красивый пейзаж. Томная река. На берегу просторные деревянные мостики.

По ним можно пройти. И можно посидеть, свесив ноги. А там, где они совсем склонились к воде, – побултыхать пальчиками.

Я и ты в легком белом платье.

Гладь воды соблазнительно блестит прохладой.

– Прыгнешь ли ты?

Я знаю, прыгнуть за кем-то всегда легко. Легче, чем самому. Но прыгнешь ли ты первой?

Вопрос не сумасшествия, а любви.

Когда ты любишь – ты непременно прыгаешь!

Ты не знаешь, прыгнут ли за тобой. И если не прыгнут, тебе, конечно, разобьют сердце!

Тогда ты вылезешь на берег в своем мокром платье одна. Вся сырая и несуразная, плетясь под насмешки окружающих.

Но ведь сейчас так дух захватывает и голову кружит! И потом, то счастье, что кто-то прыгнет вслед, стоит риска!

И вот уже ты зажмуриваешься – что непременно (ибо лучшие моменты в жизни всегда происходили с тобой именно с закрытыми глазами), – и прыгаешь.

Еще пока ты в реке, одна, всем кажется, что ты безумная и глупая девчонка.

А как только рядом оказывается тот, кто прыгнул за тобой, все понимают, что ты – та самая, кто умеет любить.

– Слушай, девчонка в белом платье, я хочу прыгнуть вслед за тобой! Научи и меня, как ты, любить!

А ты тогда посмотришь на меня своим лисьим прищуром и скажешь: «Что бы научиться любить, сначала нужно прыгнуть первым!».

Однажды, будучи в кино на втором свидании, я обнаружила себя в крайне казусном положении. У меня жутко свело палец. И произошло это именно на ноге. Дело было поздней осенью. Элегантное красное платье дополняли обхватившие ноги длинные замшевые сапоги. Молодой человек мне крайне нравился, а сеанс подходил к кульминационной развязке. Терпеть не было мочи, и ногу стоило поскорее спасать. Только казалось, что это действо к чертям расстроит всю утонченность моего образа.

Неловкие попытки тайно снять сапог увенчались обратным результатом. На мои непостижимые манипуляции мужская логика лишь подсказала спутнику захватить женское колено в плен своей ладони. Увы, теперь что-либо сделать незаметно совершенно не представлялось возможным. И я решила терпеть «вот-вот ведь закончится сеанс, а там в дамской комнате все улажу».