- С цепи я его не отпускаю, как и обещал. Зачем это мне? А то, что он волколак, твоя правда, Матвей.

  Толпа зашумела:

  - На вилы волколака! Веди сюда оборотня!

  - Тихо! Я ещё не всё сказал! - перекрикнул всех Анисим и, когда вновь установилась тишина. Продолжил, - а о том, кто скотину рвёт вы, уже забыли? Что вы с этим собираетесь делать?

  Народ молчал.

  - В лесу нашем нечисть завелась, насылает на нашу деревню зверьё разное и, пока мы этого злодея не порешим, так и будет продолжаться. А справиться с ним сможет только волколак. Как только злодея не станет, падут чары и станет он обычным человеком.

  - Чужака выгораживаешь?! Смотри, как бы он тебя не разодрал, - снова выкрикнул Матвей.

  - Правду он говорит, - вдруг раздался из толпы слабый старческий голос.

  Это был Митрич. Голова и руки его тряслись, мохнатые брови да куцая бородёнка выглядывали из-под низко надвинутой шапки. Никто не знал, сколько лет старику. Все присутствующие с детских лет помнили его таким старым и ветхим.

  - Говори, Митрич, - Пантелей сверху вниз посмотрел на согнувшнгося, опирающегося на палку, деда.

  "Мальчонкой я ещё был, когда в деревне такая же беда приключилась. Зверьё повадилось, но не только скотину, несколько человек уже было загублено. Ничего не помогало, ни капканы, ни облавы. Несколько семей погрузили свой скарб на телеги и подались в другие места. Стали слухи ходить, что это нечистая сила орудует".

  - И как же вы с этим справились, - спросил Пантелей.

  - Да как, как. Один парень, сильно похожий на того, какой сейчас у Анисима живёт, ушёл в лес. Долго его не было. Думали, сгинул где-то. Но нет, к зиме вернулся и всё прекратилось. А уж оборотень он или нет, не знаю, больно несмышлён я был тогда. Так, что, давай, Анисим, снаряжай своего постояльца в лес. Верю я тебе, - закончил Митрич, повернулся и медленно побрёл к своему дому.

  - Ну, раз Митрич говорит, - развёл руками Пантелей и тоже отправился восвояси.

  Постепенно, переговариваясь, разошёлся весь собравшийся народ.

  Через три дня Анисим и Родмир, обрядившись в полушубки и валенки, рано утром отправились в лес.

  - Надо до темноты как следует приготовиться и лучше, сделать это заранее, - сказал Анисим Матрёне, которая согласилась присмотреть за Лизой в их отсутствие.

  Надев на спины мешки с провизией и охотничьими принадлежностями, мужчины бодро зашагали к лесу и вскоре скрылись из виду. Лизавета долго смотрела им вслед, пока заботливая Матрёна не заставила её вернуться в избу. Снега в лесу было ещё мало, поэтому лыжи, которые сильно сэкономили бы время и силы, пришлось оставить дома.

  - А ты когда в волка-то обернёшься? - прервал тяготившее молчание Анисим.

  - Как только солнце скроется за горизонтом, так и обернусь, - ответил Родмир.

  - Так ты это... на меня-то не кинешься?

  - Не кинусь. У меня только повадки волчьи появляются да нюх хороший. Ещё в темноте видеть гораздо лучше начинаю. А так, я сам собой остаюсь, только тело волчье. Если бы я полностью волком становился то, наверное, это не было бы так мучительно. Но когда чувствуешь себя человеком в волчьей шкуре, то.... Даже не знаю, как объяснить.

  - Ну, ладно, ладно. Авось, всё наладится. А помнишь, я говорил, что видел этого колдуна?

  - Помню. Расскажешь?

  - Ну, слушай. Давно это случилось. Я тогдакак ты, молодым ещё был. Пошёл как-то поохотиться.

  - Один?

  " Я в лесу, считай, вырос и люблю один побродить, и тогда это тоже мне нравилось. Присел, как вы с отцом отдохнуть и неожиданно на меня волки выскочили. Один совсем близко подошёл, оскалил свою злобную пасть, вот-вот набросится. Тут этот старик появился. Так, мол, и так, в волка или смерть.

  - Нет, - говорю я ему, - не хочу быть волком.

  - Ну, как хочешь, - махнул он рукой и тот волк кинулся, чтобы вцепиться мне в глотку, да не успел. Вонзил я ему свой охотничий нож в самое сердце. Заскулил жалобно волк и обмяк, еле я из-под него вылез.

  - Ты ещё об этом пожалеешь! - крикнул колдун и скрылся в лесу.

  Прошло несколько дней. Пошли бабы в лес за брусникой, а с ними и моя молодая жена Василиса. Ягод в тот год очень много было. Я дома остался с Лизанькой. Она тогда ещё совсем кроха была. Сижу себе, из дерева пытаюсь игрушку для доченьки выстругать, а она спит у себя в люльке. Вдруг слышу, голосит кто-то на улице. Оказалось, волк Василису насмерть загрыз. Я сразу понял, чья это работа. Оставил Лизу у соседей, а сам взял ружьё и в лес. Два дня и две ночи ходил, искал злодея. Глаз не сомкнул. На третий день сел перекусить, сморило меня, уснул. Но у охотников сон чуткий, что-то почувствовал, открываю глаза, поодаль стоит старик, смотрит и смеётся:

  - Всё равно будет, как я захочу.

  У меня ружьё наготове было, я не стал ничего говорить, а выстрелил в него. Упал колдун. Не двигается. " Ну, всё убил", - подумал я и решил его похоронить. Стал осматриваться, где лучше могилку вырыть, где земля помягче. Оглянулся, а его нет. Вот, значит, как получилось. Вернулся я в деревню. Несколько дней думал, что делать. Понимал, не пощадит он и Лизаньку мою ненаглядную. А потом запряг лошадь, сложил пожитки, взял дочурку и пошёл вниз по реке. Сколько шёл, не помню. Да только однажды набрёл на мужиков из Брусничного. Назвался им другим именем и так здесь и осел. Около двадцати лет уж прошло, а видишь ты, злопамятным этот колдун оказался. Нашёл меня и здесь. Не могу допустить, чтобы с Лизой что-то случилось. Она - всё, что у меня осталось в этой жизни".

  - Я тоже за неё жизни не пожалею, - сказал Родмир, когда Анисим смолк.