Над лесом сгущались сумерки. Лёгкий осенний морозец к вечеру начал крепчать. Снег ещё не закрыл землю, и пожухлая трава на большой поляне в глубине леса покрылась густым слоем изморози. Вокруг корявого пня в центре поляны сидели пять волков, лиса, рысь и два медведя. На ветку старого кедра с шумом опустился ворон. Они молчали и не обращали друг на друга никакого внимания, как будто чего-то ожидая. Наконец, из леса, немного прихрамывая, вышел старый волк. Он медленно проковылял к самому пню и потерся об него обоими боками и лбом. В эту же секунду волк обратился в седовласогостарца в мохнатой шубе с длинной белой бородой.

  - Дети мои! - обратился он к тем, кто взирал на него из темноты светящимися глазами, - не будем терять времени попусту Ночь коротка, поэтому сразу приступим к делу. Анастасия, сегодня ты должна поймать двух молодых гусей, которые отбились от стаи и плавают в заводи у Серого камня.

  Старец махнул рукой в сторону, где сидела лиса.

  - Я могу начинать охоту? - спросила она.

  - Да, конечно, - ответил старик, - а вы, Иван да Марья, поужинаете телёнком. Он бродит где-то здесь с матерью-лосихой, но родился слишком поздно и не переживёт суровую зиму. Сделайте это аккуратно, лосиха пострадать не должна.

  - Мы поняли, пастырь, - медведи вслед за лисой покинули поляну.

  - Для тебя, Родмир, у меня особое задание, - обратился старец к самому крупному из волков. Широкая грудь и мощные лапы говорили о том, что этот молодой волк очень силён.

  - Два дня назад охотник Анисим из селения Брусничное убил волчицу с тремя волчатами. За это его надо наказать. Проникни к нему в хлев, да расправься со всей его живностью. Тебе понятно?

  - Почему же ты не обратишь его в одного из нас? - неожиданно спросил ворон.

  - Я пытался, но ничего не вышло. Вероятно, при крещении ему дали другое имя, - ответил старец и махнул рукой Родмиру, - не задерживайся, у тебя много работы. Да смотри, будь осторожен.

  Волк молча повернулся и побежал, легко переступая сильными лапами по замёрзшей земле.

  Брусничное затерялось в глубине кедрового леса, вдали от дорог и больших поселений. Несколько десятков высоких добротных домов, выстроенных из толстых брёвен, казалось, были неотъемлемой частью леса, который скрывал деревню от посторонних глаз. Жители села кормились тем, что давал им лес, и всегда относились к нему бережно и заботливо. Летом, когда дорога полностью просыхала и позволяла добраться до ближайшего города, они снаряжали обозы, наполненные кедровыми орехами, беличьими шкурками, мёдом, грибами, ягодами и прочими дарами, чтобы продать или обменять их на муку, соль, одежду и другие необходимые для жизни вещи. С наступлением осени почти все мужчины деревни занимались охотой. В тайге было много мелкой дичи, разжиревшей за лето, и поймать её для лесных жителей не составляло большого труда. Родмир несколько раз охотился недалеко от Брусничного, но никогда не трогал ни домашних животных, ни, тем более, людей проживающих здесь. От поляны до селения было достаточно далеко, но Родмир быстро преодолел это расстояние. Он получал удовольствие от размеренного бега и, когда чуткий нос уловил запах человеческого жилья, чувствовал себя бодрым и ничуть не уставшим. Спрятанный зарослями кустарника, он осторожно подкрался совсем близко к домам. Собаки побаивались волков и, чаще всего, не поднимали громкого лая и не пытались вступать с ними в схватку. А волки, в свою очередь, обходили стороной человеческое жильё, не причиняя никому вреда, поэтому Родмир не обратил никакого внимания на ленивый собачий лай, который вскоре совсем смолк. Каким-то одному ему понятным чутьём, он распознал дом Анисима. Словно тень, мелькнул Родмир и оказался у двери хлева, из которого исходил сильный запах домашних животных. На удивление, она была незапертой.

  Наступала ночь. В эту пору люди ложились спать рано, и волк не стал выжидать, а сразу же протиснулся в дверную щель. Почувствовав хищника, заблеяли овцы, замычала корова.

  - Зорька, что ты, успокойся, - услышал он девичий голос и остановился, чтобы присмотреть укромное место и спрятаться от человеческих глаз, но сделать этого не успел. Из коровьих яслей показалась девушка. В одной руке она держала фонарь, а в другой - наполненное молоком ведро. Грубый шерстяной платок и старый мужской зипун, который балахоном висел на её стройной фигурке, делали её хрупкой и нежной, похожей на тонкую тростинку. Вдруг серые глаза расширились, девушка увидала Родмира. Она выронила фонарь на дощатый настил, и он тут же потух. Ведро с молоком выпало из другой руки.

  - Волк, - прошептала девушка пухлыми розовыми губками и попятилась.

  Родмир не мог пошевелиться. Его бросило в жар и незнакомое доселе чувство наполнило душу. Волк не понимал, что происходит, почему вдруг его сердце так сильно колотится в груди и созерцание этого невинного юного создания заставляет трепетать всё внутри. Одно он знал точно. После этой встречи никто, ни одно животное в этом хлеву не пострадает от его клыков и когтей. Да что в хлеву, он не сможет сделать плохо никому во всей деревне. Корова издала громкий протяжный звук. Она, как будто, звала на помощь. Родмир очнулся. Ему хотелось подойти и ещё хоть разок взглянуть на милое лицо, но нет, он не стал снова пугать её. Волк повернулся и скрылся во тьме. Он хорошо понимал, что за невыполнение приказа пастыря, последует наказание, но нисколько не волновался на этот счёт. Родмир был готов вынести любые страдания ради той, которую случайно встретил сегодня. Охватившее его чувство стало важнее всего для него, даже важнее жизни, которая теперь казалась ещё никчемнее, чем прежде.

  Охотник Анисим возвращался домой из леса. Стемнело. Из головы Анисима не выходило странное происшествие. Несколько дней назад он, вместе со своей любимицей-дочерью Лизаветой и молодым соседом Матвеем собирали в лесу кедровые шишки. Им повезло, домой вернулись не с пустыми руками. Затем мать Матвея - Ефросинья пригласила отужинать. Она нажарила зайчатины,напекла пирогов с брусникой, и за разговорами, да кружкой медовухи время прошло незаметно. Анисим и Лиза засиделись в гостях допоздна, а когда вернулись домой, вся деревня уже спала. Лиза пошла в хлев, доить Зорьку гораздо позже обычного. Анисим растопил печь и собирался ложиться спать, как вдруг в избу вбежала бледная дочь.

  - Волк. Я видела волка, - пролепетала она и, не раздеваясь, села на лавку.

  Лицо её всё ещё было сильно бледным и испуганным.

  - Успокойся. На-ка, выпей воды, - Анисим протянул дочери ковш с холодной, колодезной водой.

  Когда Лиза немного пришла в себя, он помог ей раздеться, а потом ласково спросил: