- Сделаю. Сегодня же сделаю. Прямо сейчас за дровами и отправлюсь, заодно дрын захвачу, трубу проковырять.

  - И про зайца не забудь, - Акулина не дожидаясь ухода гостей, с жадностью накинулась на еду. Видно, она была сильно голодна.

  - Зайца потом, когда заклятье снимешь, - остановился в дверях Анисим.

  - А ты хоть знаешь, как понять, что заклятье снято? - с набитым ртом пробубнила Акулина.

  - Нет, - растерялся охотник.

  - У твоего парня где-то на теле, даже когда он становится человеком, растёт клочок волчьей шерсти. Видел?

  - Нет, - ещё сильнее опешил Анисим.

  - А ты попроси, пусть покажет. Когда его душа навсегда останется в теле человека, то шерсть отпадёт.

  До самого вечера возился Анисим с печью Акулины. Из дома он привёз телегу дров, заготовленных на зиму, и несколько раз лазил на крышу, пока труба полностью не была вычищена. Наконец, в избе стало тепло от весело потрескивающих дров, но не осталось ни дыма, ни его запаха. Довольная Акулина влезла на печь, погреть свои старческие косточки, а Анисим вернулся домой. Он сразу же принёс из хлева длинную тяжёлую цепь, один конец которой закрепил скобой к полу, а другой - пристегнул замком к ноге Родмира. Ключ от этого замка протянул Лизавете.

  - На, пускай у тебя, дочка, хранится, - сказал Анисим и посмотрел на Родмира, - А ты, парень, уж на меня обиду не держи. Не со зла это я. Скоро ты будешь свободен.

  Охотник рассказал, что удалось выяснить у Акулины.

  - Вот такие, значит, дела. Когда теперь ты волком-то обернёшься? - спросил он, завершая разговор.

  - Через четыре дня. Ты меня отпустишь в лес, чтобы я колдуна убил?

  - Одного не отпущу. Вместе пойдём. А где его искать-то будем?

  - Я знаю где. На поляне. Он снова всех своих слуг собирать будет. Не надо тебе идти со мной. Он хитрый, может почуять человека, да и опасно это.

  - Я - охотник, и умею делать так, чтобы меня зверьё не чуяло. И хватит уже об этом. Сказал - вдвоём пойдём, значит, так оно и будет! - начал сердиться Анисим.

  - Ну, ладно, как скажешь, - согласился Родмир.

  - Это правда, что у тебя на теле клок волчьей шерсти растёт? - вдруг вспомнил Анисим.

  Родмир, смутившись, кивнул.

  - И где он? - допытывался охотник.

  - Там, откуда у волков хвост растёт, - опустил глаза Родмир.

  - Вон оно что. А не пора ли нам отужинать. Лизавета, дай-ка нам щец, - Анисим потёр ладони друг о друга.

  Запах свежих щей разбудил в нём сильный аппетит. Лиза принялась хлопотать у стола, но ужин подать не успела. В избу без стука вошёл Матвей.

  - Доброго вам вечера, - сказал он и поставил на стол глиняный кувшин, - вот, мать молока передала, а то вы теперь без коровы остались.

  Затем он зло взглянул на Родмира, сидевшего у печи, и пробормотал:

  - У-у-у, зверюга.

  - Никакой он не зверюга, - заступилась Лиза.

  Матвей исподлобья посмотрел на неё и громко спросил:

  - Что, Анисим, выяснил ты, кто нашу живность порешил? Завтра утром к тебе народ за ответом соберётся.

  - Вот, завтра всё и узнаешь, - спокойно и уверенно проговорил Анисим, - передай Ефросиньи спасибо за молоко. А, может, щей с нами желаешь отведать?

  Анисим всегда хорошо относился к соседу и не хотел портить с ним отношения.

  - Нет, уж, спасибо, - Матвей повернулся, чтобы выйти из избы, но в дверь постучали, и прямо перед его глазами появилась подруга Лизы - Маняша.

  Она улыбнулась Матвею, да так, что он вмиг забыл все свои горести и проблемы.

  - Доброго вам здравия, - поздоровалась Маняша.

  - Не боишься ты, Маня, по вечерам одна по деревне ходить. Время-то нынче, какое неспокойное, - проворчал Анисим.

  - Да я на минутку, сейчас назад побегу, - Маняша звонко рассмеялась и вместе с Лизой скрылась за занавеской в соседнюю комнату.

  - Обожди, Матвей. Не спеши. Проводишь девку до дома, а то мало ли что?

  - Провожу, чего ж не проводить, - согласился Матвей.

  Вскоре девушки вышли из комнаты Лизы. Счастливая Маняша, которой давно нравился Матвей, не раздумывая, приняла его предложение проводить её. Звонкий Манин смех был слышен даже из сеней.

  На следующее утро, как только рассвело, у дома Анисима собрался народ. Он надел полушубок и вышел на крыльцо.

  - Что скажешь? - сразу же спросил детина с бородой, сжимающий в руках вилы.

  - Да, что сказать, Пантелей, не мой постоялец вашу живность рвёт. Вы и сами это понимаете. Пока он на цепи сидит, в деревне ещё несколько разорванных туш нашли. Правильно я говорю?

  - Вроде всё так. Моя жинка вчера лису у сарая видела. Хорошо, что вовремя вышла, а то бы точно несколько кур не досчитались, - согласился один из мужиков.

  - А я вот, не уверен. Может, ты его ночью с цепи отпускаешь, и он по деревне волком бегает. Не мог я ошибиться, волколак это, - зло прищурившись, посмотрел на Анисима Матвей.