Литмир - Электронная Библиотека
A
A

  Лучшие произведения литературы толкали мысль к философии, к стремлению осмыслить жизнь. После 9-го класса Сергей повез на каникулы в деревню "Диалектику природы" Энгельса и "О монистическом понимании истории" Плеханова. Работой Энгельса он заинтересовался вследствие чтения научно-популярной литературы по вопросам физики и астрономии. Авторы многих книг ссылались на Энгельса, захотелось самому прочесть. К работе Плеханова привлекло ее название, очень хотелось отыскать объяснение смысла истории. Философское название книги сулило это. Энгельса он прочел с большим вниманием и интересом, от доски до доски, не пропуская ни одной мысли. Ясный, непоколебимо-убедительный взгляд на мир пришелся по душе. Юность беззаветно преклоняется только перед силой и логикой разума, а здесь он выступал во всем своем вселенском величии и могуществе. Книга давала ключ к пониманию жизни, а это было так важно.

  В работе Плеханова он нашел не совсем то, что ожидал найти, однако она целиком захватила его. Блеск, остроумие, стальная логика, полемический задор плехановской мысли покорили Сергея.

  Эти две книги были у него в деревне почти единственными, и они сильно врезались в память.

  А осенью на областных соревнованиях школьников их школа заняла первое место. Сергей легко выиграл бег на 1000 метров, прыжки в длину и толкание ядра и проиграл Ваське в упорной борьбе прыжки в высоту и диск. Их волейбольная команда заняла первое место в городе. Сергей был капитаном команды.

  10-й класс Сергей окончил с большинством отличных отметок, но хуже, чем предыдущие классы. Объяснялось это тем, что все свое время он делил между спортзалом и читалкой областной библиотеки. Читал он запоем, везде и во всех состояниях: на улице, в трамваях по пути на стадион, в раздевалке спортзала, на скучных уроках в школе.

  За это время он прочел уйму самой разнообразной литературы. Его интересовала эпоха французской революции 1789 года и наполеоновских войн. Маршал Гош, Клебер, Наполеон, Моро сильно занимали воображение, и он прочел все, что мог достать о них.

  После "Морского волка" Джека Лондона захотелось прочесть Спенсера. В беллетристике XX века часто приходилось встречать имена Шопенгауэра и Ницше. Он внимательно, с карандашом в руках прочел их. Ряд статей Спенсера, которые ему попались, показались ему скучными и неоригинальными. "Мир как воля и представление" Шопенгауэра он прочел с большим интересом, однако выписал оттуда только несколько метких и остроумных замечаний. В целом книга показалась каким-то очень солидным и обстоятельным мыльным пузырем.

  Здоровой логике и психике Сергея, подкрепленной авторитетом Энгельса и Плеханова, основная мысль Шопенгауэра казалась нелепой. "Так пел Заратустра" и другие работы Ницше он тоже прочел очень внимательно. Он тогда не смог полностью оценить значения этих книг, но впечатление худосочия болезненной мысли, прикрытой дешевым блеском словесных ухищрений, твердо определилось в его представлении и Ницше.

  Зато "18 брюмера Луи Бонапарта" произвело очень сильное впечатление. Он взял эту книгу случайно, когда читал литературу о Наполеоне I. Однако, убедившись, что здесь речь идет только о Луи Бонапарте, он все же не отрываясь, прочел ее до конца, выписав много интересных мыслей. После этого еще больше укрепилось желание, появившееся после чтения Энгельса и Плеханова, приняться за Маркса и марксистскую литературу; это казалось столь грандиозным, что он все время откладывал замысел на будущее.

  Но более всего Сергей был поглощен чтением художественной литературы, и в направлении этого чтения определенную роль сыграл и Васька. Аналогичный период духовного обогащения переживал и он. Все чаще беседы их о спорте или вокруг обычных мальчишеских тем сменялись вопросами о прочитанном, о литературе, кино. Однажды Васька дома у Сергея взял хрестоматию по русской литературе и прочел вслух "Трагедийную ночь" Безыменского. Сергею тоже понравилось. Нравились музыка и разнообразный ритм стиха, хлесткие выражения и само содержание, ярко изображенное средствами поэзии. Когда Васька ушел, Сергей еще раз вслух перечел "Трагедийную ночь". Это было первое стихотворное произведение, которое ему действительно понравилось, и к которому он снова и снова возвращался. Дня через два он уже знал его наизусть. А когда через несколько дней он зашел к Ваське домой, то прочел ему вслух из той же хрестоматии "Незнакомку" Блока. Новое открытие. Это было открытие целого особого мира поэзии, красоты поэтического чувства и слова. Собственные юношеские мечты о прекрасной незнакомке облекались здесь в чудесную поэтическую форму.

  "И медленно пройдя меж столиков

  Всегда без спутников, одна,

  Дыша духами и туманами,

  Она садится у окна.

  И веют древними поверьями

  Ее упругие шелка

  И шляпа с траурными перьями

  И в кольцах узкая рука".

  Это было немного печально, таинственно и очень красиво. Через день-два они уже знали наизусть "Двенадцать" Блока. Достали его сборник и с наслаждением новопосвященных в тайне прекрасного читали; больше всего, конечно, о прекрасной даме, о незнакомке.

  "И над мигом свивая покровы,

  Вся окутана звездами вьюг

  Уплываешь ты в сумрак снеговый,

  Мой, от века загаданный друг".

  Иногда далеко за полночь они теперь говорили или спорили о красивом, о поэзии, о девушках.

  Васька стал следить за своей внешностью; модно пошитый костюм, модельные туфли, галстук - все это говорило о появлении новых мыслей. Так же, как уже давно, год тому назад Сергей, Васька стал посещать школу танцев. Если раньше он презирал девчонок, то теперь частенько смущался, терялся и краснел перед ними. С развязным смехом рассказывал Сергею, что его знакомый Димка Липницкий "имеет две бабы - одну для любви, а другую для удовольствия", а у самого глаза при этом необычно блестели и воровато разбегались. Видно, стремление к "молодечеству" и презрению к бабам нелегко увязывалось с искренней верой в любовь, с культом таинственной и прекрасной блоковской незнакомки.

25
{"b":"785308","o":1}