Захар вначале очень несмело приглядывался к своей тарелке, искоса поглядывая на Таню, ловко орудовавшую ножом и вилкой. Она пришла на помощь и наложила ему на тарелку разных вкусных вещей. Однако он, несмотря на то, что Таня деликатно отвернулась, продолжал мяться.
- Захар, вы умрете с голоду, - улыбнулась она. Он пробормотал даже что-то того, что он не голоден.
Сергей, искоса наблюдавший за ними, протянул вилку и стянул из тарелки Захара очень вкусно выглядевший, положенный ему Таней кусок. Захар заметил проделку Сергея, когда тот уже подносил уворованное ко рту, он даже сделал инстинктивное движение вслед за пропажей. - От, ирод, - вырвалось у него с искренним изумлением. Вокруг рассмеялись.
- Ты Захар не зевай. Это такой друг, что из-под носа утянет, - подмигнул ему Сашка среди общего смеха.
Такие проделки упрощали обстановку и стеснявшиеся чувствовали себя все свободнее. Скоро, после нескольких бокалов вина (любители пили водку) языки развязались. Как огоньки в костре вначале вспыхивают в разных местах и несмело лижут крупные холодные сучья, так и разговор вначале нерешительно звучал и замолкал то на одном, то на другом конце стола. Но огонь разгорается, скоро захватывает весь костер, и он вспыхивает, полыхает ярким пламенем; весело трещат самые толстые сучья и стреляют во все стороны яркими искрами-метеорами. Лица сгрудившихся вокруг радостно отражают танец огня, а из глаз их, кажется, вылетают веселые теплые искорки и вместе с пламенем и приятно ласкающими обоняние взметаются в темень неба.
Разговор за столом скоро стал общим. Громкие голоса, шутки, остроты летали с одного конца до другого, сплетаясь в веселый гам пирующей студенческой компании. Там и сям возникавший смех все чаще разрастался в общий хохот.
Только когда перешли к сладкому, немного затихли. Большинство выкричалось и высмеялось. Кто-то предложил устроить импровизированный концерт художественной самодеятельности - чтобы каждый по своему вкусу что-нибудь рассказал, спел, сыграл, плясал. То было встречено общим одобрением. Стихийно в роли конферансье оказался Сергей. Он устанавливал порядок выступлений и с веселыми комментариями представлял "публике" выступавших.
Концерт получился очень интересный. Один рассказал веселый случай, другой - свежий анекдот о чудаке профессоре, третий - проделку на экзамене. Рында рассказал о случае с их студенткой Нелли Дидученко, которая отличилась изумительной способностью выступать на семинарах, совсем не готовясь к ним. Она как-то ухитрялась, отвечая смотреть в лицо преподавателю и одновременно слово в слово читать лежащий перед ней на столе конспект. А так как она всегда брала конспекты лучших студентов, то выступления у нее получались очень содержательные. Аудитория с трудом удерживалась от хохота, когда слишком доверчивый Ерепенин солидно разбирал ее выступления и хвалил за глубину изложения. А она скромно потупляла свои красивые невинные глазки. Казус получился, когда Ерепенин вызвал ее совершенно неожиданно для нее. Он, вероятно, забыл, что она отвечала на прошлом занятии; или ему еще раз захотелось послушать содержательный ответ. Нелька поднялась и даже темы занятия не знает. Ну, ребята схватили конспект Федьки Барабаша и положили перед ней. У Федьки конспект был хороший, но на отдельных листках из блокнота. А во время перемены ребята дурачились, бросались портфелями, и листки рассыпались. Петрига собрал их и опять уложил в портфель. Но листки оказались совсем перепутанными. Ну, начала Нелька уверенно, гладко; переворачивает листок и жарит дальше, но вдруг она сама остановилась, - поняла, что это не из той оперы, - и стала быстренько переворачивать бумажки. Ребята сообразили, в чем дело, некоторые потихоньку начали прыскать. Следующего листка она не нашла, тем более что они были не пронумерованы. Но она не растерялась и стала продолжать. Ерепенин, вероятно, думал о чем-то своем, - слушает ее и кивает головой. Ребята уже все поняли - переглядываются, подмигивают. Ну, а когда она с третьего листка стала, махнув на логику, уверенно продолжать совсем другой вопрос, Вадька Стрекуленко, есть у нас такой смешливый парнишка, не выдержал и как фыркнет, а у него был насморк. Тут уж никто не выдержал, все так и грохнули, так и легли. Ерепенин вскочил - не понимает в чем дело. Стал отчитывать Вадьку, а тот головы поднять не может, сидит, трясется весь и подвывает. Ерепенин обиделся, выгнал его и послал к декану. А мы хохочем, еле утихомирил нас. А Нельку посадил. - Вы, - говорит, - хорошо излагаете, только недостаточно продумали ответ, нужно больше стройности. А она хоть бы глазом моргнула. Опустила ресницы и даже обиженно села. А он чуть ли не извиняется перед ней - дескать, я понимаю, конечно, при такой дисциплине нелегко логично построить ответ.
Отец Сеньки Бухало был одним из ближайших друзей Котовского, и Сенька рассказал два очень интересных эпизода из жизни легендарного полководца гражданской войны.
Виола с огромным успехом спела, сама себе аккомпанируя, два новых танго. Читали Чехова, Мопассана, Васька прочел Маяковского - отрывок из "Облака в штанах". Сергей, помнивший многие страницы Ильфа и Петрова на память, прочел диалог Лоханкина и Варвары из "Золотого теленка". Читал он хорошо, и история ревнивого интеллигента Лоханкина вызвала общий смех. Вообще, большинство импровизированных выступлений было рассчитано не на слезы слушателей, а на смех. Всем хотелось или боевой революционной романтики, или здорового смеха молодости, бодро и светло глядящей на жизнь и видящей в ней так много и радостного и смешного.
Ничто, пожалуй, так не сближает людей, как общий смех. Все становятся проще, открытее, дружелюбнее. Вероятно потому, что настоящая радость по своей природе коллективистична, ею хочется поделиться с друзьями. Смеясь вместе, люди громко высказывают себя и убеждаются, что они единомышленники.
Для заключения концерта Сергей оставил Таню. Она, еще улыбаясь над Лоханкиным, подошла к роялю и уселась на табурет. Сергей еще раз подумал, как она хороша с этой улыбкой и яркими темными глазами, как ей идет и черное платье с красной розой у плеча, и сверкающий черный лак рояля.
Она, немного подумав, ударила по клавишам и запела своим мягким, приятным голосом. Каждая нота ее пения завораживала чистым, глубоким и задушевным чувством. То, что она запела, прозвучало вначале немного неожиданно после танго, которые пела Виола - это была песня о Каховке. Слова и мелодия ее затрагивали самые живые, интимные струны души. В песне звучала родная каждому романтика революции и гражданской войны. Уже второй припев подхватили подруги Тани; ребята и девушки окружали рояль, сливали в одно свои голоса, пока они все не сплелись в едином мощном звучании хора.
Получалось дружно и хорошо.
Сергей вдруг заметил, что стоит, положив руки на плечи своим соседям, справа это был Игорь, а слева Ирочка, одна из подруг Лоры. И все так стояли, тесно сгрудившись, увлеченно и мечтательно глядя куда-то в даль. Было очень хорошо ощущать на плечах горячие руки товарищей и бездумно, радостно плыть по чистой, прозрачной и величественной реке звуков, поющих о революции, молодости и дружбе.
