— Тот что слева — Вернер, из тех людей Адольфа, что он привёл из Тюрингии. — прошептал стоявший рядом Тео. — Другой из новеньких, забыл, как звать. Тоже швайнехунд[1].
В это время появилась рыжеволосая девушка лет двадцати или немного старше, одетая мужской замшевый костюм, с небольшим клинком на перевязи, перебросилась разбойниками несколькими словами, и снова скрылась за конюшней. Увидев её, Тео едва заметно вздрогнул.
— Фрида, любовница Адольфа, — пояснил он, заметив мой взгляд,
Ну, хорошо хоть что не Ева, понимаешь, Браун.
— Та ещё тварь! — покачал головой Тео. — Обожает мучить и убивать. Ручного медведя завела — свирепая зверюга. Девка тоже из родных мест Адольфа, с двенадцати лет с ним спала, Конрад проболтался.
— Он ещё и pedofilom был!.. Жаль, не вышло побольнее убить этого Адольфа!
Нет, я понимаю что в Средневековье ранние браки — обычное явление, вспомнить хоть шекспировскую Джульетту, вернее, её мамашу. Да что там, и в XXI веке девушки приобщаются к сексу по большей части довольно рано. Но ёбушки-воробушки, затащить в койку ребёнка! Какой бы больной на всю голову ни оказалась эта Фрида, Адольф был намного хуже! Понимаю его братцев, вышвырнувших урода из родового графства! Хотя, вопросы морали вряд ли были их основными мотивами.
Но пора браться за дело. Я быстро распределил цели. Пьер из лука тихо и быстро убирает двоих часовых, затем подбираемся к землянке, из которой вьётся дымок, и где, по словам Тео, должны находиться ещё три разбойника. Разбираемся с ними. Пьер с луком контролирует ситуацию — не забываем девку, у которой ещё и какой-то ручной медведь вроде есть. Тео останется в лесу под грабом. В драке от него теперь толку нет, к тому же он должен показать бандитские ухоронки, рисковать им нельзя. Хотел привязать его к дереву, но решил, что с такой ногой он далеко не уйдёт, да и на коня вряд ли сядет. Пьер его по следам отыщет! Так что пусть посмотрит бесплатное представление.
— Работаем!
Сразу после моей команды с тетивы Пьера с почти незаметным для меня разрывом по времени срываются две стрелы. Ну что, наш «эльф» явно недаром с малолетства проводил время в лесу. Один бандит, присевший на пенёк, заваливается на бок с торчащей из правого глаза стрелой.
«Чтоб шкуру не попортить!» — мелькнула в голове идиотская мысль.
Другой, тот самый Вернер, на которого указывал Тео, легко отличимый по багрово-сине-жёлтой котте (гербовые цвета Адольфа, или просто добыча с большой дороги?), удивлённо глядя на камрада, попытался что-то крикнуть, но со стрелой в шее получилось только пробулькать, после чего ноги пытавшегося шагнуть разбойника подкосились, и он, обо что-то запнувшись, рухнул ничком, подёргиваясь в судорогах.
Я и близнецы, не теряя времени, бросаемся к землянке, из которой идёт дымок. На ходу выкатываю мечом из костра крупную головню, отрезаю кусок котты ещё не затихшего бандита, свернув тряпку, хватаю ею пышущее жаром дерево и, быстро добравшись до землянки, швыряю в дымоход в крыше. Топят разбойники по-чёрному.
Из-землянки доносится "Dummkopf!»[2] и ещё какие-то фразы на немецком, наверное, ругательные. Из-за кожаного полога высовывается здоровый черноволосый мужик с нечёсаной башкой, такой же всклоченной бородой с крошками какой-то еды в ней, с свирепым выражением лица и сжатыми огромными кулаками. Взмах мечам — и буйная головушка громилы слетает с плеч, причём к свирепому выражению успевает примешаться недоумение, а всё остальное валится на пороге, фонтанируя кровью и содрогаясь в конвульсиях.
И тут раздаётся истошный женский вопль, в котором я различаю только слово «Алярм!». Ну, это и без перевода понятно. Чёртова девка! Близнецы немедленно бросаются в землянку, наступая прямо на безголовый труп на пороге. Думаю, они без проблем справятся с двумя оставшимися разбойниками, тем более что те, по словам Тео, не совсем здоровы.
А у меня появляются другие заботы, так как опять слышен истошный женский вопль и я разбираю повторённое пару раз «Винни!», после чего ко мне с рёвом бросается здоровенный медведь! Чёртова девка ещё раз! Вот эта вот зверюга о двух метрах в холке — Винни? Неужто тоже попаданка? Так, меч против медведя особо не катит, хватаю пальму. Оно, конечно, на медведя так себе оружие, тут рогатина была бы в тему, да где ж её взять? Хотя, можно было прихватить в деревне, там же все охотники, за серебро рогатину в аренду уступили бы без разговоров. Чёртов Тео, не мог раньше про девку и медведя сказать, валенок деревенский! Я ещё и копьё в деревне оставил, неудобно с ним по лесу шастать. Но теперь было бы хорошо. А с пальмой против любителя мёда — совсем не так хорошо. Я не Немврод, не Великий Белый Охотник и не покойный барон, заказчик Карла, как его, Шарфенштейн вроде. Да и ему охота на мишку вышла боком…
К счастью, пока в моей голове проносились эти мысли, мне на помощь пришёл Пьер, выпустивший в топтыгина одну за другой три стрелы. Ожидаемо попал и, судя по рёву косолапого, тот сильно обиделся. Увы, Пьер стоял под неудобным углом, и его стрелы не нанесли зверю фатальных повреждений, хотя и уменьшили его быстроту и ловкость, попав в переднюю и заднюю лапы. Зато прибавили ярости. Вот медведь уже рядом, оскаленная пасть, с клыков вниз летят клочья пены, рык, от которого я чуть не глохну, бросается на меня.
Выставляю пальму, целясь в сердце, но зверюга взмахивает лапой, и лезвие пальмы попадает в плечо. Новый яростный рёв, не менее яростный удар лапой по древку пальмы! Стальная оковка выдержала, но согнулась, а вот древко с хрустом сломалось, и держится только на железке. Теперь пальмой без ремонта не помашешь! Новые расходы… Если я, конечно, выживу в схватке с этим монстром.
Бросаю пальму и едва успеваю выставить щит, на который обрушивается не менее могучий удар. Да что ж такое, у этого медведя когти стальные, что ли?! Крепкий дуб пробил насквозь, вон как трещины пошли! Хорошо, оковка и здесь держит. Когти вышли с внутренней стороны щита, и мне невольно приходится его выпустить из левой руки, когда медведь дёргает щит на себя, пытаясь освободить лапу.
На моё счастье, медведя отвлёк Пьер, всадивший в него ещё несколько стрел. На этот раз повреждения явно посерьёзнее, но медведь — зверь весьма живучий, толстокожий, с большой жировой прослойкой, и подыхать не торопится. Пользуясь тем, что зверь, наокнец-то стряхнувший с лапы щит, обернулся было к оруженосцу, подхватываю с земли своего «Святого Януария», выхватываю меч, пытаясь разрубить топтыгину глотку. Но медведь опустил башку, и удар приходится по нижней челюсти. Снова рёв, в котором смешались ярость и боль, а дальше метнувшаяся туша сбивает меня с ног, навалившись сверху, заливая кровью и воняя псиной. Едва успеваю закрыть щитом голову и шею. На щит обрушиваются бешеные удары медвежьей лапы. Другой лапой медведь выбивает подставленный меч, а затем пытается порвать меня на сотню маленьких де Лонэ. Если бы не доспехи, ему бы это вполне удалось! Мастер Карл, клянусь, если удастся добраться до Иерусалима, поставлю за вас пудовую свечку в Храме Гроба Господня! И даже не одну! Вот только, кости явно трещат, и вряд ли долго выдержат такое обращение. Я, конечно, научил хроноаборигенов делать гипсовые повязки, но в гипсе в крестовый поход особо не походишь, а отпускать Роланда одного не хочется, пропадёт он там без меня.
Но тут появились близнецы, похоже, успевшие разделаться с разбойниками в землянке. Эрих с ходу рубанул медведя топором, отрубив левую лапу. А Ульрих со всей дури ляпнул его молотом по башке. Судя по хрусту, черепушка зверюги не выдержала соприкосновения с металлом.
Послышался скулящий визг, а следом отчаянный женский крик: «Винни!». Медведь из последних сил рванулся к новым врагам, что позволило мне выкатиться из-под него! И в этот момент левую ногу пронзило, болью. Я увидел торчащий из левой голени арбалетный болт, а неподалёку рыжую Фриду, отбрасывающую арбалет и бросающую в меня ножи. Едва успеваю повернуть голову шлемом в её сторону, прикрыв лицо руками. Один нож сильно звякает о шлем, другой о наруч.
