– Никак нет. В соответствии с программным ограничением, мне запрещено создавать дополнительные отверстия в Стене таких размеров, при которых их сможет преодолеть человек, или крупные животные из внешнего мира.

– Какого размера сейчас пролом?

– Протяжённость всего обвала составляет более шестидесяти метров. Он имеет дугообразную форму. Пустое пространство в его верхней части, сквозь которое выходит вода, достигает в ширину порядка четырнадцати метров и в высоту одного метра, но оно нестабильно и может меняться.

– Ты сказал, первые часы уйдут на осушение? То есть дыра будет открыта какое-то время?

– Так точно. Это неизбежно. Бурение резервных водосточных отверстий в толще Стены займёт продолжительное время, поэтому вода будет уходить постепенно. Уже к вечеру уровень воды значительно понизится, но весь завал будет осушен и готов для бетонирования, по моим приблизительным оценкам, только к трём часам ночи. Оператор Громов, вы сомневаетесь в своём решении?

– Нет. Действуй как было сказано…

После этих слов Артура в его офисной кабинке наступила гробовая тишина. На таймере рабочей смены оставалось ещё три часа, а все машины-автоматы уже были обеспечены работой до самого её завершения. Несмотря на это, покидать рабочее место до истечения времени было запрещено, так как могли возникнуть непредвиденные проблемы. Такие часы обычно становились для Артура порой погружения в невероятные фантазии, но в этот раз перед ним встала необходимость принять сложное решение, и для грёз совсем не осталось места.

С наступлением вечера мысли Артура становились все тяжелее и мучительнее. Чем дольше на мониторе не загорались сигналы, тем глубже он уходил в себя:

«Проклятье! Почему именно мне достались эти машины? Ведь любой другой оператор отдал бы команду и забыл обо всём… Это просто какая-то пытка! Меня всю жизнь так тянуло увидеть, что же там за Стеной, и вот сейчас я знаю, что почти всю ночь мне будет доступен проход за пределы резервации, и возможно я даже смог бы его найти. Нужно лишь узнать, где находится самая нижняя точка города… Я просто не в силах не думать об этом!

Если я покину резервацию, пути назад не будет. Настанет конец моей жизни в Гексагоне. Работа, квартира, друзья – всё это будет потеряно. Если бы у меня была семья, я даже не подумал бы совершить такое безрассудство, но у меня нет никого, кто ждал бы меня дома.

Дом… Есть ли у меня дом? Это просто бетонная коробка, такая же как и у миллионов других горожан. В этом суррогатном мире настоящего дома ни у кого нет и никогда не будет. А там возможно…

Нет, нет, нет! Что я буду там иметь? Скорее всего, я там просто погибну! Да, я же буду совсем один… Что я буду есть? Где брать одежду? Это просто безумие…

Но что за жизнь меня ждёт, если я не вырвусь отсюда? О-о-о, это я могу представить очень хорошо! Каждый день завтрак из пищевого автомата, один и тот же путь на работу, наблюдение за тем как бесконечно копошатся наши механические рабы, такой же путь домой, в эту клетку, и вечерние мечты на крыше. Правда отныне и этой единственной отдушины я буду лишён. Я больше не смогу мечтать. Мне останется только жалеть об упущенном шансе до конца своих дней, бесконечно прокручивая в голове простую мысль, что лучше бы я в тот день погиб через пять минут жизни за Стеной, но погибал бы я счастливым человеком.

Раньше я жил картинками из учебников, на которых были изображены виды природы, дикие животные, красота деревьев и цветов. Я жил старинными фильмами, в которых люди ещё не уничтожили первозданную природу планеты… Теперь, вспоминая всё это, я буду видеть лишь чёрную мокрую дыру в этой чёртовой Стене…»

Сигнал одной из машин-автоматов оборвал тревожные размышления Артура Громова. Он машинально дотронулся до красного треугольника, возникшего на экране. Увидев, что запрос делает та самая машина, которая работает в овощном цехе, оператор вступил в диалог с ней:

– Я слушаю.

– Оповещаю вас, что работы по ремонту системы полива успешно выполнены. Здесь больше нет задач для меня. Я могу перейти в спящий режим?

Видеокамера машины была обращена в сторону кустов пышной зелени. Парень грустно отвёл взгляд, поняв, что возможно он ещё много лет не увидит реально существующей зелени даже на мониторе.

– Да, разрешаю.

Спустя несколько минут просигналил таймер завершения рабочей смены и Голос попрощался одной из стандартных формулировок. Выйдя на улицу, Артур заскочил в общественный транспорт и решил вздремнуть по дороге домой. Чуть только он сомкнул глаза, как его подсознание стало рисовать странные грёзы.

Идет дождь. По тротуару, вдоль широкого серого проспекта, окаймлённого по обе стороны однотипными высотными зданиями, двигается толпа людей в дождевых плащах. Все смотрят в одну сторону и радостно переговариваются. Артур слышит обрывки фраз: «наконец-то вода уходит», «смотрите, она отступает». Он выглядывает из толпы и видит, что уровень воды на дороге стремительно падает. Перепрыгнув через ограждение, он начинает идти по мокрому асфальту. Мутный поток, смывающий всю грязь с улиц, отступает всё быстрее. Артур начинает бежать вслед за ним. Уже почти не видно признаков затопления, но он просто продолжает бежать в том же направлении. Вдруг видит перед собой Стену. Это явно не стена жилого здания, в ней нет ни дверей, ни окон. Это тот самый гигант, за которым люди спрятали внешний мир от собственных злодеяний. Он бежит вдоль Стены и вскоре видит ту самую машину, что работала под водой. На том месте, где должно было быть обрушение, видны лишь следы свежего цементного раствора. Автомат уже делает последние штрихи по оштукатуриванию восстановленного строения. Артура охватывает приступ ярости и отчаяния. Он подбегает к работающему механизму, вырывает из его манипулятора нечто похожее на молот и начинает неистово колотить Стену, но она уже окрепла и не поддаётся воздействию ударов. Выбившись из сил, он бросает инструмент, падает на колени и, закрыв лицо измазанными в цемент руками, замирает.

Мощнейшее эмоциональное переживание вытолкнуло Артура из кошмарного сновидения, и он приложил все усилия, чтобы поскорее собраться с мыслями. Осознав, что в реальности у него ещё есть шанс не допустить подобного сценария, он выскочил на первой же остановке и поймал такси.

Запрыгнув в чёрно-жёлтое беспилотное такси, Артур не знал, что сказать машине. Не дождавшись адреса, автопилот заговорил:

– Вас приветствует экспресс такси города Гексагон! Куда вас доставить?

– Я… я не знаю точно. Ты не знаешь где самая нижняя точка города?

– Простите, подобная информация отсутствует в моей базе данных.

– Переключи таксометр в режим расчёта по времени и включи новости по радио. Мне нужно подумать куда ехать.

В салоне автомобиля раздался голос диктора, рапортующий об успехах в борьбе с затоплением города:

– Благодаря усердному совместному труду машин-автоматов и операторов контроля, большая часть резервации уже освобождена от водного плена. На осушенных территориях своевременно ликвидированы последствия. Всего два района Гексагона остаются в режиме ЧС – это жилой Анакреонт и промышленный имени Александра Кардина. Особенно пострадал последний, в силу того, что там был самый высокий уровень воды…

– Едем в район имени Александра Кардина, – спешно проговорил Артур, не обращая внимания на дальнейший рассказ диктора.

– Вы уверены? Это промышленная зона. Там нет ни одного здания, в которое был бы разрешён вход гражданам, не имеющим особого доступа. Его посещение может вызвать подозрения у правоохранительных органов, – предостерёг автопилот своего клиента. – Все мои передвижения отслеживаются.

– Район Анакреонт находится рядом с ним?

– Да, они граничат друг с другом.

– Отвези меня в Анакреонт, на примыкающую к промзоне улицу.

Такси тронулось и через некоторое время странный пассажир был доставлен к пункту назначения. Выйдя на улицу, Артур осмотрелся. В ту сторону, откуда он приехал, тянулся чистый тротуар, оборудованный фонарями и защищённый отбойниками от идеального дорожного покрытия. В противоположном направлении пешеходная зона обрывалась и начиналась широкая неосвещённая трасса. Она явно вела в промышленный район. Выбор был очевиден. Артур уверенно двинулся по трассе, вдоль плотно прилегающих друг к другу производственных зданий, игнорируя знак «людям вход запрещён».