- Боже, к чему было столько возни? Разве нельзя было просто убить ее здесь? – недовольный низкий голос темной фигуры на фоне безумных криков розововолосого звучал также пугающе.

-Босс должен лично убедиться, что каждый из них мертв, - ни один мускул на его довольном игрой в кошки-мышки лице не дрогнул.

Ханма, более известный как “темный силуэт”, закинул на плечо твое бессознательное тело и отправился вслед за Санзу к черному внедорожнику, припаркованному подальше от посторонних глаз.

…

- Ацуко, хватит дрыхнуть! Займись делом уже! – внезапный голос Эммы заставил меня открыть глаза. – Мицуе, нужна наша помощь! – подруга шутливо ударила меня по затылку, затем вернулась к своему столу и села за швейную машинку.

Внезапный удар окончательно заставил проснуться. Красный отпечаток от руки на щеке и скопившаяся слюна в уголках губ говорили о степени глубины сна.

Красное закатное солнце мягким светом заливало класс трудов для девочек в нашей с Мицуей школе.

- Пусть поспит, Эмма! – ласково улыбнувшись сказал парень. – Она недавно контрольную за нас двоих решала. Еще и обучение русскому языку начала. Устает, наверное, - парень поправил очки, затем сконцентрировал взгляд на ушке иголки.

…

Мы с Такаши учились в одном классе. Оба были прилежными учениками. Однако я частенько делала домашнее задание за двоих, и за двоих решала контрольные. Помощь моя была искренней и безвозмездной. Ведь я единственный ребенок в семье, следовательно на мне не лежит такой ответственности как на Мицуе, а еще я не капитан отряда “Токийской свастики”. В школе мы плотно общались, говорили о разном, учились друг у друга чему-то новому. Однако его отношение ко мне в присутствии других парней было подчеркнуто нейтральным. Я - подруга Хины и Эммы, а не его подруга или одноклассница. Обычно он мог перекинуться со мной парой шуток и на этом все. Будто и не знакомы вовсе. Может ему просто стыдно?

…

Мицуя работал быстрее и ловчее нас. Его движения напоминали четко выверенный, заточенный годами и опытом танец. Шов здесь, молния там – все давалось без особых усилий. Спустя пару мгновений парень выключил швейную машину и направился к выходу.

- Спасибо еще раз, что согласились помочь клубу по рукоделию дошить форму для новичков. Я не могу их просить о многом, ведь они здесь добровольно работают, и оставлять их допоздна не имею никакого права. - парень слегка поклонился, затем дернул дверную ручку. - Увидимся на собрании.

Мы попрощались с другом и еще пару минут провели в тишине.

- А зачем тебе русский язык, Ацуко? Ты хочешь уехать из Японии? – взгляд Эммы приобрел встревоженный оттенок, она остановила маховое колесо машинки, явно ожидая отрицательный ответ.

Такая резкая перемена настроения вызвала у меня легкое беспокойство:

- Нет, я просто хочу поступить в университет на факультет лингвистики или на кафедру международных отношений. Буду переводчиком или дипломатом.

- Но ты же не бросишь нас с Хиной!? – уголки губ подруги задрожали.

Спустя пару секунд ее голос сорвался на крик, а глаза постепенно стали наливаться слезами:

– Скажи, что не бросишь!

- Эмма, у тебя все хорошо? – с этими словами я подбежала к подруге, положила руку ей на плечо и стала поглаживать убаюкивающими движениями.

Она прикрыла лицо руками, пряча горячие соленые слезы. В тишине аудитории изредка слышались ее горькие всхлипы и прерывистое дыхание. Очевидно, Эмма уже давно сдерживала эмоции, раз такой безобидный разговор смог вывести ее из равновесия.

- Прости, что сорвалась, Ацуко… - по щеке покатилась первая слезинка, через миг ее догоняла следующая. – Я просто очень беспокоюсь за Майки. В последнее время он ведет себя странно.

Понимаешь, сначала умер наш брат.

Потом Баджи.

Двое друзей сидят в колонии.

И на фоне всего этого на нем лежит титаническая ответственность за будущее «Токийской свастики», которая с каждым днем требует все больше внимания и усилий.

Ацуко, он говорит странные вещи… Например, что Шиничиро и Баджи с ним разговаривают, подсказывают, куда ему лучше вести свастонов. Сейчас Майки будто в каком-то трансе, ничего не ест, только твердит, что ему нужно стать сильнее, чтобы защищать друзей, - Эмма немного перевела дух, стерев мокрые дорожки слез с лица.

Я обняла подругу. Мы немного посидели в тишине пустого класса, освещаемые еще не покинутым нас закатным солнцем. Затем она продолжила говорить:

- Ни один человек не сможет нести этот крест в одиночестве. Но Майки … Он думает, что должен всех защищать… Но не дает другим помогать ему разделить боль и ответственность. Все тянет на себе. И это его погубит. Мне кажется, когда-нибудь настанет момент, и мы не сможем достать его из темноты, в которую он сейчас погружается, - Эмма положила обе руки мне на плечи, затем красными и сухими от слез глазами уверенно посмотрела на меня, - поэтому я хочу попросить тебя, Ацуко. Если я не смогу… Или со мной что-то случится… Позаботься о Майки…

…

Очнувшись, первым делом ты ощутила сильное препятствие в движении. Ноги и руки были зафиксированы веревками к стулу. Последствиями панической атаки, перемешанной с алкоголем, стали ощущения слабости во всем теле и невыносимая пульсирующая боль в висках.

Ты с трудом подняла опущенную голову вверх. Напротив сидел худощавый парень с белоснежными волосами. Пустой, словно затуманенный пеленой усталости и безразличия, взгляд, сгорбленная спина, черная одежда и сланцы. Он создавал впечатление раненого животного, загнанного в угол. А раненые сражаются более жестоко и отчаянно. В полуопущенных руках незнакомца покоился пистолет. Парень был полностью расслаблен, словно держать оружие для него было рутинным делом.

Немного дрожащим и едва слышимым голосом ты разбила тишину комнаты:

- Манджиро? Это ты?

Комментарий к Глава V. Сожаления пойманной бабочки.

Насколько стеклянно от 1 до 10?

========== Глава VI. Рука утопающему ==========

Комментарий к Глава VI. Рука утопающему

Приятного прочтения

Из-за пустоты комнатного пространства тревожный и сиплый голос подхватило эхо. Осколки слов еще некоторое время витали в воздухе, пока совсем не затухли, создавая тяжелую и гнетущую тишину.

«Он. Это точно он», — подумала ты, разглядывая лицо старого знакомого, героя твоей пьесы, того, чье внимание так хотела получить, но боялась быть отвергнутой. Подсознательно разум с первых секунд узнал дорогого человека. Однако так не хотелось верить, что перед тобой сейчас не солнечный, теплый парень, а преступник, которого разыскивает полиция.

Пару секунд он смотрел в пустоту, игнорируя вопрос, затем, надменно осмотрев твое лицо, ответил:

— Давно не виделись. — севший, прокуренный голос нарушил долгую паузу.

«Это все-таки Майки, а не какая-то восковая кукла. Значит, так он сейчас выглядит…»

…

Время сильно изменило черты лица и голос. Годы страданий, убийств и других преступлений отобрали привычный задор и интерес к жизни. Спокойная и легкая, как вечерний бриз, улыбка сменилась угрюмо опущенными уголками губ. Жизненная энергия в каждом движении – усталостью и равнодушным видом. Однако главная перемена заключалась в глазах. В прошлом взгляд Манджиро, будто обладал гипнотическим эффектом. Ему, вне всяких сомнений, хотелось доверить свою жизнь. Настолько сильное ощущение безопасности он внушал одним только взглядом. Сейчас на тебя смотрит убийца. Его взор – безжалостный, расчетливый и циничный. Для него человек - просто мишень.

…

— Что…

Не успев договорить, Манджиро перебил тебя, вымученно приподняв одну бровь. Очевидно, он наперед знал, что вызовет интерес, и хотел, как можно скорее закончить разговор, чтобы не возиться с очередной целью.

—Что со мной стало? — медленными движениями руки старый знакомый поднимал пистолет, постепенно направляя дуло в твою голову.

— Это последние слова перед смертью? — слегка наклонив корпус тела вперед и вопросительно сморщив брови, Майки будто давал попытку передумать и сказать что-то другое. — Предпочитаешь умереть быстро и безболезненно или долго и мучительно?