– Для мужчины повзрослеть – это значит; сделать правильный выбор. Выбор, в пользу любви к женщине, семьи.

– Ты тоже повзрослел, Мидас!? – Поняла его Нелл.

– С тобой. Я счастлив с тобой, Нелл!

Он прижался к ней, обнял её.

– Я расскажу тебе о моём прошлом, – если ты захочешь, я расскажу!

Он отстранился, посмотрел на неё.

– Не сейчас…

В его голосе тоже прозвучала мольба.

– Когда-нибудь!

– Хорошо, – Сказала ему Нелл. – Не переживай, всё хорошо!

– Правда? Хорошо? Между нами!

– Да!

Она знала, что ей нужно всё обдумать, перечувствовать – успокоиться, но между ними, – да, всё хорошо!

Она вспомнила «Она знает, что ты был… продажным мужчиной? Она знает, что ты так хотел спасти друга, что стал проституткой?!».

– Изменило ли это для меня что-то? – Подумала Нелл. – Изменило ли это моё отношение, – отношение к Мидасу? Нет, ничего не изменило! Он для меня… особенный.

Она подумала, у каждого человека есть свой, особенный человек, – человек, который однажды поселился в твоём сердце.

Почему, поселился? Сам, или ты его туда поселила? Кто знает! Но он там, в сердце!

Франк поделилась с Нелл одним из своих купальников, – одним из более скромных, чем другие.

Франк спросила её, умеет ли она плавать, и как давно она плавала в последний раз, на что Нелл ответила ей; умею, но это было очень давно!

Нелл почувствовала, что отношение Франк к ней, изменилось, стало более покровительственным и заботливым.

– Мидас отлично плавает, – Сказала ей, она. – Но он всё делает отлично! А я, я боюсь большой воды, Нелл!

– Почему? – Заинтересовалась Нелл.

– Это у меня с детства, – мой брат – Жан-Анри, чуть не утонул у меня на глазах!

Нелл прикоснулась к её плечу.

– Франк…

– Мы – близнецы, когда он тонул, я тоже тонула! Никогда не забуду это ощущение удушья…

Нелл обняла её, – Франк дрожала.

– Девочки, – Раздался весёлый голос Мидаса. – А вот, и мы!

Джастин краснел, а Мидас – сиял.

Франк взяла себя в руки, и с усилием улыбнулась.

– Я только помочу ноги, а потом – загорать!

– Как скажешь. – Мягко кивнул ей Мидас.

– Нелл…

Его глаза маслины заблестели.

– У Франк прекрасный вкус – тебе к лицу этот купальник!

Нелл смущённо улыбнулась; купальник действительно был красив!

Он подошёл к ней, – он был одет в оранжевые купальные шорты – он был божественно красив!

– Умеешь плавать? – Оживлённо спросил её Мидас.

– Умею, – Лукаво улыбнулась Нелл. – Не так хорошо, как ты, но умею!

Он засмеялся.

– Тебе опять всё про меня рассказали…

Они заглянули друг другу в глаза.

– «Всё» ты расскажешь мне сам… если захочешь! А если не захочешь, значит, так тому и быть!

Мидас посмотрел на неё с удовольствием.

– Нелл… мы с тобой похожи!

– «Похожи», Мидас?

– Ты стала чаще называть меня по имени…

– Мидас…

– Дурочка, мы не одни!

Его глаза вспыхнули, а она рассмеялась.

Он нырнул, а Нелл осталась на кормовом свесе.

Ей тоже захотелось нырнуть, – она подумала, что будет дальше?

Она чувствует, что их отношения усложняются, перерастают в роман, – в серьёзный, роман.

Имеет ли она право на роман с Мидасом, – с мужчиной, который был мужем её сестры?

Джастин Бруни подошёл к ней, стал рядом.

– Я прошу у вас прощения.

Он сказал ей это без восклицательного знака, просто и горько.

Нелл это поразило. Она посмотрела на него.

– Мне не за что вас прощать!

Джастин внимательно посмотрел на неё.

– Вы серьёзная и спокойная, разумная, я бы даже сказал!..

Задумчивый взгляд.

– Кристал была… удручающе глупа.

Нелл смутилась, – Кристал – это её сестра. Была.

– Когда женщина красива, но глупа, в молодости – это комедия, а когда в зрелости – это уже трагедия!

– «В зрелости»? – Удивилась она. – Ей было за тридцать!

– Тридцать лет, синьора, для женщины – это середина жизни.

Нелл захотелось сказать Джастину, что он не прав, но он был прав.

– Мидас рассказывал вам о ней? – Вдруг спросил её, он.

– Почти. – Ответила ему, она.

Он вновь посмотрел на неё, красивый и несчастный.

– Она ему надоела, – драма их брака была в том, что она ему надоела. Но разводиться с ней он не хотел!

Нелл вновь смутилась.

Мидас подплыл к кормовому свесу.

– Нелл! Иди сюда, я помогу тебе искупаться!

Он не забыл о её больных ногах, и она подумала, это хорошо, или плохо?

Она подошла, и он посмотрел на неё блестящими чёрными глазами.

– Садись!

Мидас похлопал по кормовому свесу.

Нелл села, и он увидел шрам на её правой ноге.

– Значит, вот, почему, ты носишь длинные платья.. – Его голос прозвучал ниже, чем обычно.

Мидас посмотрел на неё.

– Странно…

Глаза маслины стали ещё черней.

– Ничто тебя не портит; ни безрадостно тёмные платья, ни этот шрам!

Мидас помог ей искупаться, и когда она устала, помог подняться на Азимут, и надеть халат.

И странно Нелл почувствовала себя…

Мидас возился с ней как с ребёнком!

Она подумала, наверное, это хорошо!..

Её охватили боль и смятение.

Как никогда в своей жизни Нелл захотелось быть здоровой!

В лаунж зоне Франк спросила её:

– Хотите чаю?

– Хочу! – Тоскливо ответила ей Нелл.

– Что случилось? – Удивилась Франк.

– Ничего… – Начала Нелл.

А потом:

– Я хочу быть здоровой!

Франк понимающе усмехнулась.

– Мы все этого хотим!

Нелл удивилась.

– Разве вы не здоровы, Франк?

– Вы больны телом, а я – душой…

– У вас болит душа, Франк? Почему? Что случилось?!

Франк тепло посмотрела на неё.

– Ничего… кроме, сожалений!

Нелл поняла её.

– Я тоже полна сожалений!

Она вспомнила «Я вижу застывающую тень –

Моё в воде весенней отраженье

Тебя мне очень жалко, тень моя

Но ведь и я достоин сожаленья».

– Давайте пить чай! – Сказала ей, Франк.

К ним присоединились Мидас и Джастин.

– Как вы познакомились? – Вдруг спросил Джастин, Мидаса.

– Нас познакомили…

Нелл встретила взгляд Мидаса.

– Общая знакомая.

Джастин посмотрел на Нелл.

– С тех пор вы вместе?

Она посмотрела на него, смутилась, перевела взгляд на Мидаса.

Он посмотрел на неё, мужчина, похожий на греческого бога, – он ждал.

– Да, вместе. – Сказала ему, Нелл.

– «Бай Мао Хоу»! – Объявила Франк. – («Император снежных обезьян»)!

– «Снежных»?

Мидас посмотрел на неё, улыбнулся.

– Это те забавные обезьянки релаксирующие в горячих источниках?

– Они самые.

Она тоже ему улыбнулась.

– И у них есть император, chéri?

– Видимо есть.

Франк налила ему чай.

– Листики этого чая формой напоминают хвостик обезьяны, а на поверхности листьев можно разглядеть множество пушистых ворсинок белого цвета. Для приготовления этого чая с чайных плантаций собирают только два верхних, нежных и тонких листочка и одну молодую почку. После сбора чайных листьев и почек их подвяливают на свежем воздухе. Это позволяет устранить дубильные вещества, которые содержаться в чае, убрать из него терпкость и горечь.

– «Терпкость и горечь»?

Его взгляд стал почти чувственно ласковым.

– Как жаль!

– Чего же?

Она посмотрела на него спокойно и нежно.

– Я бы хотел, чтобы в жизни было меньше терпкости и горечи.

– Не все наши чувства могут пережить жизненные испытания, но есть те, которые могут – память!

Она тоже говорила с ним как с ребёнком, и Нелл это поразило!

Она поняла, что Франк хочется защитить Мидаса – от «жизненных испытаний», поэтому она говорит с ним так, – из любви!