— Тебя как зовут то? — парень отважился первым завести беседу.

— Эрик. — мужчина секунду подумал и подтвердил. — Да, я Эрик.

— Расскажи мне, Эрик, куда мы идем.

— Мы идем качать насос. — мужчина почесал залысину словно ускоряя мыслительный процесс. — Нижние уровни затапливает после диверсии. Она была в самом начале нашего здесь появления. После бунта голодных.

— Неужели все было настолько плохо что пришлось убить почти сорок человек?

— Благодаря этому мы до сих пор живы. — Эрик повернул в сторону лестницы и принялся спускаться вниз.

— Ну просто это какая-то дикость. — Клинт шел следом, продолжая разговаривать с затылком. — Я хоть и военный человек, но слышал такое слово как «дипломатия». Всегда есть шанс обсудить и договориться.

— Иногда такого выбора нет. — мужчина остановился у открытого люка. — Мы живы, это самое главное сейчас.

— Да это и на жизнь то не похоже. Как по мне лучше выбраться на поверхность и попытаться найти там хоть какое-то подобие жизни.

— Серьезно? — Эрик обернулся и уставился на парня. — Ты думаешь там есть какая-то жизнь?

— Ну… — Клинт смутился от наивности появившейся в глазах собеседника. — Я думаю, что при ответном ударе в первую очередь поражаются стратегические цели. Аэропорты, крупные военные базы. Смысл тратить ядерную боеголовку на пустыню где кроме скал то и нет ничего. Да, ветра скорее всего принесли радиоактивный фон. Но мы никогда об этом не узнаем пока не выберемся на поверхность.

— Постарайся оставить такие мысли при себе. — мужчина склонился над люком и опустил ноги на первые ступени. — Председатель этого не оценит, если вдруг услышит, что ты порываешься выбраться наружу.

— Да ему ток какая разница? Это моя жизнь.

— За тобой могут пойти другие. Уйти и умереть. А здесь мы живы. У нас есть работа и еда. Председатель сделал так что мы живем.

— Что это за тип — Председатель? — Клинт стал спускаться следом по лестнице.

— Он здесь главный. Его слово — закон. Думай дважды прежде чем сказать ему что-то. И никогда не высказывай недовольство. Он этого не любит.

— Ну тут придется поспорить, мужик. Я не смогу терпеть какую-то херню и мило улыбаться в ответ.

— Все так говорили в начале. Но выбора нет.

Пара мужчин продолжила спускаться в полной темноте. Над головой светился люк, ворующий немного света из комнаты наверху, но этого было слишком мало. Металлическая лестница казалась бесконечной. Каждый новый шаг разносился звоном металла и бил по ушам. Складывалось ощущение что они спускаются прямиком в ад. Сейчас какой-нибудь демон схватит за ногу и утащит в преисподнюю, закинет в котел и будет варить пока плоть не отстанет от кости. Но вместо этого внизу послышались шаги. Похоже Эрик все-таки нащупал пол и теперь вышагивал там взад-вперед. Спустя пару ступеней и Клинт оказался в самом низу. Кругом была кромешная темнота. Лишь у одной из стен виднелась полоска света приоткрытой двери. Оттуда раздавались кряхтящие звуки уставшего человека.

— Смена пришла. — Эрик первым вошел в помещение, залитое светом. — Ну как тут у вас парни?

— А сам как думаешь? — двое мужчин качали ручку огромного насоса вверх и вниз. Один из них был гораздо меньше ростом второго и просто повисал на перекладине, когда она поднималась вверх. Наверное, это облегчало перекачку воды и экономило силы.

— Думаю вы хорошо справляетесь. Воды не стало больше. — мужчина окинул взглядом наполовину затопленную водой лестницу, уходящую вниз.

— А вы опоздали на три минуты, где вас черти носили? — маленький мужичок, болтаясь на перекладине сучил ногами и строил гневные рожи.

— Мне тут экскурсию устроили. — Клинт решил разрядить обстановку и пожалел, что открыл рот.

— Ты, консерва, лучше рот свой закрой! Нам как раз лишнего рта не хватало. И так перебиваемся тарелкой супа в день! Давай берись за ручку.

Тот что побольше отпустил ручку и подтолкнул Клинта к насосу. Ему ничего не осталось, кроме как взяться за ручку и начать качать. Парочка запаханных мужчин удалилась из комнаты и отправилась восвояси. Пусть перекачка воды и не была пыльным делом, но приходилось прикладывать немалое усилие чтобы опустить ручку, назад она шла куда легче, похоже подгоняемая тугой пружиной. Работа была монотонной и не зная времени можно было подумать, что минуты совсем не идут, замерев на месте. Напарник хоть и казался довольно худощавым справлялся со своей работой не плохо. Рутина стала привычной в армии, когда сержант злой на взвод заставлял бегать круги вокруг плаца, и ты понимал, что это закончиться лишь тогда, когда он сам это захочет. Мозг отключал все эмоции и мышцы просто делали свою работу. Так и здесь, ты знаешь что должен опустить эту гребаную ручку и делаешь это раз за разом.

— Слушай, Эрик. — Клин решил разбавить рутину разговором. — Ты не в курсе что эти парни говорили про тарелку супа на день?

— Еду получаем раз в день. Сначала одна смена, потом вторая. О приеме пищи сообщит сирена. Три коротких сигнала для первой смены, и три длинных для второй.

— Как можно жить на тарелку супа? — Клинт непонимающе посмотрел на мужчину рядом.

— Так и живем последние месяца два наверно. — тот пожал плечами. — Так уж вышло что два хранилища, которые удалось вскрыть закончились быстрее чем нужно. Каждый ел и просил добавки. А потом Председатель установил свой порядок и норму приема пищи.

— Ну судя по его ряхе у него нет проблем с едой. Он то точно кушает хорошо и много.

— Кто мы такие чтобы его осуждать? — Эрик налегал на рычаг и говорил, не сбивая дыхания, похоже такая работа для него стала привычкой.

— Кто мы? — Клинт повысил тон. — Мы люди! И в чем проблема вскрыть дверь в какое-то хранилище для еды? Это же не Форт-Нокс. Всего то пару ударов и вуаля.

— Там двери из стали толщиной пару дюймов. Открывалась раньше по распознаванию сетчатки глаза. Вот только возникла одна проблема. Ни одного ученного что был здесь не осталась, по этому двери остались закрыты. Инженер Председателя смог открыть два хранилища. Я уже говорил вроде. А потом открывать уже было не чем. Вот и сидим два месяца на минимальном пайке.

— А что будет, когда и этот паек закончиться?

— Не думаю что тебе хочется думать об этом. Это только добавит грусти и ты решишь, что лучше сбежать из этого места. И тогда Председатель тебя накажет.

— Он здесь у вас и судья и палач? — Клинт скорчил недовольную гримасу.

— Он делает то считает нужным. Мы живем по его правилам. И если мы готовы высказать свое мнение. Настоящее мнение. Тогда получаем наказание. Это может быть двойная смена на насосе. А могут и применить стазис.

— А это еще что за хрень?

— Такой прибор. — казалось, что Эрик вообще не выдыхается. — Он заставляет нервную систему ускорять восприятие окружающего, за счет этого секунда растягиваются в часы. Ты живешь быстрее в обычное время.

— Примерно понял. — Клинт убрал одну из рук с рычага чтобы вытереть пот со лба, но напарник тут же покачал головой намекая на непрофессионализм. — А наказание то в чем? Ты за секунду умираешь со скуки?

— Нет. Вот представь, что тебя ударили по яйцам. Сколько тебе понадобиться времени чтобы прийти в себя?

— Минуты три четыре.

— А теперь представь, что для окружающих прошло три минуты. А для тебя три часа. То есть твой организм думает, что эта боль длится три часа.

— Это и правда жестоко. Ты когда ни будь подвергался такому?

— Однажды. — Эрик тяжело вздохнул. — Решил высказать свое мнение по поводу разделения пищи. Мне назначили одну единицу стазиса. Я получил удар молотком по пальцу. По ощущениям прошло пол дня. Хотя, когда я вышел из стазиса они еще не перестали смеяться.

— А вы не думали установить свой порядок?

— Это первое что мы попытались сделать. Тридцать восемь трупов вынесли из коридора у хранилища продуктов.

— Жесть. — Клинт на секунду задумался. — А почему ты так просто мне об этом рассказываешь? Тебя же по головке не погладят если Председатель узнает, что ты думаешь о его правлении.