Прежде всего, необходимо отметить, что в настоящее время, к сожалению, разработка теоретических вопросов определения миссии государств, а также формирования и декомпозиции целей стратегии социально-экономического развития территориальных образований разного уровня отсутствуют. Вообще. Это объективно обусловлено тем, что все существующие, так называемые экономические «теории» построены на вульгарных и бессмысленных понятиях частной собственности и фантомной финансово-денежной системе, которые не позволяют представить общественную экономику государств в форме единого хозяйства. Более того, использование в современной экономике фантомной финансово-денежной системы, принципов «свободного» рынка и конкуренции делают невозможными любые стратегические прогнозы.

Основной глобальной стратегической целью любых социальных организованных систем и территориальных образований разного уровня должна быть жизнь, именно жизнь, а не существование (бытие), или выживание. Однако до сих пор, как это ни странно, понятия «жизнь», ни применительно к отдельному человеку, ни к каким-либо совместным формам ее организации не сформулированы даже приблизительно. Естественно, жизнь каждого человека, а тем более в различных формах ее реализации: в семье, в производственных и других организациях, в различных социальных территориальных образованиях, а тем более в объективном мире, имеет разные представления. Прежде всего, жизнь человека в обществе во всех ее проявлениях проявляется в зависимости от значения («места»), или роли, которую играют государственные образования в общей системе территориальной организации жизнедеятельности человечества, т. е., иначе говоря, от миссии, или предназначения, государства в мировом сообществе[41].

Формирование миссии как отражение качественного желаемого состояния и направления динамики территориальных государственных образований позволяет более четко устанавливать стратегические цели, т. е. конкретные реализуемые параметры показателей жизнедеятельности этих образований и, прежде всего, распределение общественных виртуальных бюджетных финансовых средств, включая международные, для реализации поставленных целей. Естественно, в обществе миссия может рассматриваться только по отношению к государственным образованиям. Влияние урбанизированных и сельских поселений ограничено рамками региональных и государственных образований, а региональных – границами государств. Поэтому распространять понятие миссии на урбанизированные, сельские поселения и региональные административно-территориальные образования некорректно.

Миссии отдельных государств должны отражать их стремление к определенному влиянию («месту», роли, значению) в мировом сообществе, поэтому они определяют лишь общее генеральное направление изменений в обществе и должны соотноситься с историческим временем глобальных социальных процессов, которое обозначается как «эпоха» и проявляется в форме этногенеза и эволюции биосферы Земли. Соответственно, значение (роль) городских и сельских поселений, равно как и региональных административно-территориальных образований, более корректно определять не через понятие «миссии», а через понятие стратегических целей, которые предполагают изменение определенных параметральных (количественных) характеристик жизнедеятельности этих территорий в рамках государственных образований, ограниченных временным периодом жизни одного-двух поколений людей, их населяющих. Цели – это всегда конкретные, формализованные, параметрически заданные (рассчитанные, установленные) характеристики желаемых состояний жизнедеятельности социальных организованных территориальных образований на конец прогнозируемых периодов, которые в принципе технологически могут быть достигнуты с помощью имеющихся средств и способов. Высокий уровень реализуемости стратегических целей обусловлен тем, что технологии и средства их достижения базируется на овеществленной системе техноценоза, т. е. созданной трудом человека материально-технической базе, и формализованном совместном кооперативном функциональном характере организации жизнедеятельности людей.

Миссия, в отличие от цели, ни конкретных сроков окончания, ни параметрического описания характеристик, ни алгоритмов реализации не имеет. Миссия представляет собой абстрактную мыслительную конструкцию квинтэссенции желаемого состояния Человечества и объективного мира, выраженную в форме одной, или нескольких фраз. Вследствие этого, миссия всегда носит достаточно неопределенный вероятностный характер, и не всегда может быть достигнута. Более того, миссия может быть осуществлена только через реализацию конкретных стратегических целей, параметры характеристик которых могут существенно различаться во времени и даже противоречить друг другу. И миссия, и цель – это не объективные категории. Хотя миссии и цели – это абстрактные мыслеконструкции, формулируемые вождями, лидерами, правителями государств, или органами государственной власти, уровень их объективности существенно различается. Миссии, формулируемые вождями, или правителями государств, – это предложения, или «претензии», выстроенные на основе субъективных мироощущений, обусловленных уровнем личностного развития. «Объективность» миссии базируется на интуиции и личном опыте вождей или глав государств. Стратегические цели, хотя и построены на предположениях о возможной динамике окружающей среды, т. е. вероятностных прогнозах, но всегда подтверждаются расчетами наличных средств и, прежде всего, человеческого ресурса и его возможностей.

Парадоксальность истории развития человечества заключается в том, что еще никогда не было попытки реализовать казалось бы разумную, естественную идею организации жизнедеятельности различных государств и народов на основе равноправия и совместного мирного сосуществования. Во все времена в основу геополитики взаимоотношений различных государства была положена идея экспансии[42]. В истории развития человечества можно выделить следующие формы реализации политики экспансии и порабощения народов: захват территории путем прямых вооруженных завоеваний, культурно-нравственная и политико-экономическая экспансия. Культурно-нравственная экспансия в реальной действительности чаще всего представляет собой или религиозно-идеологическую (крестовые походы и религиозные войны), или сугубо идеологическую экспансию (интернациональную и коммунистическую идеологию СССР). При этом реализация всех форм экспансии обязательно осуществлялась путем вооруженных столкновений и захватнических войн. Причем, и экспансия вооруженных завоеваний, и культурно-нравственная экспансия обязательно сопровождаются политико-экономической экспансией. Более того, захватнические экспансии всегда сопровождались убийством большого количества людей, разграблением захватываемых территорий и безжалостным уничтожением памятников культуры и материально-технической основы жизнедеятельности, созданной многими предыдущими поколениями людей. Хотя в настоящее время формально господствует политико-экономическая экспансия, однако в ней присутствуют все признаки и культурно-нравственной экспансии в форме идеологических конструкций, жизненной парадигмы индивидуального потребительства и наживы и вооруженных конфликтов, с целью завоевания рынков сбыта и экономических приоритетов. В связи с этим выбор возможных вариантов государственных миссий в развитии мирового сообщества государств крайне ограничен, и для крупных, и для небольших государств. Крупные («сильные») государства (точнее, амбициозные правители и элита этих государств), по-прежнему, всегда стремятся к «мировому» господству путем подчинения и использования («ограбления») других государств любыми способами, в том числе и «силовым» вооруженным захватническим путем. Это обусловлено самой природой государственной власти, построенной на силовом принуждении. Более того, миссии, провозглашаемые одним государством и направленные на мировое господство, в определенной степени обусловливает соответствующие миссии и цели многих других крупнейших государств мирового сообщества. И хотя все другие государства вынуждены защищаться от посягательств государства-агрессора, однако, по-прежнему, разумная идея совместного существования и объединения государств на основе равноправия против гегемонии одного государства отсутствует, а на практике реализуется безумная идея формирования блоков (объединений, союзов) с государством-агрессором. Еще одним парадоксом современного существования миропорядка является то, что в настоящее время к «сильным» государствам относятся те, которые имеют ядерное вооружение и средства его доставки даже на небольшие расстояния. Доктрина обеспечения независимости и суверенитета государства за счет наличия ядерного оружия даже в небольших объемах является абсолютно безрассудной, потому что в случае нанесения ядерных ударов по любому из государств последствия этого коснутся всех государств и отрицательно скажутся на экосистеме планеты Земля в целом и потому представляют угрозу существования всего Человечества. В связи с этим продолжение политики гонки вооружений и дальнейшего наращивания современных типов вооружений безрассудна, абсолютно бессмысленна и безответственна, потому что наличия современных средств вооружения (ядерного, бактериологического, гиперзвукового, климатического, космического и т. п.) уже давно достаточно для уничтожения жизни на земле, даже без вооруженных сил, не один раз. Чтобы предотвратить тенденцию, направленную на самоуничтожение человечества, возможен единственно разумный выход – это отказ от политики вооруженного противостояния, ядерного превосходства, превентивного нанесения ядерного удара и переход мирному совместному сосуществованию государств на основе построения разумного общества ноосферы на принципах «естественной» модели и организации жизнедеятельности мирового сообщества на равноправной основе. Для предотвращения угрозы существования человечества из-за возможных природных катаклизмов в результате антропогенного влияния жизнедеятельности человека на экосистему необходимо переходить к обществу ноосферы, когда разумная человеческая деятельность становится определяющим фактором в сфере взаимодействия общества и природы, т. е. в развитии объективного мира в целом.