Она шла совсем одна по длинной темной аллее, огороженной с обеих сторон плотными рядами высоких деревьев с густой листвой, где-то далеко впереди смыкающихся в одной точке. Кассандра спешила, поскольку стрелки на ее часах неумолимо быстро приближались к двенадцати. До середины аллеи оставалось уже совсем немного, как вдруг девочка резко остановилась и слегка попятилась, вглядываясь в густую темноту вокруг. Причиной столь внезапной остановки стало ниоткуда возникшее смутное, тревожное предчувствие, сопровождающееся пренеприятным ощущением быстро взбирающегося по спине холодка и разбегающихся по телу мурашек. Девочка замерла. Совсем рядом в листве деревьев как-то неестественно громко ухнула сова. И тут же, будто бы принося извинения ночной тишине за беспокойство, ухнула еще раз, уже значительно тише.

Кассандра глубоко втянула свежий ночной воздух и двинулась дальше, слегка прибавив шаг. Она уже ясно различала в темноте перед собой пеструю клумбу, засаженную самыми разнообразными и причудливыми цветами, которая находилась в середине парка. Были здесь и веселые оранжевые цискарусы, и розовато-лиловые меланхоличные лиандры, и гордые, величественные, даже растущие как-то особняком, огненно-красные перонеллы, ну и, конечно же, нежно любимые девочкой маленькие голубые цветочки – невелички, имеющие вид самый приветливый и доброжелательный.

Клумба эта являлась творением рук и несомненной гордостью самого главного в Зеленом Доле садовника, дядюшки Билла. Ему было доверено оформление не только парка, но и главной городской площади, чем сам дядюшка Билл страшно гордился. Садовник мог часами без остановки рассказывать о том, как он выводил тот или иной сорт цветов. Более того, он утверждал, что у каждого цветка есть свой, совершенно ясный и определенный, не в пример людям, характер. Давно зная все эти истории наизусть, местные горожане старались любоваться цветочными шедеврами садовника, лишь осторожно удостоверившись в его отсутствии поблизости.

После всего вышесказанного будет, наверное, лишним добавлять, что главная клумба города всегда выглядела превосходно и никто не смог бы разглядеть в ней ни единого сорняка, разве что только в самом страшном сне главного садовника.

Днем Кассандра могла подолгу любоваться цветами в парке. Но сейчас, в тусклом свете луны, они выглядели совсем иначе. Темнота поглотила не только их цвет, но и настроение. Все цветы стояли, одинаково уныло склонив свои спящие головки.

Вокруг клумбы расположились широкие скамьи из темного массивного дерева с изящной замысловатой резьбой на спинках. Возле каждой скамейки, словно часовой, вытянувшийся по стойке «смирно», возвышался фонарь на длинной железной ножке, выкрашенной в черный цвет.

Таких фонарей, равно как и скамеек, было восемь, но сейчас горели только семь. На единственной неосвещенной скамье Кассандра увидела темный силуэт сидящего на ней человека и нерешительно двинулась в его сторону. По мере приближения становилось понятно, что фигура принадлежит мужчине невысокого, а если говорить, не боясь кого-либо обидеть, совсем маленького роста. Его лицо было надежно скрыто черным капюшоном. Кассандра остановилась в нескольких шагах от скамейки. Фигура не шелохнулась. Девочка негромко кашлянула. Никакой реакции в ответ.

Кассандра почувствовала, как в ней начинает вскипать негодование. Еще бы! Она вспомнила, чего ей стоило в очередной раз провести тетушку Мэл, сбежав ночью из дома, разумеется, без ее на то разрешения. Затем побороть свой страх, преодолев одной в кромешной тьме достаточно большое, даже по меркам взрослых, расстояние от их дома до парка. И все ради встречи с тем, о ком она не имела ни малейшего представления, но кто так настойчиво этой встречи требовал, раскалив своими звонками добела их телефон и голову тетушки Мэл.

Бедная тетя Мэл! Еще никогда Кассандре не приходилось так много обманывать ее, оправдывая столь частые звонки надоедливого незнакомца. Иногда он звонил довольно поздно, как будто то, что он с таким упорством хотел рассказать, не давало ему спокойно спать по ночам. Быстрый, тихий голос в трубке, переходящий иногда на шепот уверял девочку, что их встреча не просто важна, а крайне необходима, что ей угрожает какая-то неведомая опасность и сейчас именно от нее зависит жизнь не только ее собственная, но и многих, очень многих людей. В свой последний звонок он показался девочке до того напуганным, что ей даже стало его немножечко жаль. Однако не жалость окончательно сломила ее сопротивление. Все сомнения развеяла всего одна только фраза, которой он закончил их предпоследний разговор. «Я должен рассказать кое-что очень важное… Это касается тебя и твоих родителей», – добавил он совсем тихо, и тут же по непонятным причинам их разговор прервался.

И что теперь? Этот человек, не дававший ей покоя последние несколько недель, преспокойно восседал на лавке, не проявляя ни малейшего интереса к ее персоне. Терпению Кассандры начал приходить конец. Отбросив все сомнения и страхи, она решительно шагнула вперед.

– Простите, сэр!.. – громко обратилась к незнакомцу Кассандра. Ее слова гулким эхом разнеслись по всему парку, бесцеремонно нарушив укутывавшую их тишину. Кассандре почудилось, будто та натянулась, словно тетива лука, и напряженно зазвенела. Только сейчас девочка начала осознавать всю нелепость и даже опасность сложившейся ситуации.

Между тем человек на скамье и не подумал хоть как-то отреагировать на это обращение. Более того, он даже не счел нужным повернуть свою скрытую темным капюшоном голову в ее сторону. «Неужели я ошиблась…» – мысли роем носились в голове. Однако, поразмыслив немного, Кассандра поняла, что ошибиться в данном случае было невозможно. Слишком уж подробно незнакомец накануне описал место и время предстоящей встречи.

Решительность таяла, уступая место растерянности. Но отступать было поздно, и она продолжила:

– Простите за беспокойство, сэр, но не могли бы вы быть столь любезны и все-таки объяснить мне, зачем… – На последнем слове она осеклась и замолчала.

Девочка даже не успела до конца задать свой вопрос, когда ее собственный внутренний голос спокойно, но твердо произнес: «Уходи. Немедленно». Кассандра резко обернулась. Вокруг никого не было.

Ей вдруг захотелось прямо сейчас раствориться в темноте, исчезнуть, испариться… Все что угодно, только бы не стоять здесь одной в этом жутком, пугающем месте. Она чувствовала, что надо бежать. Но страх, видимо, парализовал не только ее тело, но и разум, потому что вместо того, чтобы послушаться совета, в данной ситуации, пожалуй, самого разумного, и немедленно уносить ноги, девочка ринулась вперед к странной фигуре и резким движением руки сорвала капюшон.

Маленький человек продолжал сидеть все в той же позе, слегка наклонившись вперед, и по-прежнему упрямо смотрел в сторону. Еще крепче завернувшись в свой плащ, Кассандра присела на корточки и почувствовала на себе его слабое дыхание. «Живой!» Она облегченно выдохнула. Однако, несмотря на наличие явных признаков жизни, вся его фигура походила скорее на застывшее изваяние. В следующую секунду Кассандре показалось, что нечто блестящее выскользнуло из его накрепко сжатой в кулак левой руки. Она быстро посмотрела вниз – там ничего не было. Девочка приподнялась и, пытаясь заглянуть незнакомцу в лицо, задержала свой взгляд на его глазах. Круглые, широко распахнутые, занимающие почти половину всего лица, они, не моргая, смотрели куда-то вдаль. Но не их огромный размер и не отсутствие мигательных движений, нет, ее поразило совсем не это. Если глаза на самом деле являются зеркалом души, то душу этого маленького темного человечка парализовал страх, неподдельный всепроникающий ужас, который успел так отчетливо отразиться в них.

Кассандра бросилась бежать. Она не только никогда ранее не бегала так быстро, но, даже не подозревала о наличии у себя такой способности. Казалось, ноги сами несли ее в нужном направлении, потому что девочка бежала, не разбирая дороги, не чувствуя, как ветви деревьев хлещут ее по лицу, а попавшие в туфли камушки больно впиваются ей в пятки. Кассандра бежала, не оглядываясь, а иначе, возможно, смогла бы разглядеть в тусклом свете фонарей, как от фигуры маленького человечка отделилась длинная черная тень и неспешно поплыла за ней следом.