- Семнадцать, - сказал Сакко, складывая пергамент обратно. - Вспомним добрым словом. Не сдаваться, иначе выйдет, что они напрасно погибли. А теперь выберем караульных.

Чернобородый поселенец вдруг приподнялся со своего бревна:

- Тихо! Слышите, собаки вроде! Сакко, похоже, не семнадцать, а меньше!

Народ повалил к окружавшему лагерь валу. Из снежной пелены показалась собачья упряжка, псы еле тащили ее, измученные. Повозка остановилась, с нее соскочили двое людей, тоже усталые, облепленные снегом. Вислава кинулась распрягать собак, приговаривая что-то о негодниках, которые совсем не жалеют ездовых животных и ленятся пару шагов пройти пешком.

- Насилу вас нашли, думали, околеем в степи, - один из новоприбывших был весел и разговорчив, второй молчал и лишь оттирал снегом замерзшее лицо. - От шернов прятались, они совсем взбесились сегодня. Ну, да мы не с пустыми руками! “Языка” взяли! Габ, показывай!

Молчаливый Габ спихнул в сугроб с повозки что-то, похожее на мешок с одеждой. Мэсси в первый миг решил, что это неодушевленный предмет, но мешок заворочался, приподнялась из снега лохматая черная голова. Связанный человек, извиваясь, перекатился на спину. Факелы осветили кровоподтек на щеке, руку в разорванном рукаве, глаза, яростные и испуганные, как у затравленного зверя.

Это был выворотень Донат.

========== “И теперь я, как дома, в лесах, и в горах, и в степи…”. Донат ==========

В глазах почернело, будто Мэсси мгновенно ухнул куда-то в глубокую пропасть, лишь в вышине метался неясный свет факелов. Потом посреди пляшущей темноты проявился оранжевый снег в отблесках пламени,черные фигуры поселенцев, избитое лицо Доната. Несчастный выворотень еще не заметил Мэсси, а если бы и заметил, сказать бы все равно ничего не мог, его не только связали, но и заткнули рот.

Люди вокруг что-то возбужденно говорили, но до Мэсси не доходил смысл их слов. Он еле заставил себя вслушаться. На удивление, поселенцы не особо радовались “добыче” и упрекали приехавших, что те напрасно везли бесполезного пленника и подвергали себя опасности.

- Что он нового скажет-то? Они же тупицы, с ними планами не делятся!- доказывал коренастый рыжебородый Барт. - Мы сегодня одного поймали, только глазами вращал, пока в него ножик не воткнули, тогда орать начал.

- А что говорил?

- Да что обычно. Отправили отряд из тех, кого не жалко, хода назад нет и быть не может, ничего не знает, ничего не видел, через стену не подняться, надо крылья иметь. Все. Ну и горло ему перерезали, там валяться оставили, зачем вы этого тащили?

- Ну… - развел руками приехавший поселенец. - Вдруг?

- Ночь глубокая, все устали, как собаки, а тут изволь возись с допросом, который ничего не даст! Днем закопали бы его вниз головой, как обычно, а сейчас все снегом занесло.

- Закопать мы его и там могли, - возмутился до сих пор молчавший Габ, - а раз уж привезли сюда, допрашивайте, как положено!

- Мы лучше спать ляжем, как положено, а проснемся и будем допрашивать! - Барт демонстративно зевнул.

- Подохнет за ночь, - возразил сердито Габ.

Сакко поднял руку в знак того, что хочет говорить, и спорщики утихли. Вождь поселенцев подошел к лежащему пленнику и пнул его ногой под ребра. Мэсси непроизвольно зажмурился, поэтому того, что происходило в течение ближайших нескольких секунд, он не видел. Он задыхался от бессилия, этим людям было невозможно что-то доказать, да и как бы Виславе не досталось, за то, что она привела его в общину, его, водящего дружбу с выворотнем. Но если Доната начнут резать прямо сейчас… Он раскрыл глаза, мысленно проклиная себя за слабость и трусость.

Сакко, склонившись над пленником, спрашивал:

- И назад путь не покажешь? А если хорошо попросим?

- Нет пути назад, - невнятный слабый голос был еле слышен.

- А если подумать?

- Нет. Я ничего не знаю.

- Гад, - Сакко выпрямился и снова пнул пленника, не слишком сильно, просто для порядка. - А ну, ребята, тащите нелюдя к столбу, да дров побольше, все равно костер разводить, ночью греться!

Доната мгновенно подхватили и поволокли куда-то. Мэсси пошел следом, держась позади. Какая-то часть сознания спокойно и холодно отмечала - столб, к которому сноровисто прикручивали Доната, находился не в центре лагеря, а с краю - это хорошо, снег уже перестал валить крупными хлопьями - это еще лучше, значит, скоро он прекратится совсем, потом сугробы осядут под свирепым ночным морозом, и по ним можно будет идти… только вот идти куда? И что он оставит позади?

Он прекрасно представлял, что ждет Доната, представлял подробно и в красках, и понимал, что это знает и сам Донат. Попавшие в общину похищенные поселенки иногда рассказывали, как страшно умирали выворотни, попавшие в плен к озлобленным и ненавидящим их людям. Сами преданные слуги шернов, усиленно делая вид, что бабьи сплетни их не касаются, обязательно начинали выполнять какую-то работу по соседству, прислушиваясь к кровавым рассказам. Но даже зная все подробности, выворотни не осмеливались роптать, когда их посылали в Гранитные ходы. Жизнь в общине также накрепко отучила их от любых попыток вступаться друг за друга - и виновного, и защитника ждало только еще более суровое наказание. Выслушивая из раза в раз подобные истории, Мэсси так и не поверил в них до конца. Первое подтверждение он сегодня получил из слов Виславы об отрубленных пальцах. Сейчас в рассказах похищенных поселенок ему предстояло убедиться наглядно.

Несколько человек подтаскивали дрова к столбу, к самому основанию.

- Вы его палить хотите? - возмутилась Гражела, которая накинула на себя сверху еще одну меховушку и стала совсем похожа на стог. - Еще чего не хватало! Всю ночь гарью вонять будет! После такого дня не выспишься!

- После такого дня мы все будем спать без задних ног, сгори тут хоть сотня выворотней, - заверил ее болтливый спутник Габа. Ивата подошел и ногой отпихнул пару вязанок от столба.

- Костер не прямо тут, так он сдохнет раньше, чем что-то скажет.

- Все, я сейчас на снег лягу и усну, - заявил голос из задних рядов. - И в дозорные ночью не будите.

- Потерпишь, - огрызнулись ему в ответ.

- Выворотню хорошо, - упорствовал первый голос, - а нам утром вставать!

- Вот я тебя с ним местами поменяю, шутник, - Ивата говорил негромко, не оборачиваясь, но сзади сразу притихли. Он склонился к подготовленному костру, пошевелил щепу. Огонь мгновенно усилился и с гудением взметнулся вверх, ярко осветив привязанного пленника. Снег совсем прекратился. Палатки, частокол, стоящие люди в свете пламени отбрасывали четкие тени.

Ивата подступил к столбу.

- Сколько вас было?

- Десять.

Услышав слова Доната, Мэсси снова зажмурился и открыл глаза лишь через несколько секунд. Столпившиеся поселенцы заслонили от него столб, надо было протискиваться вперед, но что он там увидит? Он беспомощно огляделся - Виславы рядом не было. Конечно, и она тут не поможет. И даже слушать его не захочет, со здешним отношениям к выворотням.

До него донесся голос Иваты, который продолжал допрос:

- Что врешь? Каких десять, когда и полсотни сразу видели?

- С другой горы… не знаю про них, наших было десять.

- Где твои? Сколько уцелело?

- Я один.

- Врешь.

- Правда.

- Рассказывай, как.

- Я им уже говорил! - с отчаянием в голосе закричал Донат. - Наши вышли против двоих вроде как с арбалетами, но из-за пригорка появился третий, у него было ружье! Начали стрелять, я упал, остальных перебили.

- Остальным повезло, тебе нет, - как бы между прочим заметил Ивата. - Молодцы вы, конечно, вдесятером против двоих. Кого еще видел?

- Никого. Прятался.

- Опять врешь. Вы пытаетесь одиночного воина отловить, пережить ночь на его припасе.

- Я не пытался.

- Не пытался выжить?

- Убейте меня.

- Убьем, когда заслужишь. Куда открывался выход из подземного хода?

- Где-то на западном склоне… солнце уже светило в лицо, а гроза прошла.