— Выходите отсюда без меня, — сказал он, не слыша, чувствуя, что срывается на высокие пронзительные нотки. — Все сделано, осталось запустить… — теперь голос сел окончательно.

— Почему без тебя? — расширил глаза Сакко.

— Да выпустят ли нас шерны? — это был солдат постарше.

— Ключ надо поместить в эту центральную колонну. В это чёрное пятно. Только тот, кто это сделает…

— Ну? — Мэсси даже не понял, кто это спросил. — Умрет?

— Вернётся к матери-Луне.

— Ты же сам говорил, что это одно и то же! — возмутился Никодар.

— Ну да.

— Вот что они нам все же подстроили, паршивцы, — вскипел было Сакко, но Мэсси возразил:

— Когда строили этот зал, людей на Луне не было вообще. Это должен был сделать шерн. А у них другое отношение к смерти.

— Так пусть шерн это и сделает, — осенило Никодара. — Тот урод в красной мантии, что торчит наверху!

— Это Септит! Верховный шерн! Единственный шерн, который нас не ненавидит!

— Он там вроде как раз ничего, с ним договориться можно, — вступился и Сакко.

— Тогда другие, — не сдавался Никодар. — Вот сколько их, вся долина собралась.

— Так они тебя и послушали! Потом, мы не успеем. Нужно сделать это, пока горит пламя! А оно гаснет! — теперь, когда он принял решение, в голове прояснилось и сердце стучать перестало.

Огненная корона вокруг черной дыры и вправду становилась все тусклее.

— Ты как хочешь, а тебе нельзя, мы же их не понимаем, они нас без тебя точно не выпустят! — Сакко оглядывался по сторонам, словно в поисках выхода.

— Хорошо, давай мне эту штуку, — неожиданно предложил Никодар. Все в недоумении уставились на него:

— Тебе? Нет, тебе точно нельзя, — сердце снова заколотилось, Мэсси вместо облегчения почувствовал злость — ну зачем генерал предлагает очевидную глупость?

— Это моя вина, мой отряд погиб в пустыне!

— Ты единственный человек, который сможет убрать всю эту взрывчатку от гор! — Мэсси оглянулся на центральную колонну. Огонь внутри угасал.

— Верно, — поддержал Сакко. — Только ты сможешь убедить своего дядюшку… А погибнешь тут, так он всю Луну разнесет!

— Дайте мне, — Бромария шагнул вперед, как-то очень легко вытащил каменный шар из рук Мэсси, будто тот резко потерял тяжесть. — И выходите. Я справлюсь.

— Подождите, нет! Вы понимаете, что это смерть?

— Я увижу, чем это кончится, а для философа нет награды выше, — Бромария отступал вместе с шаром, уворачиваясь от Мэсси, будто они были детьми, поспорившими из-за мяча. — И потом, я старше вас всех, болен, все равно мне недолго осталось. Послушайте, уведите его.

На одно плечо Мэсси легла рука Иваты, с другой стороны его ухватил Брас.

— Идём, идём. Ещё неизвестно, что впереди, мы без тебя ничего не поймём.

Бромария с шаром в руках остановился у колонны. Огонь за его спиной вспыхнул ярче, будто почувствовал близость ключа.

— Идите! Племянник, помни про птиц! Они взлетят и сядут обратно, но чуть выше… Понимаешь? Потом ещё выше…

Огонь начал опадать. Бромария замер на миг и решительно протянул шар прямо внутрь колонны. Семь столпов света соединились в один, немыслимо яркий. Шестеро замерли у входа, не находя в себе сил уйти и не осмеливаясь подойти ближе.

Посреди зала выросла алая полупрозрачная завеса, она бурлила, клубилась, дышала, постепенно успокаиваясь и меняя цвет с красного на синий. На лазоревой поверхности появилась надпись:

«Запуск завершён».

И ниже:

«Система стабильна».

Больше не произошло ничего, и все же они выскочили в длинный коридор с высокой лестницей, будто бесы гнались за ними. У всех на душе было тяжело, Мэсси и вовсе не представлял, как он теперь покажется кому-то из людей. Задыхаясь от отчаяния и невозможности что-то исправить, он вдруг почувствовал во рту знакомый солоноватый вкус и понял, что дыхание перехватило не от переживаний.

— Вот только не начинай заново, а! — взвыл Никодар, шарахаясь к противоположной стене. Конечно, действия его слова не возымели, сам генерал и его солдаты настороженно наблюдали, как недавний пленник хрипит и задыхается, отплевываясь кровавой мокротой.

— Пол, — огорченно вздохнул Брас, когда Мэсси привалился к перилам, пытаясь восстановить дыхание. Каменный белый пол был забрызган кровью. Привыкший к аккуратности Брас снова завздыхал, оглядываясь, будто откуда-то должны были появиться хозяева и отчитать их за беспорядок.

Странная слабость возникла внезапно в ногах, причем, судя по изумленным возгласам, у всех. Это дрожал пол. Одновременно с белой поверхности исчезли следы крови — становились меньше, меньше, и в несколько секунд стёрлись совсем.

У Никодара расширились глаза.

— Быстро вверх! — прошипел он. — А то этот пол неизвестно, что с нами сделает!

Мэсси подумал было про выход в конце коридора, но остальные уже поднимались по лестнице прочь от страшного вибрирующего пола. Увидев, что он медлит, Сакко и Брас опять подхватили его с двух сторон. Сбоку мелькали то прозрачные стены скоростного туннеля, то обычные, каменные, потом, когда они поднялись слишком высоко, стало совсем темно. Тяжёлое дыхание и топот ног усиливались эхом.

— Долго ли ещё? — о факеле они просто позабыли, и в темноте Мэсси не узнал, кому из солдат принадлежит незнакомый голос.

— Света нет совсем, вот не выпустят нас проклятые уроды, — прохрипел Никодар.

— Да вот же он, свет, — раздался где-то рядом голос Сакко.

Светлое пятнышко над головой все увеличивалось и, наконец, превратилось в дверной проем.

В подвале их встретил Септит. Похоже, за все это время он даже позу не поменял. Матово-белый лоб потемнел, заиграл стальными оттенками.

— Сделали, — просто сказал Мэсси.

— Я все знаю, — Верховный шерн отвечал на цветовом языке.

— Один из нас…остался там навсегда. Это был мой родственник. По матери.

— Это великая честь, — среди чопорных серых оттенков затесался на минуту небесно-синий и сразу же спрятался. — Великая. Честь.

Мэсси кивнул. Жаль, что он не шерн и не может рассуждать, как они.

— Я говорил со своими братьями, — продолжал Септит. — И повторил им слова брата моего отца — если бы мы хоть частично хранили былые знания, Луна не оказалась бы в опасности. Но я не приказываю. Я только записываю.

И неожиданно перешёл на обычную речь, сообщив вслух:

— Теперь вы можете идти.

— Опять этот коридор из шернов, — пробормотал Сакко, пока они поднимались по лестнице. Распахнулась тяжелая дверь каменной башни, выпуская людей наружу. Мэсси зажмурился от закатного солнца, сделал вдох — теплый воздух воскресил в горле соленый вкус крови.

— А нет их, глядите! — удивленно воскликнул молодой солдат.

Шернов действительно не было. Улицы Герлаха опустели. Люди, донельзя обрадованные этим обстоятельством, только что не бегом бросились по мостовой, пока первожители не передумали и не явились устроить почетные проводы. Древние, поросшие мхом стены отражали эхо шагов.

За внутренним городом шернов тоже не было. Никодар на бегу вскрикнул, указывая куда-то вбок. В небе виднелась стая, удаляющаяся от Герлаха.

— Ибадж полетел домой, — заметил Ивата. — Значит, тут спокойней будет.

Улетают, потому что всеобщая гибель пока что отменяется, мелькнуло у Мэсси в голове. Иначе шерны остались бы тут, у Каменной башни. Значит, опасность и впрямь миновала.

Закат приближался. Он бросил тень только на самый западный край Герлаха, но уже раззолотил лучами всю скальную гряду, и стена казалась теплым боком какого-то огромного живого существа.

У перекинутой вниз веревочной лестницы стоял Септит. Люди остановились, хлопая глазами и не понимая, как Верховный шерн сумел их обогнать. Молодой солдат спросил:

— А, так их двое? — и обернулся, будто ожидал увидеть каменную башню и около нее второго Верховного шерна.

— Завтра стена вырастет, — размеренным громким голосом произнес Септит. — Мы соберем камни со всей долины. В Герлах трудно попасть снаружи. Теперь это будет невозможно.