Я бил, бил, бил его и бил.
Зрение пропало, полностью оставив лишь красную пелену, лишь стальной привкус крови помогал мне оставаться в сознании и продолжать.
Удар. Удар, еще удар. Я должен это сделать. В голове на повторе настойчиво звучало лишь одно слово, которое имело значение.
Уничтожить. Уничтожить. Уничтожить. Уничтожить. Уничтожить.
Я повиновался ему и продолжал до тех пор, пока не услышал где-то бесконечно далеко позади шепот.
— М… сь….. ар… оч…
Как же меня раздражают люди, разве не видно, что я занят?
— МА… очн…
Неужели так сложно говорить громче и понятнее? Бесит. Как же бесит. Мог бы дотянуться до источника противного шепота уничтожил бы его также… также… также как что?
Руки остановились и замер, пытаясь понять, чем я занят. Что я делаю? Я попытался открыть глаза, но бесполезно. Все вокруг было лишь красным.
В голове продолжало крутиться одно слово: «Уничтожить», но уже не так громко, как раньше.
— Что уничтожить то? — выкрикнул я вслух и попытался подняться на ноги, но не смог пошевелиться, — какого хрена…
— МАРК! Оч… — вновь донесся навязчивый голос за спиной.
Марк? Кто такой Марк?
— МАРК! ОЧНИСЬ! — куда громче чем раньше прогремел голос над самой головой и бесконечным эхом улетел дальше.
— И незачем так орать, — инстинктивно прикрыв уши руками, пробурчал я вслух, и осмотрелся в поисках гребаного Марка, из-за глухоты которого я вынужден слушать эти вопли.
— МАРК! ОЧНИСЬ! Прошу тебя… пожалуйста… не уходи…
Голос, еще секунду назад казавшийся совершенно чужим, вызвал в груди странное чувство теплоты. Повезло этому Марку. Его кто-то ждет дома, а меня… стоп… а кто я?
— МАРК! ОЧНИСЬ! ПОЖАЛУСТА! ЕСЛИ ТЫ ПОСМЕЕШЬ БРОСИТЬ МЕНЯ ЕЩЕ РАЗ Я НИКОГДА ТЕБЯ НЕ ПРОЩУ! Слышишь?! НИКОГДА!!!
Голос… такой знакомый раздражающий и вечно недовольный голос…
— Катя? — вдруг вспомнил я его владелицу, и залитая красным пустота рассеялась, а навязчивое слово «уничтожить» исчезло из моей головы.
Я с трудом разлепил невероятно тяжелые веки и увидел перед собой пусть и помолодевшее, но такое знакомое и родное личико моей розовой ведьмы. Ее тонкие губки были поджаты и дрожали, волосы умилительно взъерошены, а по покрасневшим ямочкам на щеках робко стекали слезы.
Тонкие ручки младшей Богдановой были сжаты в кулаки и упирались на мою оголенную грудь, покрытую почерневшими струпьями. Насыщенные розовые частицы плотным строем вливались в мой поток через сердечный энергоканал, контрастируя с окровавленными по локоть руками Кати.
— Ты живой… живой… правда живой… — подрагивающим голосом и улыбаясь во весь рот начала бубнить младшая Богданова.
Не понимая, что происходит и почему Катя плачет я потянулся, чтобы стереть слезу с ее щеки, но замер на полпути, увидев свою руку. Точнее то, что от нее осталось. Со стертой до самого запястья культи ручьем текла кровь и только сейчас я вспомнил, что произошло и где я нахожусь.
— Он жив… да? — прохрипел я и попытался подняться на ноги.
— Не двигайся, дурак! — молниеносно отреагировала Катя и силой вернула меня в горизонтальное положение, — ты потерял много крови, тебе нельзя шевелиться.
— Разумеется, — знакомым меланхоличным голосом отозвался стоящий рядом Коновницын, — спасибо девочка, дальше я сам.
В этот момент я ощутил теплоту, приятно разливающуюся по телу. Нейтрально окрашенная чистая энергия текла по астральной сетке витиеватым маршрутом, минуя поврежденные энергоканалы, она стремилась найти путь к источнику.
Осознав, что именно делает Коновницын, я прощупал повреждения, расслабил потоки и позволил целительной технике начать делать свое дело. До этого момента я встречал всего одного одаренного, что был способен ее применить и остаться в живых.
Заперт собственным же императором в подземном бункере столицы Османской Империи и охраняется как самая большая драгоценность нации. Даже моему деду не удалось обнаружить, где именно.
— О, знаком с моей разработкой? — немного удивился Коновницын.
— Я бы не особо гордился техникой, которую может повторить подросток, — нашел в себе силы улыбнуться я.
— Встречал Амира значит, — никак не отреагировал Коновницын, — талантливый был ученик. Сумел найти способ адаптировать мою целительную технику под смертное тело. Правда потом предпочел отказаться от воин и странствовать, исцеляя людей людей. За что и был заточен своим императором, который не желал делиться своей силой. Добрый наивный мальчик.
— Получается, его ты тоже бросил.
— Как и тысячи бесполезных ученик до него, Марк. Стоять можешь?
Я и сам почувствовал, что мой источник наполнился достаточно и, медленно пошатываясь, я поднялся на ноги.
— Что ты сделал? — удивленно выпалила Катя, которой на этот раз не хватило сил, чтобы меня остановить.
— Использовал память клеток и воссоздал заново структуру тела, которая была до повреждений, — вместо боярина ответил я, завороженно наблюдая как из культи за считанные секунды вырастает новая ладонь.
— Это невозможно… — завороженно сказала Катя, осторожно ткнув пальцем в покрытую густой жидкостью непропорционально маленькую ладошку, — зачем тогда тебе нужна была моя помощь? Зачем заставил меня через это пройти?! Я ведь впервые так глубоко залезала в чужой источник… я могла ошибиться и…
— У каждого своя роль, дитя, — отмахнулся Коновницын.
— Из-за контракта с Высшими, — догадался я и ответил вместо боярина.
— О чем ты говоришь, Марк? При чем тут твое лечение и контракт? — спросила Катя.
Коновницын и бровью не повел на мои слова, но я чувствовал, что попал в самую точку.
— Высшие объявили меня своим врагом и запретили нашему дорогому бессмертному союзнику спасать мне жизнь. Поэтому он смог вмешаться только тогда, когда ты уже стабилизировала мое состояние и моей жизни ничего не угрожало. Высшие ведь уже на пути сюда, верно?
Коновницын молчал долгих пять секунд, удерживая на мне расчётливый глубокий взгляд, но все же сдался, не имея возможности отрицать очевидное.
— Раз ты такой догадливый, то понимаешь, что у тебя мало времени, Марк.
Я хотел высказать этому эгоистичному ублюдку так много в этот момент, но я сам знал на что шел, когда заключал соглашение с Коновницыным. Пусть боярин и пытался от меня скрыть некоторые факты, прямо он никогда не лгал. Ни о своих намерениях, ни о своей сути.
Конь предложил правила игры, я их принял. Более того, если подумать, он сделал более чем достаточно. Доставил меня в логово Вельяминова в нужный момент времени, дав шанс избавиться от всех бояр разом. Раскрыл секрет своего прошло ученика и даже спас мне жизнь.
Да, бушующие частицы ярости, что разрывали мое тело на части, вытащила Катя Богданова, но нейтрализовал ауру вокруг девушки именно Конь. Пусть и с оговорками на старые контракты, бессмертный эгоистичный любитель цилиндров действительно на моей стороне.
Но, есть маленький факт, который я Коновницыну ни за что не прощу. Он втянул в это дерьмо Катю.
— Успокойся, Марк, держи эмоции под контролем и сфокусируйся на своей цели, — будто прочитав мои мысли, меланхолично проговорил Коновницын.
— Я совершенно спокоен, — ответил я, ощутив, как последняя частичка моего тела восстановилась в исходное до боя с боярами состояние, — если с ее головы упадет хоть один волос, я тебя убью, боярин. Попомни мое слово.
После этих слов, я повернулся в сторону туши Вельяминова, которого, вместе со своей аурой, Коновницын запечатал в дальней части комнаты.
Лидер боярского совета был все еще жив и не без интереса наблюдал за нашим разговором. Его аура неистово билась об разноцветные стенки барьера Коновницына, но без какого-либо эффекта.
Не знаю, успела ли эта парочка старых знакомых поболтать пока я был в отключке, да и мне, по сути, было наплевать. Расклад не изменился. Так или иначе, из этой комнаты выйдет только один из нас.
С этой мыслью я активировал защитный покров и шагнул внутрь барьера.
