Этот мир и это тело с самого первого дня испытывали и сдерживали меня. Сбивали с пути и затуманивали разум. Пусть на короткий миг, но я успел забыть кем являюсь на самом деле.

За что я действительно благодарен бессмертному любителю цилиндров, так это за то, что помог мне вспомнить кто я. И что еще важнее, почувствовать себя собой.

Под ногами была точка опоры. Каждая клеточка тела покорно ждала приказов. Мерно текущий по энергоканалам боевой поток приятно покалывал тело. Разум был кристально чист и собран.

И я вновь четко ощущал связь. Впервые за последний месяц, я всем телом чувствовал, как Аномалия взывает ко мне. Даже находясь за тысячу километров от нее, я слышал ее зов, который шептал мне на ухо до боли знакомым голосом.

Прости что так долго, дед, но тебе придется подождать меня еще немного.

Вслед за боярином Головиным с места сорвался и Салтыков. Его поврежденная рука безучастно болталась в воздухе, но атаковать он планировал не ей. С каждым шагом лицо укутанного в массивную меховую шубу боярина искажалось и все больше походило на звериную пасть.

В мутном освещении комнаты его яркая лысина в сочетании с острыми, напитанными потоком, клыками смотрелась скорее комично, чем устрашающе. Однако, расслабляться я не собирался, ведь за спинами этой парочки вне моего поля зрения затаился Морозов.

Подпустив Головина еще чуть ближе, я выгадал момент и скользнул навстречу разъяренному боярину. Ощутив сокращения моих мышц, Головин в последний момент изменил траекторию и сделал выпад левой рукой.

Кровавые брызги собственной крови активировали родовую технику боярина и напитанный клокочущими желтыми искрами поток, обвил его руку спиралью, устремившись мне в область сердца.

Движения Головина были выверенными и точными, ни единого лишнего действия. В его разрушительном потоке чувствовалась сила и уверенность, подкрепленные чистой родовой кровью, но ей недоставало скорости.

Отклонив тело назад, я пропустил выпад над собой и поднырнул под противником, контратаковав в область шеи. Пылающие ярко-желтыми искрами глаза Головина сверкнули и спиральный боевой поток, будто живая змея сместился и укутал шею боярина, будто шарф.

Мощная энергетическая вспышка отбросила нас с боярином в разные стороны. Вторую атаку я провести не успел из-за резкого приступа холода под ногами. Нижняя часть покрова треснула под давлением и мне пришлось пожертвовать частью накопленных огненных частиц, чтобы сдержать технику Салтыкова.

Медвежий рев уже слышался за моей спиной. Места вокруг было и так не много, а медленно движущиеся стены справа и слева от меня полностью поглотила разъедающая зеленая аура. Использовать на них техники невозможно.

Потратив мгновение на оценку ситуации и поиске решения, я отшагнул назад и выставленной пяткой коснулся задней стенки. До ее центральной части еще не добралась техника Вельяминова и в условиях ограниченного пространства, использовать ее я счел оптимальным вариантом.

Через пятку я пустил потоковые частицы внутрь стены и использовал технику подмены, стократно укрепив ее плотность. В тот же миг из-под холодной земли один за одним выстрелили острые ледяные колья.

— НЕ УЙДЕШЬ! — по-звериному прорычал меховой боярский комок, обнажив мерцающие ледяные клыки.

Салтыков обладал еще меньшей скоростью чем Головин, и чтобы атака его лысой зубастой пасти попала в цель, боярский ублюдок решил проткнуть мне ноги и обездвижить. Находясь вплотную к стене, мне бы действительно некуда было бы деваться.

Только вот.

— Боевой поток слабоват, — улыбнулся я, когда ледяные колья расплавились, не сумев пробить укрепленный огненными частицами покров.

Оттолкнувшись от стены, я безопасно проскользнул под летящим лысым медведем и коротким ударом руки подбил его траекторию, и навесив на его нижнюю часть тела точечную технику фазирования.

Находясь в полете, Салтыков развернулся и выставил свои лапищи, чтобы оттолкнуться от стены и контратаковать, но вместо этого по пояс пролетел сквозь стену и с растерянным выражением на лице рухнул на землю.

— Не уйдешь, — передразнил я неуклюжего медведя и сжал кулак, бесконтактно отменив технику фазирования.

Заранее уплотненная стена в тот же миг сжала в боярского ублюдка в бетонные тиски. Пробирающий до глубины души вопль боли вперемешку с хрустом костей эхом разлетелся по помещению. Звериные глаза Салтыкова остекленели, изо его массивной пасти хлестала кровь и внутренности, но он был еще жив.

— УБЬЮ! — заверещал оклемавшийся Головин и одним движением тонкого лезвия скрытого клинка вспорол себе руку.

Хлынувшая кровь с пульсирующей внутри концентрированной энергией взмыла в воздух. Головин скрестил пальцы и сделал круговое движение рукой, соединяя кровь с потоковой активной потоковой техникой.

Потускневшая от моего удара спиральная змея окрасилась алыми нотками и начала разбухать от переизбытка энергии. Теперь удар Головина будет куда мощнее и опаснее, но это совершенно не важно.

Ведь пока боярин старательно проделывал манипуляции с кровью я использовал родовой взор и нашел его слабое место. В отличие от Салтыкова, целые руки Головину были критически важны. Именно ими боярин и управлял своим потоком. Более того, активные выходные энергоканалы Головина располагались исключительно на предплечьях и кистях.

Как старомодно. И уязвимо.

Не дожидаясь, пока боярин атакует, я активировал отложенную технику и прервал циркуляцию энергии в области сердца, куда недавно нанес удар. Мой боевой поток словно паразит ударил по всем ближайшим энергоканалам Головина, вызвав дезориентацию и слепоту.

Не медля, я сорвался в атаку.

— Не недооценивай меня, щенок, — во все горло проорал Головин и уклонился от моего удара.

Даже вслепую боярская свинья отказывается сдаваться и способна увернуться. Даже несмотря на то, что его скорость ниже, Головин просто начинает двигаться раньше оппонента. Знаменитое чутье предсказателя, благодаря которому старик прошел десятки войн невредимым.

Только вот на этот раз моей целью была вовсе не прямая атака в сердце. Скользнув за спину, я ткнул пальцами в две точки в области трицепса.

Не понимающий, что происходит Головин отмахнулся от меня словно от мухи и замер.

— Что ты сделал? — вернувшимся зрением глядя на свои трясущиеся руки процедил боярин.

Держащийся до этого плотной спиралью яркий желто-алый поток пошел буграми и волнами.

— И ты еще называешь себя Магистром? — хмыкнул я, — потерял два выходных канала и уже утратил контроль над собственной техникой. Жалкое зрелище.

— ЗАТКНИСЬ! — взревел Головин и бросился на меня.

На этот раз выверенные движения опытного боевого мага были неуклюжими и предсказуемыми. Мне не составило труда сблизиться вплотную и атаковать.

Пропустив прямой удар ноги в бок, Головин влетел в стену рядом со своим полудохлым собратом и поднял на меня пульсирующий желтыми искрами взгляд. Плескающийся в его глазах ужас грел мне душу, а желание пробить череп этого боярского отродья было невероятно велико, однако я должен был сдержаться.

— Тебе еще рано умирать, — оскалился я, одернул размякшее слабое тело от стены и схватил Головина за запястья. Упершись ногой в спину визжащего от боли и страха боярина, я сломал ему обе руки, лишив возможности использовать даже жалкие остатки своей внутренней энергии.

— И это все? — раздался разочарованный мрачный голос за спиной, — ты их даже не убьешь?

Отряхнув мерзкую боярскую кровь с рук, я повернулся на неподвижно стоящего длинноволосого человека в темно-черной рясе. Его впалые безжизненные глаза были направлены на меня. Бледное как у мертвеца лицо, не источало ни единой эмоции.

Только в середине схватки с Головиным и Салтыковым я краем глаза подметил, что Морозов не торопился нападать. И этому было одно единственное объяснение. Он хотел, чтобы я их убил.

— Конечно убью, — разминая шею проговорил я, не спуская взгляда с черных и густых как смола потоков Морозова, — только сначала разберусь с тобой.