— Ваш ужин, Миледи, — выразительно проговорила Селин, театрально отточенными движениями проходя к небольшому столу и кладя поднос на него. — Надеюсь, блюда Вас впечатлят.

Нуала, все это время не сводившая удивленного взгляда янтарных глаз, прикрыла начатую книгу, пряча обложку под широким рукавом. Однако от Селин не ускользнуло, что читала принцесса какие-то любовные стихи.

«Какая наивная, верит в любовь. Она само очарование: такая чистая и мечтательная» — издевательски подумала наложница короля, испытывая, однако, при этом черное чувство зависти. Ей было неприятна сама мысль о том, что перед ней сидела сестра Нуады, от которой даже за мили «несло» благочестием и невинностью.

Селин никогда не была такой, как Нуала, и никогда не стала бы подобной ей. Это значило, что ждать от короля того, что он посмотрит на нее как-то иначе, нежели как на любовницу, не стоит в ближайшие сотни тысяч лет.

Это осознание заставило возненавидеть сестру Нуады с новой силой: теперь Селин намеревалась не просто поговорить с принцессой — она желала унизить ее, запятнать чистый образ Нуалы хотя бы в своих мыслях.

— Надеюсь, Вам нравится книга, — с напускным интересом спросила Селин, остановившись недалеко от принцессы. Нуала вновь посмотрела на нее, и на этот раз к удивлению во взгляде прибавился и испуг: будто бы эльфийка видела в вопросе какой-то подвох, скрытую угрозу.

— Я думала, что король Нуада запретил слугам говорить со мной… — недоверчиво ответила принцесса, расправляя плечи, словно стараясь придать своей фигуре внушительность, показать, что она все еще сестра короля, потомок благородного эльфийского рода.

— Да, запретил, — довольно ответила Селин, будто бы только и ждала этого вопроса. — Однако я не служанка, а потому имею больше привилегий.

— И кто же тогда Вы? — удивленно спросила Нуала. В ее голове пронесся целый рой предположений и догадок, которые она поспешила отбросить: все они по-своему неприятно ранили. — Вы супруга моего брата? — стараясь сохранить равнодушие в голосе, спросила принцесса, внутренне надеясь на отрицательный ответ. Нуала не знала, почему ей так не хотелось услышать обратное. Более того, она даже не желала думать о причинах, побудивших ее на эти мысли.

— Нет, пока что не супруга, — довольно ответила Селин, видя в глазах принцессы бурю эмоций, которые с поразительной скоростью сменяли друг друга. — Я наложница вашего брата, — закончила свою мысль эльфийка, видя, как в глазах Нуалы промелькнула тень огорчения.

«Неужели слухи, которые я старалась пропускать мимо ушей, правдивы? Неужто король действительно опустился до того, что влюбился в собственную сестру?» — тут же пронеслось в голове Селин, которая теперь стояла, впившись ногтями в ладони.

— И зачем вы пришли ко мне? — из гневных размышлений Селин вывел спокойный, полный гордого достоинства голос теперь уже ненавистной сестры Нуады.

Такое поведение никак не вязалось со всем ее видом: с хрупкой фигурой, старавшейся держаться прямо, с худыми пальцами, мертвой хваткой вцепившимися в обложку книги, и с прекрасными большими глазами, которые с удивлением смотрели на нарушительницу покоя.

— Я пришла потому, что пожелала, — невозмутимо и нагло ответила Селин, насмешливо смотря на принцессу. — Пожелала увидеть эльфийку, которая когда-то была принцессой, однако стала пленницей в доме собственного брата. Мне захотелось узнать, что из себя представляет фейри, которая предпочла помочь жалким людишкам, а не тому, кто в ней нуждался и ждал от нее поддержки. Я желала увидеть сестру короля Нуады, ту, которую он когда-то любил… — на этих словах Нуала с неподдельным страхом посмотрела на Селин, отчего та лишь самодовольно усмехнулась.

— А вы и не знали, что всем уже известно это, — с напускной жалостью проговорила эльфийка. — Ничего страшного, Нуала, когда король женится, все забудут об этом недоразумении. Никто и сейчас полностью не верит в эти слухи, считают, что это невозможно…

— Но ты так почему-то не считаешь? — более не скрывая возмущения в голосе, спросила Нуала, которой от всей этой ситуации хотелось спрятаться, исчезнуть раз и навсегда.

Если все это время на нее давили одиночество, отчужденность брата и понимание собственной ошибки, приведшей ко всему тому, что произошло, то теперь к этому прибавились еще и воспоминания, которые она желала бы навсегда забыть, похоронить под землей, глубоко-глубоко.

— Я так считала. Всего сутки назад и я считала, что это невозможно, — на этих словах Селин резко замолчала, осознав, что сказала лишнее, однако принцесса Нуала, погруженная в собственные мысли, не заметила этого.

— И что же изменило отношение к этим слухам? — тихо, словно боясь получить ответ, спросила Нуала, из-под опущенных век смотря на дерзкую посетительницу. Из-за того, что ее «гостья», в отличие от нее, стояла, принцесса чувствовала себя меньше, беззащитнее, однако старалась сохранить гордый и уверенный вид, лишь голос и глаза выдавали истинные чувства и эмоции.

— Интуиция, — только и ответила Селин, желая скрыть от принцессы истинные причины. Она не хотела, чтобы та одержала хотя бы одну, даже самую маленькую победу. — Женская интуиция — замечательная вещь.

— И только? — удивленно спросила Нуала, внутренне желая, чтобы этот разговор закончился как можно быстрее.

— Интуиция помогла мне предположить, а вот уже вы рассеяли все мои сомнения, подтвердив своими словами и жестами правдивость этих «беспочвенных» слухов, — наслаждаясь собой, ответила Селин, видя, как лицо принцессы отразило смущение и беспомощность.

— Это произошло очень давно, — сохраняя спокойствие в голосе, начала Нуала, надевая на себя маску холодной сдержанности. — И касается это только меня и моего брата, но никак не вас. Если бы король посчитал нужным, он бы сам рассказал вам об этом.

— Вы думаете, что король бы рассказал? — с усмешкой спросила Селин: наконец ей представилась возможность сильнее уколоть невинную до невозможности сестру короля. — Нуада даже ни разу не говорил о вас, будто и не существует вовсе никакой принцессы. Я думала, что хотя бы из докладов слуг узнаю что-нибудь о сестре короля, однако вскоре поняла, что Нуада никого не принимает из тех, кто прислуживает вам…

— Довольно! — прервала речь Селин принцесса, еле сдерживая слезы, готовые вот-вот предательски потечь по бледной нежной коже. — Я не желаю более слушать вас и терпеть ваше присутствие в этой комнате. Может, я и не принцесса больше, но у меня все же есть право выгнать вас из покоев, отведенных мне.

— Как вам будет угодно, принцесса, — сделав акцент на последнем слове, ответила Селин, которой сейчас было до невозможности хорошо. — Приятно было познакомиться с вами, — бросила она напоследок перед тем, как закрыть дверь.

«Оказывается, принцесса — всего лишь простая и наивная эльфийка. Не думала, что сломать ее будет легче, чем сухую хворостину» — идя по темному коридору, думала Селин, испытывая прилив неописуемой радости, которая была подобна темной густой смоле, заполняющей каждую клеточку тела.

Это ощущение нравилось фейри, которая теперь всеми фибрами души ненавидела принцессу. Ее чистую красоту, невинность и благородную гордость, которая являлась обязательной для всех представителей королевского рода. «Господи, а как упрямо она старалась делать вид равнодушной и спокойной принцессы» — Селин не могла перестать потешаться над поведением Нуалы, которой, наоборот, было вовсе не до смеха.

Стоило незваной гостье уйти, как принцесса с силой бросила недочитанную книгу в сторону двери, не беспокоясь, что эльфийка может услышать. Ей уже было все равно: она и так разоблачила всю себя перед незнакомкой, которая только и ждала этого. Нуала показала себя не просто запуганной и растерянной, принцесса предстала перед «гостьей» слабой и не способной достойно ответить на оскорбления и недостойные намеки.

Теперь же фейри, сидя за письменным столом, с силой сдерживала готовые хлынуть в любую секунду предательские слезы. Она не знала, что именно стало причиной внезапно возникших боли и безумной тоски, что окутали ее сердце, словно длинные щупальца, до боли сжав его в своей хватке.