— Мой король, — из размышлений Нуаду вывел голос Селин и настойчивые прикосновения к его плечу. — Ваше Величество, Вы совсем не слушали меня? — с нотками обиды спросила девушка, смотря сверху вниз на задумавшегося эльфа.

— Да, я задумался, — отрешенно проговорил Нуада, потирая ладонью висок. — О чем ты говорила?

— К Вам пришел посланник, он стоит в дверях, — и Селин указала рукой в сторону низкого юного гоблина в темном одеянии, который стоял в углу, опустив голову, дожидаясь, когда его позовут.

— Подойди, — спокойно, со сдержанной улыбкой приказал Нуада, протягивая руку в пригласительном жесте. Гоблин, услышав слова короля, быстро и нелепо приблизился к эльфу и вручил ему запечатанный свиток.

— Это послание от эльфийского принца Акэла, — с тенью волнения в голосе проговорил юный гоблин, опуская голову.

— Благодарю, — снисходительно произнес Нуада. — Как тебя зовут?

Гоблин поднял голову и, переведя удивленный взгляд с короля на Селин и обратно, поспешил ответить, зная, что не следует заставлять господина ждать.

— Меня зовут Берк, Ваше Величество, — пытаясь сохранить уверенность в голосе, проговорил гоблин, подняв голову, напоминавшую бесформенный кусок глины с острыми ушами и большим носом, похожим на свиной пятачок.

Нуада, однако, ни сколько не гнушался видом гоблина, наоборот, он на равных относился ко всем живым существам, кроме людей, независимо от их внешнего вида и положения. Живя в подземельях вместе с троллями, ограми и другими волшебными созданиями, он многому научился, приобрел навыки и умения, которые не раз помогли ему в жизни.

Эти полученные знания были для Нуады бесценны, а потому он очень уважительно и тепло относился ко всем угнетаемым людьми существам. Такое отношение придавало ему веса как королю в глазах подчиненных, способствовало тому, что они уважали и любили его, веря в то, что Нуада не оставит свой народ без защиты.

Эльф же, в свою очередь, считал долгом оправдать возложенные на него надежды, дав волшебным существам все то, что он обещал: земли, безопасность и, главное, свободу. И этот гоблин, Берк, как и все, верил в своего короля, а потому желал каждым движением, словом, жестом доказать это.

— Что ж, Берк, благодарю за твою службу, надеюсь, что в будущем ты еще не раз послужишь своему королю, — со все той же снисходительной улыбкой черных губ произнес Нуада, распечатывая свиток.

Гоблин, услышав эти слова, поспешил поклониться и заверить короля в том, что он будет считать честью служить своему повелителю. Селин, все это время стоявшая недалеко от Нуады, смотрела на этого юного посланника, и отчего-то его вид казался ей смешным: гордо поднятая голова, голос, в котором, против воли хозяина, проскакивали неуверенные нотки, и лапы, положение которых гоблин менял несколько раз за время своей недолгой тирады, — все это забавляло ее.

Однако Нуада, напротив, не видел в поведении этого существа ничего смешного и жалкого. Наоборот, короля приятно удивляли поведение и речь гоблина, поэтому, когда тот закончил говорить, он, с присущими ему вежливостью и тактичностью, являющимися обязательными для всех представителей королевских династий, поблагодарил юного посланника за его слова и за верность своему королю.

Когда же гоблин, кланяясь, вышел из комнаты, Нуада с интересом и некоторым нетерпением развернул принесенный Берком сверток. Расстроенная Селин, видя, что королю вновь нет до нее никакого дела, вернулась к тахте и, взяв в руки оставленную книгу, погрузилась в чтение, однако теперь мысли ее занимало другие, более интересные вещи.

Нуаде действительно написал эльфийский принц Акэл, с которым он имел удовольствие познакомиться еще в юности, когда они оба были неопытны, пылки и бесстрашны, оба жаждали приключений и славы. Однако теперь, спустя тысячи лет, когда каждый из них пошел своей дорогой, все давние мечты и желания канули в лету, оставив после себя лишь воспоминания о юношеских забавах.

Нуада уважал Акэла, считая того прекрасным воином, сильным и быстрым, подобным ветру, который своей необузданной мощью разрушает даже самые крепкие строения. И сейчас, читая принесенное гоблином послание, в котором принц, как и многие другие, благодарил короля за его поистине храбрый и дерзкий поступок, выражал признательность и уважение, а также убеждал в том, что будет безмерно рад, если Нуада окажет ему честь и примет в своем дворце через неделю, в день Звездного света, эльф то и дело вспоминал их детский забавы и несбыточные мечты.

Подобное заставляло губы короля растягиваться в доброй усмешке. Не забыл Акэл упомянуть в послании и сестру Нуады, выразив при этом свое восхищение ею и желание в скором времени увидеться с прекрасной Нуалой.

Эти строки заставили сердце короля неприятно сжаться, пропустив укол ревности. Нуада знал, что глупо и бессмысленно испытывать это недостойное благородного эльфа чувство, не имеющее под собой никакой почвы, однако ничего не мог поделать с собой.

Мысль о том, что, если он намерен принять во дворце давнего друга, ему придется даровать Нуале свободу, по крайней мере, до тех пор, пока Акэл не решит покинуть его владений, равно как не понравилась, так и безумно обрадовала Нуаду. Наконец, у него появился повод пренебречь собственным приказом и увидеть сестру, которую так не хотело отпускать его темное сердце.

Предвкушение от скорой встречи с Нуалой заставило принца блаженно откинуться на спинку деревянного стула, прикрыв глаза и растянув губы в хищной и довольной ухмылке. Селин, заметив это, поспешно закрыла книгу, сосредоточив свое внимание на короле.

— Что-то случилось, мой король? — с интересом спросила фейри.

— Не случилось ровным счетом ничего, однако в скором времени случится, — с лукавой ухмылкой проговорил Нуада, вставая из-за стола и направляясь к большому окну. — Эльфийский принц Акэл в своем послании изъявил желание посетить наш дворец через неделю, в день Звездного света.

— Это же прекрасно, — восхищенно произнесла Селин, придавая голосу нотки неподдельного интереса, однако Нуаду этим было не обмануть: он читал любовницу, подобно письменам, а потому знал, что ее эмоции поддельны. — И что же Вы хотите ему ответить?

— Само собой, я соглашусь на его предложение и с удовольствием приму Акэла в этом дворце, — с плохо скрываемой насмешкой в голосе ответил Нуада и, предчувствуя реакцию на следующие слова, продолжил. — Принц также выразил желание встретиться с моей сестрой. Удивительно, что слухи о ее заключении не дошли до него, ибо сплетни подобны волнам, которые уносят любой мусор, заставляя его преодолевать огромные расстояния.

— И что Вы хотите сделать, мой король? — дрогнувшим голосом спросила эльфийка, едва сдерживая возмущение и гнев, которые готовы были в любую секунду вырваться наружу. Она никогда не видела принцессу Нуалу, но уже ненавидела ее всей душой.

Селин понимала, что, если все же слухи, которые дошли до нее несколько месяцев назад, правдивы, значит, она могла в ближайшее время лишиться всего: положения, достатка, статуса и, главное, своего короля. Это предположение не только неприятно кольнуло фейри, но и натолкнуло ее на мысль о том, чтобы лично посетить комнаты, в которых была заключена принцесса Нуала.

Желание Селин увидеть «любимицу» короля, унизить ее, указав на то, кем она теперь является в этом мире, новом мире, было почти осязаемым: оно наполняло сердце темной густой смолой, заставляя его гореть злым огнем, обжигающим и смертельным. И фейри желала сегодня же удовлетворить свою жажду.

— Я не могу отказать своему давнему другу в его просьбе, к тому же, в столь незначительной, — скучающе ответил Нуада, желая побыстрее избавиться от навязчивого общества наложницы, которое в данный момент не приносило никакого удовольствия, наоборот, оно сбивало от мыслей о более интересных вещах.

— Вы считаете разумным отпускать предательницу, давая ей при этом свободу действий? Мой король, это был Ваш приказ заключить сестру, ограничив ее перемещение вне отведенных для нее комнат до минимума. Если Вы нарушите это условие, поставите под сомнение саму суть наказания, подчиненные подумают, что Вами руководит не разум, но чувства, — закончить Селин не смогла, так как Нуада, резко обернувшись, обжег ее гневным и злым взглядом янтарных глаз.