— Не смотри на меня!

На что он только ухмыляется, но взгляд отводит, правда, через некоторое время, снова его взгляд приклеивается ко мне, и я молча бешусь от этого. А в его глазах прыгают озорные огоньки и смешинки. Засранцу нравится меня доставать.

Так как я делала нарезки, то за стол пришлось садиться последней рядом с Артемом, на единственное свободное место. Как только я села, его рука сжала мою коленку, от неожиданности я дернулась и больно ударилась коленкой об стол. Услышав тихий смех Артема, я с силой наступаю ему на ногу, и теперь он сам дергается.

— Дети, все хорошо? — спрашивает мама.

— Да. Не обращайте внимания. Стефании просто мало места, и она немного теснит меня, — говорит он с милой улыбкой на губах, а рука в это время еще сильнее сжимает коленку.

— Стеша, отсядь от Артема, чтобы ему было посвободнее, — говорит мама.

Только я хочу отсесть от этого негодяя, как мой стул хватают рукой и не позволяют сдвинуться с места.

— Все в порядке т. Кать. В тесноте да не в обиде, — говорит он обольстительно.

Мама улыбается в ответ и отворачивается к т. Кате.

Я пытаюсь сбросить его руку со своей ноги, чем сильнее начинаю привлекать к себе внимания, поэтому плюнув на все, я принимаюсь за еду. Артем расслабляется и начинает выводить узоры на моей коленке, а потом идет вверх по бедру, чем вызывает у меня табун мурашек, и я свожу ноги вместе, чтобы унять пульсацию внизу живота. Артем же, как будто не замечает мою реакцию, он сидит, задумавшись, и продолжает гладить меня по бедру, как будто это его успокаивает.

На нас никто не обращает внимания. Все заняты беседой за столом и произношением тостов и похвал в сторону моего отца. В какой-то момент к Артему обращается папа с вопросом:

— Как дела с клубом? Я слышал, что получилось очень хорошее место.

— Да. Все идет хорошо, — бесстрастно отвечает Артем.

Д. Сережа фыркает на это и зло выплевывает:

— Да какие там могут быть дела. Он ими толком не занимается.

Артем сильно сжимает мое бедро, и я накрываю его руку своей. За столом затихают все голоса.

Т. Света предупреждающе говорит:

— Сережа, не начинай.

— Что не начинать?! Он нихрена не делает и не занимается фирмой вообще, хотя должен в скором времени стать ее главой! — взрывается он.

Я сильнее сжимаю руку Артема, чувствуя, как он каменеет. Лицо выражает полное безразличие и хладнокровие, но это не так. Я чувствую, как от него исходят волны ярости, рука подо мной подрагивает, то с силой сжимая мое бедро или мою руку, то хаотично поглаживая.

— Я никому ничего не должен, — спокойно говорит Артем и отпивает воду из стакана, прямо глядя в глаза отцу.

— Ошибаешься! Ты еще как должен мне. Кто воспитывал и содержал тебя?

— До 18 лет — ты. Если хочешь, выстави мне счет, — также спокойно говорит Артем.

— Сереж, что ты говоришь?! Прекрати! — взрывается т. Света.

Мама пытается ее успокоить, но у т. Светы уже катятся слезы по щекам.

— Ты еще и огрызаешься со мной? Щенок, кем бы ты стал, если бы не я?! — окончательно взрывается д. Сережа.

— Серега, ты перебарщиваешь! — вмешивается мой папа, но тот лишь отмахивается.

— Отец, тебе давно стоило понять, что я никогда не буду заниматься твоей фирмой. И я без тебя и твоей помощи стал тем, кто я есть! — спокойствие Артема трещит по швам.

Я поглаживаю его руку, и не даю сорваться с места, хотя я чувствую, что его тело напряжено, как перед прыжком.

— Неблагодарный! Я был бы счастлив, будь у меня другой сын! — яростно кричит д. Сережа.

— Я облегчу тебе задачу. Считай, что с этого момента, сына у тебя вообще нет.

Спокойно поднимается Артем и идет к выходу, не выпуская мою руку из своей.

В прихожей он останавливается и прижимает меня к себе, зарываясь в мои волосы, тяжело дышит, а я вожу руками по его напряженной спине. Слышатся крики и ругань родителей. Т. Света вылетает в прихожую и натыкается на нас взглядом.

— Сынок, я прошу тебя, не руби с плеча! — плачет она.

— Нет, мама. Хватит, я устал, — говорит Артем, но не смотрит на нее, а продолжает сжимать меня в объятиях и дышать мне в волосы.

— Нам пора, — говорит Артем и начинает одевать на меня пальто.

Артем выходит на улицу, пока я застегиваю сапоги. На т. Свету смотреть жалко.

— Стеш, побудь с ним рядом, не оставляй одного, — просит она меня.

Я киваю головой и выхожу из дома. Артем стоит возле машины и курит.

Я сажусь в машину и жду его, но он не торопится. Только после третьей сигареты он садится за руль, и сразу же глухо, но твердо говорит мне, не поворачиваясь:

— Не спрашивай ни о чем. Не хочу говорить.

Я киваю, кладу свою руку ему на бедро и сжимаю его. Мы выезжаем домой, и всю дорогу Артем не выпускает мою руку из своей.

Я знала, что с отцом у Артема сложные отношения, но никогда не была свидетелем их ссор и размолвок. Не знала, что д. Сережа относится к нему с такой снисходительностью и пренебрежением. Я даже не думала, что у них такие проблемы с отцом до сегодняшнего вечера.

Уже дома приняв душ, я расчесываю волосы перед зеркалом, когда в комнату заходит Артем. Он обнимает меня за талию и трется носом о мою шею. Я поворачиваюсь к нему, обнимая ладонями его лицо, начинаю поглаживать. В глазах застыла такая тоска и боль, что мне хочется забрать хоть малую часть его чувств себе, чтобы немного облегчить его ношу.

Не знаю, сколько мы так стоим, но вскоре оказываемся в одной кровати. Артем заботливо укрывает меня и крепко прижимает к себе. Он ничего не говорит, а я не спрашиваю и не прогоняю его. Знаю, что нужна ему.

— Ты самый лучший и особенный для меня, — шепчу я в темноту.

Он кладет голову мне на грудь, а я глажу его по волосам. Так мы и засыпаем. А на утро я просыпаюсь одна в холодной постели.

Артем

Не думал, что этот день принесет мне столько переживаний. Сначала Стеша выбесила меня в машине своим упрямством, а затем и разговор с отцом полностью выбил меня из колеи.

Мама пару раз звонила, я написал ей сообщение, что все хорошо. Я так устал постоянно бороться с отцом, со Стешей. Как же хочется выбить всю дурь из башки мелкой! Ведь знаю, что она хочет быть со мной, тянется ко мне, но одергивает себя.

А когда она сказала ночью, что я лучший и особенный для нее, то вся тоска и боль, разъедающая душу, вмиг отошли на второй план. Вся отравляющая ненависть трансформировалась в легкость и тепло, как будто Стеша своим светом разогнала всю черноту в душе. С ней рядом ощущаю себя живым, настоящим, так хорошо, как никогда и ни с кем не было. Я влюбился в эту девчонку по уши. Не представляю, как я буду теперь без нее жить в этой квартире. Раньше думал, что жить одному в кайф, а я просто не знал, что так охренительно с девушкой просто завтракать и проводить время вместе. Все дело в самой Стеше, с любой другой было бы совсем не так.

Я слышу, как мелкая засыпает, и сгребаю ее в объятиях, заключая ее в свои оковы. Заснуть не получается, и я просто слушаю дыхание спящей своей красавицы. А под утро, когда понял, что не усну, встал и пошел курить на балкон.

Там меня и нашла Стеша. Такая сонная и растрепанная, теплая после сна, она прижалась к моей спине, а я, наконец-то, выдохнул и окончательно отпустил ситуацию с отцом. Можно было бы бесконечно ненавидеть отца, обвинять его, но я так сделаю хуже только для себя. В очередной раз отец выбрал не меня, и я должен был с этим смириться за столько лет, а все равно грудь сдавливает обида. Сейчас, когда Стеша вот так обнимает меня крепко, я чувствую себя намного лучше и свободнее, ведь я отпустил все те чувства, которые отравой калечили мою душу. Я выбираю для самого себя спокойствие и прощение, а от отца мне ничего не нужно.

— Пошли отсюда, прохладно, а ты босая, — говорю я.

Она вздыхает и отпускает меня. Похоже, не одному мне с тяжестью в сердце приходится прерывать объятия. Стеша сразу же идет на кухню и начинает готовить завтрак. Я как завороженный наблюдаю за ней, не в силах оторвать своего взгляда. Она что-то рассказывает мне, а я вижу только ее сочные розовые губы, в которые хочется впиться жадным поцелуем.