— Не твое дело с кем и где я буду жить!

— Черта с два! — кричу я и не выдерживаю, впиваюсь в ее губы поцелуем.

Стеша начинает сильнее сопротивляться, как будто мысли читает. Ведьма! Мне начинает это надоедать, и я кидаю ее на кровать, захватывая ее руки и крепко фиксируя.

— За кретина ты получишь отдельно, — шепчу ей на ухо.

Снова набрасываюсь на ее губы. Мне мало того жалкого прикосновения, что было до этого. Хочу больше! Размыкаю ее губы языком и проскальзываю внутрь. Черт! Какая она сладкая! Хочется зацеловать ее до распухших губ, хочется покрыть все ее тело поцелуями. Поставить на ней свои отметки. Бл*дь, я как дикое животное. Но Стеша пробуждает во мне эту дикость, ревность, безумное желание обладать ей.

Я думал ничего не может быть лучше, как только попробовал ее губы, но я ошибался. Лучше стало, когда Стеша ответила на поцелуй, начала прижиматься ко мне, царапать спину. Никому не позволял из девчонок, а с ней, мне самому так хочется получать ее метки, чувствовать на теле ее ноготки. В штанах настоящий пожар.

У меня крышу рвет от ее запаха, вкуса, прикосновений. Я тяну вниз ее топ и накрываю ее сосок. А когда Стеша издает стон, я чуть ли не конччаю. Бл*дь, как пятнадцатилетний, который первый раз грудь увидел. А грудь у Стеши идеальная. Высокая, упругая, мягкая, где-то между 2 и 3 размером. Розовые соски стоят, я облизываю их по очереди, покусываю, а потом дую на них и снова облизываю. Я не знаю, что лучше целовать ее губы или ее грудь. А сколько еще мест на ее теле, которые можно целовать, мммм….Член настолько твердый, что аж больно, оттого, как он упирается мне в ширинку.

Добравшись до ее трусиков, отодвигаю их в сторону, засовываю сразу два пальца и замираю. Почему здесь настолько узко? Стеша же говорила, что она не девственница. Она резко распахнула глаза и дернулась, и я понял, что ей было больно. А значит, она мне соврала. Какого черта здесь происходит?!

— Почему ты соврала про девственность? — спросил я.

Стеша резко встает, судорожно поправляет на себе одежду. Не смотрит на меня. Жалеет о случившимся? Черт! Я сам не могу понять, что между нами происходит, но о произошедшем я точно не жалею. Со мной такого никогда не было! Да я чуть ли не кончил просто так, без касаний и секса!

Стеша нервничает, злится, непонятно на кого, то ли на себя, то ли на меня. Не хочу, чтобы она жалела! Не хочу, чтобы она ушла! Но она разворачивается и собирается сделать именно это. Черта с два, я позволю ей это сделать! Не так быстро, дорогая! Сначала она должна со мной поговорить.

Стефания

Не успела я дойти до двери, как Артем подхватил меня и развернул к себе. Обхватив мое лицо руками, ласково говорит:

— Стеш, посмотри на меня.

Я не хочу смотреть ему в глаза. Я не знаю, что я чувствую к нему. Все смешалось в голове.

— Стеша! Подними свои глаза! — приказывает мне Артем.

Я хочу сказать ему пару ласковых, чтобы не смел мне приказывать. Но как только поднимаю глаза, осекаюсь. Он смотрит на меня с какой-то нежностью, вперемешку с беспокойством.

— Почему ты соврала мне?

— А зачем ты дразнился?

— Бл*дь! Но это не повод, чтобы врать! Тебе что 5 лет?

Я вырываюсь из его объятий и толкаю от себя.

— Если бы ты разговаривал со мной нормально, то ничего бы этого не было! Ну и что с того, что я девственница? Тебя это не должно волновать!

Он запускает руки в волосы и ходит туда-сюда по комнате.

— Ошибаешься, мелкая! Меня это еще как должно волновать! — кричит он мне в ответ.

— Засунь себе свое волнение себе в задницу! — кричу в ответ.

Он рычит и пинает стул, который отлетает к другой стене. Я вздрагиваю.

— Стеша, бл*дь! Не доводи до греха!

— А то что? — с вызовом говорю я.

Не могу удержаться от колкости. Он бесит меня до сумасшествия.

— А то опять накажу тебя, — говорит он и ухмыляется. — Хотя какое же это наказание, если тебе понравилось.

Этот наглец еще подмигивает мне, а я становлюсь багровой от бешенства. Да что он о себе возомнил? Думает, такой крутой?

— С чего ты взял, что мне понравилось? — холодно спрашиваю его.

— Не ты ли стонала и целовала меня в ответ?

— Я пыталась вырваться, а потом просто отпустила ситуацию и представляла на твоем месте другого, так что не обольщайся.

Теперь уже я ухмыляюсь и складываю руки на груди. Артем подбегает ко мне, встряхивает. Глаза его бешено горят. Ноздри раздуваются, челюсть плотно сжата.

— Артем, мне больно! — говорю я и пытаюсь отодрать его руки от меня. Да куда там, вцепился клешнями своими.

— Не ври мне, Стеша! Не ври!

— Ты принял желаемое за действительное! Поэтому отпусти меня и больше не прикасайся ко мне. А лучше не подходи и не разговаривай! Все что здесь случилось просто ошибка! — повышаю я голос к концу своей речи.

Он прищуривается и спрашивает:

— Ошибка, значит? — тихо спрашивает он и отпускает меня.

— Ну что же, ошибка, так ошибка. Не волнуйся, я к тебе не прикоснусь. Хорошо, что кроме тебя, на свете есть еще много девушек, более опытных, которые могут осчастливить меня, — спокойно говорит он и разворачивается к окну.

Я же стою в ступоре. Значит, я не опытная? Значит, много девушек? Я глубоко вдыхаю, и пытаюсь успокоить жжение в груди. Слезы на глаза наворачиваются, и я тоже разворачиваюсь, тихо прикрываю за собой дверь и сбегаю к себе домой.

Не хочу объяснять никому, что случилось. По моему внешнему виду все сразу поймут, что что-то не так. Выбегаю через черный ход, на ходу печатая маме сообщение о том, что Аня забыла ключи от нашего дома, и я останусь с ней остаток вечера.

Зачем поддалась его напору? Кастерю себя последними словами за проявленную слабость. А слезы стекают по щекам, и я не знаю, почему я плачу. То ли потому, что Артем больше ко мне не подойдет, то ли потому, что у него и без меня куча девушек, то ли потому, что я поддалась ему. В душе полный раздрай.

Залетаю в дом и бегу к себе. Сбрасываю одежду и долго стою в душе под струями воды, смывая все его прикосновения к себе. Я стою так долго под душем, что кожа сморщилась. Только после этого выхожу из ванны. Решаю про себя, что больше не поддамся Артему. И хорошо, что он не подойдет ко мне. Мне же лучше. Столько лет мечтала, чтобы он перестал меня доставать, и вот, наконец, это свершилось. Но почему же так горько и обидно? Мне кажется, я знаю причину своего состояния, но не хочу признаваться в этом самой себе. Мы перестанем общаться с Артемом, и все пройдет само собой.

Переодеваюсь и ложусь в кровать. Долго кручусь, не могу уснуть. Вспоминаю его прикосновения и поцелуи, и тело начинает гореть. Я отбрасываю одеяло, но холоднее мне не становится. Я вздыхаю и встаю с кровати, открываю окно и впускаю в комнату свежий воздух. Подставляю ветерку свое лицо и закрываю глаза, пытаясь выбросить из головы Артема.

Я не знаю, сколько я так простояла возле окна, приводив свои чувства в порядок. Но отвлечься от своих мыслей мне помогло не это, а громкий разговор Андрея и Ани. Они заходили в ворота и громко спорили между собой. Мое окно выходит в сад, и я не вижу ребят, но прекрасно слышу. Опять эти двое что-то не поделили.

— Да что тут уметь-то? Ходить сиськами и жопой светить на подиуме много ума не надо! — говорит он язвительно.

— Да что ты говоришь. Ну раз это так просто, то пойди сам и пройди по подиуму. Получится ли у тебя? Вряд ли. Ты же неотесанный мужлан! Только и умеешь в своих машинах ковыряться и руки распускать! — говорит Аня в ответ.

— Если бы ты держала свой язык при себе, то и мои руки были при мне.

— Мой язык тебя не касается. Так что отвали и держи свои щупальца при себе! В прошлый раз ты оставил мне синяки на теле!

— Мало оставил! Потому что ты невыносима!

— Это я невыносима?! На себя посмотри, мужлан перекаченный!

Дальше я слушать не стала и закрыла окно. Но вскоре ребята зашли в дом и продолжили громко спорить. Я не выдержала и вышла к ним.