Я тут же проваливаюсь в сон, а утром меня будит ругань Ани и Андрея. Она кричат, что-то даже разбивается. Мы с Сашей молча сидим в комнате и пережидаем бурю. Не хочется попасть под горящую руку. Прислушиваемся к их разговору, но ни черта не слышно. Пока ждем, когда они закончат выяснять отношения, начинаем собираться в универ.

— Как думаешь, долго ли они еще ругаться будут? — спрашивает Саша.

— Не знаю. Надеюсь, что нет.

— Они друг друга стоят.

— Это точно.

Слышим, как входная дверь хлопает с такой силой, что мы обе вздрагиваем. Выходим на кухню, а там Аня склонилась над вазой с моими цветами и трясущимися руками собирает осколки. Плечи ее вздрагивают от беззвучного плача. Саша подходит к ней и поднимает с пола, уводит ее в ванну.

Я вздыхаю и начинаю собирать осколки. Уже когда все было собрано, на кухню заходят девочки. Аня вся взъерошенная, с красными глазами. Ее потрясывает. Я наливаю всем чай, и мы садимся за стол. Никто ничего не спрашивает. Мы просто молчим и с двух сторон обнимаем Аню. По ее щекам текут слезы, и она зло их вытирает рукавом халата. Немного успокоившись, она встает, чтобы собраться в универ.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Может быть, ты сегодня останешься дома? — говорит Саша обеспокоенно.

— Нет, лучше отвлекусь на лекциях. К тому же у нас сегодня важный семинар для всего потока. Приезжает из столицы какой-то супер-пупер модный адвокат, и нас всех обязали на нем присутствовать.

— Позвони, как освободишься, прогуляемся, отвлечемся, — говорю я.

Она кивает и уходит собираться. Мы с Сашей идем в универ.

— Что происходит между ними? — спрашивает Саша.

— Если бы я знала. Андрей на дне рождении Стаса сказал, что они просто трахаются. Это дословно с его слов. Но так ли это на самом деле, я не знаю. Аня молчит, как рыба.

— Как мог твой брат так сказать? — удивленно спрашивает Саша.

— Сама не знаю. Андрей в последнее время сам на себя не похож. То хмурый и злой, то счастливый и радостный, то пьяный и снова злой. Не понимаю, что между ними происходит.

— Да уж. Ты мне расскажи, что у тебя самой с Артемом?

— Этого я тоже не знаю. Нас тянет безумно друг к другу, но вчера мы снова поругались. Как думаешь, получится ли у нас, если мы все время ругаемся или игнорим друг друга?

— Я думаю, если бы вы оба захотели, то все может получиться. Главное, обоим слышать и слушать друг друга.

— У нас с этим проблема, — задумчиво произнесла я.

— Не у вас одних.

— Я чего-то не знаю о тебе и о Даниле? — спрашиваю я, заглядывая подруге в глаза.

— При чем здесь вообще Данил? — раздраженно спрашивает она. — Он мне вообще не нравится.

— Ага.

— Не нравится! — восклицает подруга и топает ножкой.

— Ты сейчас меня убеждаешь или себя? — спрашиваю у подруги с улыбкой.

— Ой, да ну тебя! — махнула рукой в мою сторону подруга.

Я только усмехнулась, но спорить не стала.

Пары пролетели незаметно. Я каждую перемену выглядывала Артема, но нигде так его и не находила. Телефон из рук не выпускала, но он молчал. Тогда я решила написать ему сама, а ответа так и не получила. Плохие мысли одолевали мою голову. К концу учебного дня я так себя накрутила, что готова была лезть на стену от переживаний.

Поэтому когда ко мне подошел Ваня после универа, я готова была сорваться на него от злости.

— Привет, — говорит он и виновато улыбается.

Я молча киваю.

— Я думал о том, что ты мне сказала. Да, ты права.

— В чем именно? — удивленно спрашиваю у него. Не ожидала, что Ваня подойдет поговорить об этом.

— Во всем. Но я не об этом. Мне нравится общаться с тобой просто так. Давай хотя бы попробуем остаться друзьями? — с мольбой в глазах спрашивает Ваня.

— Давай, — не могу отказать ему. Тем более общаться с Ваней мне тоже нравится.

— Тогда приходите с девчонками в субботу на гонку. Буду вас ждать, — говорит он.

— Я даже не знаю, Вань. Мне нужно с девочками поговорить сначала. Позже напишу тебе, — говорю я.

У меня звонит телефон. Я отвлекаюсь, а Ваня в это время прощается и уходит.

Смотрю на экран, и злость вперемежку с беспокойством снова накрывает меня. Звонит Артем, и если сейчас он не скажет мне важной причины, почему он не звонил и отвечал мне, я прибью его.

Беру трубку и на меня сразу же обрушивается болтовня Артема. У него заплетается язык. Он что-то говорит об Андрее.

— Где вы? С Андреем все хорошо?

— У меня, все норм-но, — кое-как разобрала, что он мне сказал.

— Вы зачем опять так напились?

— Я люблю тебя, мелкая, — на удивление четко произнес Артем.

Я аж резко остановилась посреди улицы и открывала и закрывала рот, как рыба.

— Я…я… — пытаюсь что-то выдавить из себя, но так ничего не придумав, просто бросаю трубку и ошарашенно смотрю на телефон.

— Он просто пьяный и ничего не соображает, — говорю я себе. — Это ничего не значит.

Пытаюсь убедить себя изо всех сил. Только вот сердце, которое буквально выпрыгивает из груди от счастья, я не могу переубедить. Радость против моих доводов рассудка безудержно накрывает меня. Я одергиваю себя и иду на остановку. Только улыбка никак не хочет убираться с моего лица.

А на утро, просыпаюсь в таком прекрасном настроении, что решаю поехать к Артему с Андреем и привезти им кофе с минералкой. Им наверняка плохо. Быстро забегаю в лифт уже в доме Артема и нетерпеливо притопываю ногой. Лифт какой-то медленный. Долго звоню в дверь. Спят они там что ли?!

Дверь резко открывается и на пороге стоит Артем в одних штанах с голым торсом. Я сглатываю слюну, потому что в горле резко пересохло. Тот смотрит на меня и не моргает даже. Удивлен? Еще бы, я сама в шоке от своего поступка. Улыбаюсь ему и протягиваю стаканчики с кофе, но тут слышу женский голос:

— Тем, у тебя кофе еще есть, который я люблю?

Артем

На пороге стоит Андрей. Он весь помятый, небритый и от него за километр несет перегаром.

Я стою на пороге в коридоре, руки, сжимающиеся в кулаки, засовываю в карманы домашних штанов.

— Чем могу помочь? Я же вроде как вычеркнут из твоих друзей, — холодно говорю ему.

Андрей вздыхает, долго смотрит мне в глаза и говорит:

— Прости, херню сморозил. Пустишь?

Я вижу, что другу хреново, поэтому отхожу в сторону, приглашая его войти.

Он заходит и идет на кухню. Из пакета достает виски и ставит на стол.

Мои брови взлетают вверх, и я спрашиваю:

— В честь чего это?

— Отметим наше примирение, — ухмыляется он.

— Да я с тобой и не ссорился, — хмыкнув, сказал я.

— Верно, это я повел себя, как придурок. В последнее время только так и получается.

— Рассказывай, — говорю я и разливаю виски по стаканам. Похоже, в универ я сегодня не попаду.

Андрей говорит о том, как завалился пьяным вчера к девчонкам и об утренней ссоре с Аней.

— Представляешь, ей кто-то цветы дарит. Утром проснулся, а она стоит, зарывшись в них носом, — прибил бы утырка.

Я киваю, у самого такое было со Стешей.

— Еще цветы такие дебильные, розовые тюльпаны. Не Анины это цветы. У нее другой вкус.

Я смотрю на друга и начинаю ржать в голос. Он смотрит на меня непонимающе и хмурится.

— Эти дебильные цветы я вчера Стеше подарил, — продолжаю смеяться.

— Бл*дь! — восклицает Андрей.

— Вот-вот.

Он протяжно стонет, запускает руку в волосы и ерошит их. Потом наливает виски и залпом выпивает.

— Ну и хрен с ним. Видимо, не судьба. Да у меня мозги набекрень. Ни о чем кроме нее думать не могу. Пиз*ц полный в общем.

— Да, я в курсе.

— У тебя также со Стешей?

— Местами бывало и хуже, — улыбаюсь ему. — Но я не могу без нее, поэтому мне похер на все и всех, кроме нее самой. Все собой затмила.

Андрей кивает и наливает еще, а потом еще, и еще, и еще, а дальше темнота. Еле открыл глаза утром.