Морщинистая кожа была такой же сухой, как вековой пергамент. Глаза высохли и потеряли свой блеск. Только зубы блестели белизной. А так… Как будто человека засунули в дегидратор и включили на полную мощность. Все соки высосали, всю воду вытянули.

— Ого, — послышался голос пикси. — Ой, всё! Молчу-молчу!

Брошенный на Оксану взгляд показал, что девушка держалась. Да, чуть побледнела, но это могло быть реакцией на запах формалина.

Что же, чуточку приподнял завесу тайны, можно обнажить и по пояс. Больше обнажать нужды нет — мне неинтересно, а у девчонок травма может остаться на всю жизнь.

— А ты ему дыхание рот в рот будешь делать? — не смогла удержаться пикси.

— Да, одной летающей пигалицей, которую использую вместо мехов. Вот воткну ему в пасть, а ногами буду поддувать, — огрызнулся я.

— Злой ты, Эдгарт и вообще юмора не понимаешь, — буркнула пикси.

Оксана уже с трудом сдерживала себя. Она посинела, позеленела, потом пошла полосками. Но не сдавалась! Мне показалось, что она даже вытащила из кармана ватку и начала её нюхать. Во какая запасливая.

Тем временем я достал из наплечной сумки настоянное зелье. У меня всё было готово, осталось только вытащить пробку и влить алую жидкость в чуть приоткрытую пасть. С хлопаньем пробка вылетела из склянки, и в этот момент позади раздался вздох.

Я обернулся и успел увидеть, как на пол летит сбитое зеркало. Оксана всё-таки не смогла устоять на ватных ногах и дернулась влево. К несчастью, там стоял стол. От толчка зеркало полетело вниз и с громким дзиньканьем разбилось. Осколки разлетелись в разные стороны.

— Ой, что же я натворила? — ахнула Оксана. — Вот я неуклюжая…

Словно в ответ на её аханье осколки задрожали, а после превратились в небольшие лужицы. Как будто ртутные. И эти лужицы потянулись друг к другу.

В одной из лужиц мелькнул серебристый глаз, наполненный злобой.

— А вот это уже очень плохо, — вырвалось у меня. — Можно сказать, что это полная жопа!

Конечно же жопа! Другого слова я и подобрать не могу. Как назло, не взял с собой на дело ничего существенного, только кастет и телескопическую дубинку. Ну да, не мог же я пойти безоружный ночью в морг! Это только лохи так ходят, при которых мертвяки ни разу не оживали. Нормальные пацаны всегда ждут подляну.

— Что это такое? — спросила Оксана, когда лужицы начали собираться в одно целое.

Ртутными каплями соединялись друг с другом. С одной стороны вроде бы хорошо — зеркало снова станет целым, но с другой стороны… Это станет проходом в наш мир для одного маньяка, которого хлебом не корми — дай кого-нибудь победить.

— Амальгамщик, — прошипела Чопля. — Вот и хрена ли он тут ошивается?

— Так тут боли много, — ответил я. — Не в морге, а в больничном комплексе. Вот на боль амальгамщик и реагирует.

— А кто это такой? — спросила Оксана.

— Ты чо пля, совсем темная? Про амальгамщика не слышала? Да про него любой уважающий себя ведьмак знает.

— Но я же не ведьмак!

— А вот это хреново, — покачал я головой. — Мне сейчас лишние руки точно бы не помешали… Ладно, Чопля, попробуем справиться вдвоём. Оксана, ты не путайся под ногами. Иди сюда!

Когда она неуверенно сделала пару шагов, то я открыл простыню побольше:

— Лезь под каталку!

— Чего? Вот под мертвецом я ещё не лежала! — возмущенно фыркнула девушка.

— Тогда ляжешь рядом. Делов-то, — пожал я плечами, после чего отпустил край простыни.

Оксана оглянулась на жидкую лужицу живой ртути, которая почти соединилась воедино. Осталось несколько осколков, но и они уже спешили в родную гавань. Поверхность серебристой лужицы задрожала, в ней мелькнули очертания шлема. Я заметил рога и прорези для глаз, в которых горела неприкрытая ненависть.

— Ну что? Не надумала ещё устроиться под трупиком, симпатичная некрофилка? — подмигнул я Оксане.

Она взглянула на меня широко раскрытыми глазами:

— А может мы убежим?

— Чопля! — дернул я бровями.

Пикси понятливо подлетела к двери, которая в тот же миг покрылась мутной серебристой пленкой.

— Я эту хрень трогать не буду! — безапелляционно заявила Чопля. — Она меня в прошлый раз едва не засосала.

— Слушай, а может я под каталку полезу? — спросил я всё ещё колеблющуюся Оксану. — А что? В случае чего останусь жив. Тем более, что у меня дело от самого батюшки-императора, а у тебя всего лишь от князя. Я важнее!

— Всё-всё-всё, поняла. Была не права, исправлюсь. Всем пока, — Оксана юркнула на плоскость под каталкой, а я опустил простыню.

Откатив каталку к стене, посмотрел на лежащую мумию Карамышева:

— Никуда не уходи. Оставляю на тебя бабу — если что, отвечаешь головой.

— Ты ему ещё дыхание рот в рот сделай, — хмыкнула Чопля. — Чтобы убедить в серьезности своих намерений!

— Язви-язви, может быть в последний раз это делаешь, — покачал я головой.

— Да ладно, в прошлый раз отбились, отобьемся и сейчас, — легкомысленно отмахнулась Чопля.

Ну да, прошлый раз отбились… Потеряли четырех человек из отряда, но сами смогли уйти…

Эх, если не соврать, то случилось появление этого монстра в первый раз полтыщи лет назад. Насколько мне помнится, история возникновения Амальгамщика была банальной донельзя.

Многое в этом мире делается ради трёх вещей: власти, богатства и женского пола. Амальгамщик в прежней своей жизни влюбился в дочку короля Великобритании. Влюбился так, что и жить насрать. Звали его в то время Донат Хантизарский. Ходил, резал драконов почем зря, да сваливал их бошки в кучку у ног принцессы. Может с той поры и пошло известное слово «задонатить»? Не факт. В общем, таскал и таскал, а эта засранка всё морду воротила и требовала новых подвигов.

То ей дракон мастью не угодил, то рога очень маленькие, то клыки к платью не подходят. Её бы по-хорошему перебросить через колено, да по аппетитной попке отшлепать от души, но… Нравы были не те. Всё-таки королевская кровь — это не водица из лужи, её по жопе нельзя. Вот и страдал Донат Хантизарийский из-за женской красоты, да с ума потихоньку спрыгивал.

Уж так себя извел, что с разрешения короля Великобританского решил он организовать турнир. Решил доказать, что он самый сильный среди всех существующих разумных существ. И что никто не сможет сравняться с ним в мастерстве боя, в силе и могуществе. Кинул вызов всем, кто более-менее что-то из себя представлял. Поставил на кон свою крепость и все свои угодья. Многие ради такого приза откликнулись и прискакали в Лондон.

Ну ещё бы, если удача повернется передком, то можно нехило поживиться. А если зад подставит, то только получишь унижение от поражения, да оставишь доспехи с лошадью. Ну, и жизнь можно потерять, в самом худшем варианте. Но кто будет это класть на одну чашу весов, когда приз так хорош?

Донат же поспорил заодно с королем, что если победит, то отдаст свою победу великобританской короне. Слава о самом сильном бойце разлетится по миру и престиж Великобритании будет выше облаков. Ну, а взамен попросил руку строптивой красавицы.

Батяня-король не был дураком. Он и сам видел, как Донат жопу рвет ради его дочурки, а та всё выкаблучивается. Ему и самому надоел этот цирк. Ведь года-то шли, часики тикали, дочка могла довыеживаться и оставить его величество без внуков. Король для вида подумал, а после согласился, несмотря на недовольный писк дочурки.

Возможно, принцесска потом организовала бы движение за права феминисток, но…

В общем, турнир начался точно в установленный день и в установленное время. Рыцари начали колоть, рубить, топтать конями, плевать друг в друга. В общем, делали всё то, чем занимались на ристалищах благородные люди. Было их около двух сотен, поэтому организовали систему по типу олимпийской — проигравший отваливается.

Ко второму дню соревнований осталась половина бойцов. Донат, соответственно, был среди них. Нет, многие остались живы, но вроде как с десяток унесли на руках их слуги. Вечером закатили пир, где все оставшиеся в живых ели, пили, тискали податливых служанок.