В огромном кабинете Адриана оказалось пусто. Только у входа стояли два высоких преторианца. Они без труда ее впустили. Сира и паренек посыльный остались на скамье в длинном коридоре с колоннами.

В самом кабинете тоже были колонны и высокий потолок. Писарь кивнул ей в приветствии, и стал к своей тумбе из мрамора.

Император вошел через другой вход. Его сопровождали два чиновника со свитками, и несколько офицеров из гвардии.

Он подошел прямо к ней и взял за плечи.

— Приветствуя тебя, дорогая.

Она поклонилась в ответ.

Адриан расположился в высоком кресле за массивным дубовым столом с большими резными ножками. Ее пригласил сесть рядом в кресло поменьше. Все кто его сопровождал стали в линию по правую руку.

— Не переживай, Атилия, — старался успокоить ее августейший, — Это не займет много времени. Сам хочу закончить поскорее.

Она попыталась улыбнуться в ответ. Получилось не очень. Что за дело такое даже представить себе не могла. Перебирала в голове разные догадки. Может связано с ее покойным мужем, или что-то касаемо гладиаторов.

Когда вооруженные гвардейцы завели двух мужчин, ей стала понятна суть дела. Она узнали их сразу, хоть и видела всего один раз в жизни. Это были те самые два сенатора, что пытались требовать оплатить выигрыш за ставки на гладиаторский бой.

Преторианцы поставили их посредине кабинета.

— Представьтесь, — потребовал один из чиновников, — император начинает свой суд.

Сначала представился тот у которого было два подбородка. Он говорил пафосно и высокомерно. Стал перечислять своих предков, их заслуги и регалии.

Император кашлянул, и чиновник потребовал у сенатора замолчать.

— Называй только свое собственное имя, без должностей и прочего. Это все есть в протоколе.

Тот представился и обиженно выпятил губы.

Его приятель вел себя гораздо скромнее. Он поклонился и назвал себя.

— Вы знаете, по какому поводу вас сюда вызвали? — сухо спросил все тот же чиновник.

— Да, я хочу получить свои законные деньги от этой… вдовы, — показал пальцем на Атилию сенатор с двумя подбородками.

Эктору удалось сбежать.

Он сам не понял, как это произошло. Может, слишком много стало узников в той маленькой незаконной тюрьме. Оказалось, в ней всего один надзиратель и пара охранников на входе. К нему никого не добавили, но он слышал разговоры в других камерах. Там явно сидело немало народа.

Сбежать ему хотелось почти сразу. Эктор понял, что подкупить никого не удастся. Видимо у людей, похитивших его, были особые указания. На следующий день он предлагал, человеку с серебряным перстнем с орлом, выкуп за себя в десять тысяч денариев. Тот в ответ только посмеялся. Тогда Эктор добавил всех своих рабов — их можно продать не меньше чем тысяч за тридцать.

Бывший вояка объяснил, что если бы решал он, то согласился бы и на десятку. Но те, кто их с партнерами наняли, работали на очень серьезных людей, самых главных в империи. И у них на Эктора оказались особые планы. Нарушить которые — означало подписать свой смертный приговор, и казнь будет самой страшной из всех используемых. Он заверил Эктора, что подобное уже не раз случалось с другими его товарищами.

Правда, человек с перстнем предложил, за хорошую плату, добыть для Эктора то, что он хочет. Например, вкусной еды, вина, ну или покорную рабыню. Всего этого Эктору не хотелось. Ему хотелось сбежать.

Особенно после события произошедшего вскоре. Тем же утром, его отвели в соседнюю камеру. Там он, с удивлением, обнаружил ни кого иного, как Луция. Эктор предположил, что их схватили примерно в одно и то же время, и доставили сюда той же ночью.

Его товарищ стоял связанным. Веревки растягивали руки в разные стороны и были прикреплены к металлическим кольцам в стенах. Он выглядел измученным, хотя следов побоев у него на лице не оказалось. Эктору требовалось опознать бывшего императорского казначея, и он подтвердил, что его приятель таковым и является.

После этого его отодвинули к стене. Человек, с татуировкой игральных костей на руке, достал огромный кинжал. Без каких либо церемоний он всадил его в живот Луцию, и лезвие вошло по самую рукоять.

Эктора вырвало. Он был в ужасе. Больше всего ему запомнился взгляд товарища. Казалось Луций, даже умирая, не верил в происходящее. Панический страх овладел всем телом Эктора. Его вывели, и посадили обратно в туже камеру, что и раньше. На словах пояснили — он должен работать на них, иначе подобное ждет и самого Эктора.

Желание сбежать подавило все другие. Через две недели ему это удалось.

Он был смирным узником, никому не перечил, отвечал на все вопросы, и обещал сотрудничать. Через пару дней его стали выпускать на прогулку во дворе. Выяснилось, тюрьма эта перестроена из старой виллы. Двухэтажное здание обнесли высоким каменным забором, установили массивные ворота. Именно возле них и дежурили охранники. Камеры располагались в глубоком подвале, к нему вел только один вход.

Эктор заметил, что дверь в здание виллы не запирается. Внутри жили его похитители, тюремщик и еще несколько рабов. Там же находилась кухня, где для них всех готовили стряпню. За входом туда особо никто не следил, да и зачем — из всех узников выпускали лишь его.

Для проверки, он стал гулять поближе к дому, на следующий день еще ближе. Ему никто ничего не говорил против, не отгонял. И Эктор ходил свободно по всей территории. Однажды он зашел внутрь виллы и прошел в кухню. Поваром оказался старик, молодая рабыня ему помогала. Он поздоровался и пообщался с ними.

На обратном пути вошел в гостиную. Обнаружилось, что ее окна выходят за территорию тюрьмы. Через решетки Эктор увидел заброшенный парк, ему стало ясно, по высокой траве — там никто не ходит.

Дверь, которая вела в парк, оказалось на замке. Судя по ржавчине ее уже очень давно не открывали. В этот день он решил больше не рисковать и вышел в общий двор.

Он не спал всю ночь. Мысли роем вились в его голове. Эктору во что бы то ни стало, хотелось побыстрее сбежать. Должен же быть способ.

На следующий день он снова пробрался на кухню. Там поговорил с поваром и его помощницей. Они угостили Эктора водой с лимоном. В целом вели себя дружелюбно.

Выйдя из кухни, он снова, как бы невзначай, вошел в гостиную. Она оказалась пуста. В самой дальней стене Эктор увидел плотную штору — такими обычно завешивали спальни. Он приблизился и осторожно ее отодвинул. За ней оказалась небольшая комната с маленьким окном закрытым ставнями. Он, стараясь не шуметь, отворил его. Решеток не было!

Эктор прикинул, и решил, что сможет вылезти из окна. Вот только теперь надо хорошо продумать пробег.

Весь следующий день он готовился. Купил хлеба и сыра у человека с перстнем. Ну, как купил, пообещал заплатить в пять раз больше, чем это могло стоить, но как появится возможность. Стащил моток веревки, которую тюремщик непредусмотрительно оставил в коридоре подвала. Его камеру, теперь, запирали лишь на ночь. Эктор дождался начала заката. Ему уже было известно, что тюремщик, в это время, пойдет выпить с охранниками кружку вина. Трое, которые его сюда притащили, начнут свою игру в кости под высокой липой. Это будет самое лучшее время.

Эктор вышел во двор, неспешно прокрался вдоль стены и прошмыгнул в дом. На кухню заглядывать не стал, сразу направился в гостиную. Из нее вошел в маленькую комнату за шторой. Пододвинул табуретку к стене у окна, распахнул ставни и вылез. С другой стороны оказалось довольно высоко. Назад дороги не было. Эктор прыгнул в густую траву и сильно ударился пятой точкой. Превозмогая боль, он двинулся через парк.

* * *

— Августейший Адриан, вы объявили вдову Луция своей клиентелой, — продолжал гнуть свою линию нахальный сенатор, — Закон говорит: если лицо, находящееся под чьей либо опекой, не желает выплатить долг, тогда патрон этого лица обязан потребовать от него выполнения обязательств. Если же лицо не имеет возможности произвести расчет, тогда сам взявший под свое опекунство, платит за него. Я прав?