С этими путаными, слегка пьяными мыслями в голове я незаметно задремал.

Проснулся уже в восемь и сразу выругался: ушла, как пить дать! Проспал. Но в прочем пробуждение было приятным. Вчера меня угнетало осознание отсутствия настоящих друзей, а после ночи вдруг отпустило. Проснулся с ясностью и лёгкостью на душе, как младенец. Если гнойник вскрыт и вычищен, то дальше начнётся исцеление. Главное — новой заразы туда не насажать. Но я-то теперь знаю, как выбирать людей.

Будто в ответ на эту светлую мысль, из высокой, наполовину стеклянной входной двери выпорхнула моя заноза… в совершенно непривычном виде. Платье, волосы распущены и, кажется, даже глаза немного накрашены. В это было трудно поверить, но перепутать Настюху с кем-то другим я не мог — это точно была она. Хорошенькая. Женственная такая, что при одном взгляде зубы ломит…

Она топала рядом с каким-то тощим задротом в очках и вещала ему о чём-то с улыбкой, совсем не глядя в сторону моей машины. Странное, нехорошее чувство зашевелилось у меня в груди. Холодное, острое, жгучее… Захотелось окликнуть девушку, подойти, дотронуться. Обозначить физически, что она моя, хотя это и неправда. Но отогнать ботаника было необходимо, несмотря на то, что он не пытался прикоснуться к Насте.

Чёрт, сейчас обругает и прогонит — и получится совсем не то, что я хочу, а наоборот… но выбора нет. Я уже взялся за ручку двери, как вдруг пути моей козы и этого недоделка разошлись — она направилась к автобусной остановке, а он — в другую сторону.

Передо мной встала новая дилемма. Поехать за ней или домой? Увидел ведь, как хотел. И даже получил удовольствие от этого зрелища. А преследовать девушку, которая меня даже в гости не приглашала, — это зашквар и попахивает одержимостью. Я же не какой-нибудь чёртов сталкер… С другой стороны, интересно ведь, куда это она так нарядилась. Неужели к инвалиду? Хорошо бы разобраться. Я поколебался не дольше десяти секунд, а потом решительно повернул ключ зажигания и тронулся в сторону остановки.

Я вам скажу, преследовать автобус — та ещё морока. Постоянно нужно искать место для парковки, да ещё так, чтобы искомая пассажирка тебя не спалила и не свалила незаметно на одной из остановок. Тянулась эта нудная слежка бесконечно: кажется, эта коза — любительница мотаться в разные концы города на общественном транспорте. Но всё когда-нибудь заканчивается. Настя вышла из автобуса недалеко от отделения полиции, где мы с ней повстречались в первый раз. Я тогда был не очень-то вежлив с ней — тут и похмелье виновато, и моя злость на двоюродного брата, но учитывая тонко чувствующую душу этой девчонки, понятно, почему она так сторонится меня. Считает, что я законченный козёл. Что ж, тем важнее мне наладить контакт с её любимыми детьми… эта малявка явно предпочитает дела словам.

Я припарковал машину во дворе десятиэтажного панельного дома — простецкого такого, ещё советских времён, но вокруг было чисто, скамейки покрашены, цветы посажены под окнами. Настя вошла во второй подъезд и пробыла там чёртову уйму времени. Организм мой уже вполне проснулся, захотелось поесть, попить и умыться. В самом деле, это глупо — торчать вот так под чужими окнами. Я решил, что дам девчонке ещё пятнадцать минут — и поеду домой. Но она вышла через восемь. Гордо катя перед собой инвалидное кресло с тощим, перекошенным мальчиком в нём. Возраст неопределённый: может, одиннадцать, а может, и семнадцать. Одет прилично, причёсан, но ноги и руки — палочки, пальцы скрючены, мимика лица неестественная. Юноша задирал голову, стараясь смотреть на свою сиделку, и в глазах его светилось восхищение. Настя тоже склонялась к нему, улыбалась, говорила что-то ласково — не разобрать, что именно, но тембр голоса пробирал до печёнок. Тёлки из бара не умеют брать такие ноты, даже некурящие. Настя как будто сердцем разговаривает… Блин, как странно это всё — эти мысли и чувства — как не похоже на меня…

Опять хотелось вылезти из машины, подойти, обнять… только уже без злости — мальчишка мне не соперник — но я сдержался. Подождал, пока они отойдут подальше, и осторожно, прячась за деревьями, двинулся следом. Без особой цели, просто решил немного понаблюдать за ними. Голод и жажда забылись, мне было просто приятно смотреть на девушку и её заботу о подопечном.

Мы миновали ещё пару дворов, а потом Настя с мальчиком вышли на узкую дорожку вдоль небольшой улочки, которая вела как раз в сторону отделения полиции. Я двигался поодаль, за кустами, но прекрасно видел их. И видел, что в какой-то момент Настя встала, как вкопанная — ни вперёд, ни назад. Подобрался поближе. Девушка дёргала коляску за ручки, но та не поддавалась, застряв одним колесом в деревянном поддоне, который кто-то положил на тротуар поверх непросыхающей лужи, в качестве моста.

Как назло, вокруг — ни души. Что ж, похоже, настал момент открыть своё присутствие…

Настя

Я всё утро подсознательно готовилась к его появлению, но он всё равно возник неожиданно и — удивительно! — в самый подходящий момент. Или подозрительно…

— Привет, Анастейша! — махнул мне рукой Ярослав Дмитриевич. — Я могу тебе помочь?

— Коляска застряла… — пробормотала я. Отказываться от помощи было глупо: явно у меня не получалось справиться с проблемой самостоятельно.

— Нет проблем! — просиял молодой человек. — Сейчас вытащим.

Он взялся за ручки и в одно движение вытащил колесо из западни. Дерево громко затрещало, но бояться было нечего: колёса бескамерные, пробоины им не грозят.

Ярослав Дмитриевич перекатил коляску на тротуар по ту сторону поддона и опустился на корточки:

— Здорово, мужик! — протянул он руку Вене. — Как дела?

Мальчик не пошевелился — испугался, наверное — но Мелехин-младший не растерялся — сам ухватил Веню за лапку и аккуратно пожал:

— Я — Ярослав, но можно просто Яр.

Он повернулся ко мне:

— Этот парень разговаривает?

Я кивнула:

— Вы слишком напираете, Веня, должно быть, смущён.

— Прошу прощения…

Ярослав Дмитриевич поднялся на ноги и сунул руки в карманы шорт, по-прежнему глядя на моего подопечного.

— А вы… какими судьбами? — прищурившись, поинтересовалась я.

— А я… в полицию направлялся и увидел вас.

— То есть, мы тут случайно встретились?

— Ну да. А ты что подумала, я за тобой следил? — и он рассмеялся — вроде бы непринуждённо, но у меня мурашки побежали по спине.

— Вы одеты, как вчера, — заметила я следовательским тоном (я его никогда вживую не слышала, но представляю примерно так).

— И что? Ты тоже в детдом в одном и том же ходишь.

— А вы — в разном.

— Так, не понял, что за допрос? Требую адвоката…

Я смутилась:

— Нет… просто… мне любопытно.

— Так бы сразу и сказала. Всё банально: я не ночевал дома.

И вот незадача: мне вдруг стало неприятно. Как будто что-то острое кольнуло грудь. Какое мне дело до того, где ночует этот мажор?! Может, просто, я слишком впечатлилась его обещаниями навестить меня этим утром в общаге? Даже нарядилась, как дурочка. Честно сказать, я боролась с этим желанием два дня до этого. Не потому, что хочу понравиться ему, а чтобы не чувствовать себя ущербной. Я ведь симпатичная, особенно когда накрашусь, и фигура у меня хорошая. Да и платья люблю носить, просто это не практичная одежда… А привлекательный внешний вид добавляет уверенности в себе и хорошего настроения.

Короче говоря, я подспудно ждала Ярослава Дмитриевича этим утром в гости, хоть и сама запретила ему приходить. А он… где-то зависал всю ночь. И, к гадалке не ходи, этот кто-то был девушкой. Похоже, мои эмоции выбрались наружу через выражение лица. Мелехин-младший поспешно добавил:

— Помогал одному товарищу к экзамену готовиться.

— Сессия уже закончилась, — напомнила я скептически.

— А у него пересдача.

Врёт, наверное. Сейчас ведь большинство преподавателей заняты абитуриентами, у остальных отпуск. А с другой стороны, зачем ему врать?..