– Не благодари, – старший механик собрал фигурки, убрал коробку. Задумчиво посмотрел на парня, тяжело вздохнул. Обвел взглядом пустую мастерскую, после чего досадливо крякнул и добавил:

– Шарг с тобой, пойдем гравку посмотрим. Но больше помощи не жди.

Калека просиял и похромал в угол за мешком.

Брак утер пот с лица изрядно промокшим рукавом. Шаргова жара, шаргова духота, шаргов скиммер и шаргова гравка, будь она трижды проклята.

Опасения по поводу костяной спиральки не оправдались. Внимательно исследованная Часовщиком гравка оказалась рабочей, хотя и слегка сонной. Тянула не слишком много, на синий цвет, но для скиммера этого было вполне достаточно. Даже больше чем достаточно, гравка оказалась весьма неудобной.

Слишком большая, мощная и прожорливая для скиммера, но слишком слабая для тарги. Разве что для тяжелых грузовых подойдет, если понадобится снять часть нагрузки с кузова при перегрузе.

Для флиров тоже не подходит, там важна резвость. Трофейная гравка разгоняется слишком медленно, для юрких летунов это неприемлемо. Им куда важнее иметь возможность быстро сбрасывать и поднимать подъемную силу, все остальное отходит на второй план.

Вот парню и пришлось потратить кучу времени на то, чтобы придумать способ упихать здоровенную гравку в скиммер. Она размером с голову, и это еще без корпуса. Надо было точно рассчитать, где именно ставить, продумать поступление эйра и регулировку подачи…

В результате всех мытарств, Брак так и не приступил толком к установке, разве что нарезал листов железа на корпус, да утащил несколько медных трубок. В мастерской стало заметно светлее, солнце в трюм уже не проникало и Часовщик приказал зажечь светильники. Остальные механики на возившегося в отгороженном закутке калеку внимания не обращали. У каждого здесь есть свое укромное местечко, где можно спокойно ковыряться с железками. А ближе к вечеру все и вовсе ушли во внутренний двор на церемонию Возвращения. Теперь сквозь раскрытые двери трюма до Брака доносятся обрывки торжественных речей, хохот и радостные вопли.

Парень в очередной раз попытался придать раскаленной медной трубе правильную форму, перегнул и злобно помянул шарга. Кончики пальцев уже начало ощутимо покалывать – верный предвестник скорого ожога. Пора заканчивать, он и так сегодня слишком много сводит.

Как Ухол умудрялся целыми днями неутомимо плавить ракушки, оставалось для Брака загадкой. Да и Часовщик при нужде мог целиком раскалить докрасна тяжеленную ось “Мамаши”, хотя Ухол в негласном противостоянии все равно оставался победителем – старший механик очень быстро выдыхался.

Сам калека особыми талантами не выделялся. Мог докрасна раскалить десятикилограммовую болванку, но и только. Таких среди семьи больше половины, не считая откровенно бесталанных, вроде Логи. Гнуть Браку тоже было тяжеловато, да и слабые руки не сильно этому способствовали. Вот и сейчас, от тяжелой работы заныла голова, как будто в лоб с двух сторон медленно вворачивают раскаленные гвозди. Еще немного и перенапряжется, а этого допускать нельзя. От такого он до конца Схода не оправится.

Приняв твердое решение заканчивать, парень набросил на скиммер рваное полотнище старого тента, после чего подхватил отремонтированный Там-Там и направился в угол мастерской. Откинув неприметную дверцу, завалился в крохотную комнатушку, заполненную переплетениями разномастных труб. Крутанул вентиль и прямо в одежде встал под струю ударившей сверху горячей воды.

Маленькие радости механиков – возможность почти неограниченно мыться пресной водой.

Прямо на себе постирав вещи, Брак выбрался из помывочной, дернул за рычаг обогревателя. Хитрое устройство состояло из двух эйносов – люторога и скальной кушварки, и создавало плотный поток горячего воздуха из широкого раструба.

Вещи высохли почти мгновенно, как и волосы. С сожалением выключив обогреватель, парень переоделся в обычную одежду, аккуратно сложил рабочие вещи в ящик. Хорошо, что воров внутри гигатрака можно не опасаться. Сердце семьи всегда хорошо охраняется, сунуться сюда рискнет только полный идиот. А обитателям “Мамаши” грязные шмотки механиков и их железки ни к чему. Хотя случается всякое, у Чернолапых вон флир угнали и ограбили. Но это был свой, такое событие – нечто из ряда вон выходящее.

Пока парень выходил наружу и пробирался по недрам “Мамаши”, невольно замечтался. Из головы Брака все никак не шла украденная сумма. Восемнадцать фиолок! Даже в самом грубом пересчете, это почти двести тонн сырого эйра. Чудовищное количество, которого будет достаточно для безбедной жизни в любом уголке мира. Кри это универсальная валюта, как бы не пытались контролировать и регулировать их оборот разные страны. Цветные кристаллы, подкрепленные самым надежным и востребованным ресурсом – эйром, упрямо продолжали использоваться в сделках на любом уровне,

Можно купить себе дом на севере, трак, несколько рабов. Открыть собственную мастерскую или факторию, если не прельщает жизнь в городе. Может, даже на подержанный цеп хватит, на стрейб уж так точно. Можно достать несколько улиток для редких металлов, добывать золото на берегах великой реки. Можно… Да проще перечислить, что с такой суммой сделать нельзя.

Сбежавшему Майро можно было только позавидовать, конечно, если Чернолапый умудрится остаться в живых. Пережить гнев клана почти невозможно. Да и какой он теперь Чернолап, наверняка уже назначили изгоем и вычеркнули его имя и метку из Святилища Памяти в недрах гигатрака. Наверняка после Большого Сбора рванут в разные концы Гардаша лихие ребята на быстрых машинах, привлеченные наградой за голову вора.

Замечтавшийся Брак уже почти дошел до места встречи с толстяком, когда его грубо толкнули в плечо, едва при этом не опрокинув. Опомнившись, парень поднял было взгляд, но тут до ушей донесся знакомый голос, радостно что-то оравший.

– Ооо! Там-Там!!! – подлетевший толстяк едва не вывернул калеке кисть, выхватив из его руки кувалду. – Вылезай оттуда, паскуда ушастая, жопа тебе пришла!

Последние слова он проорал на ходу, замахиваясь Там-Тамом. Тяжелый боек просвистел в воздухе и со звоном впечатался в закрытую дверь небольшой синей тарги с крытым кузовом, оставив после себя внушительную вмятину.

– В круг давай, уродец! – кувалда пошла на второй замах. – Или извиняйся!

Водитель тарги, вздрогнув от звука второго удара, опасливо покосился на вмятину и что-то прокричал.

– НЕ СЛЫШУ! – лысый замахнулся в третий раз, но бить не стал.

– Прости! – голос подрагивал, но страха в нем не было. – Прекрати курочить машину!

Толстяк все же вломил в третий раз, осыпав краску с двери. Столпившиеся вокруг зеваки одобрительно закивали, кто-то подбодрил советом бить сверху, чтобы до макушки достало.

– За что прости, шаргова ты плесень? – голос Логи звучал почти ласково. – Прости за то, что у меня такая вонь изо рта? Или прости за то, что моя машина поцарапала твою кувалду? Или прости за то, что попытался нагло тебя поиметь, а потом назвал одноглазым уродом и сбежал в таргу?

– Прости за то, что назвал тебя одноглазым уродом и попытался поиметь! Доволен? Хватит курочить машину, говорю.

– Не совсем так, но сойдет, – толстяк пнул напоследок дверь и повернулся к Браку. – Пойдем, Бракованный. Каждый торг одно и то же, а все равно лезут. То что я выгляжу тупым не значит, что я тупой. Разница незаметная, но ощутимая. Но им не дано понять.

Сзади раздался лязг и горестный вопль. Начавшие было расходиться зеваки вновь обернулись. Вылезший из тарги удивительно лопоухий коротышка в глухих гогглах грустно оглядывал отвалившуюся целиком дверь с вмятиной посередине.

– За что ты его так? – Брак отвернулся от созерцания скорбящего коротышки и поспешил за напарником.

– Предложил мне отрез канторского шелка по дешевке. Я бы повелся, но шелк этот знаю хорошо, мать иногда из него шьет. Когда предложил водой проверить, этот сразу заюлил, ну и завертелось. Вовремя ты Там-Там принес, я бы упарился его из тарги выковыривать. Еще и уродом одноглазым назвал.