– Да выключи ты его, в конце-то концов! – Алиса не находила себе места и ходила по комнате из стороны в сторону.

– Аля, успокойся, – Филипп выключил телевизор, подошел к Алисе и взял ее за руки, – Посмотри на меня. Твои переживания сейчас никому не помогут. Он жив, это главное. Завтра Арсения Андреевича перевезут специальным бортом в Москву, в Пирогова. Я договорился, его будут лечить лучшие специалисты. Ну, хватит. Все будет хорошо, – как мог успокаивал Алису супруг. Филипп обладал уникальной способностью находить общий язык с разными людьми. Ярцев доверял своему заму безгранично, хотя парню было всего 28 лет. Везде у Фила были друзья, знакомые, одним словом – связи.

– Извини, сама не своя.

Алиса Ярцева была единственной дочерью Арсения. В свои 24 она уже успела выйти замуж. Привлекательная внешность ей досталась от матери, от отца она унаследовала твердый и упрямый характер. Стройная девушка небольшого роста, с короткими темными волосами. Милые ямочки на щеках, большие добрые глаза. Своей юношеской красотой она часто обескураживала окружающих. Алиса легко могла бы стать моделью, но выбрала совершенно другую специальность. С детства она мечтала стать медиком. Ее профессия резко диссонировала с внешностью. Не каждый здоровый мужик справится с тяжелой и нервной работой на скорой помощи, а Алисе это удавалось. Она была из числа тех женщин, которым, что конь на скаку, что горящая изба – все нипочем.

Свою мать Алиса знала только по фотографиям, которых после ее смерти осталось не так много. Она умерла во время родов, китайские акушеры не смогли ее спасти. Отец всю жизнь воспитывал дочь один. Алиса и Арсений были очень привязаны друг к другу. Весть о катастрофе просто подкосила девушку. Самый близкий человек висел на волоске от смерти, а она ничем не могла ему помочь.

Спецрейс санитарной авиации экстренно перевез Ярцева в Москву. Его поместили в отделение реанимации медико-хирургического центра имени Н. И. Пирогова. Отдельная комната больше походила на небольшой научно-исследовательский центр, чем на палату интенсивной терапии. Мониторы, индикаторы и прочее самое современное медицинское оборудование.

С раннего утра Алиса дежурила в больнице, решая организационные вопросы госпитализации и ухода за отцом. С большим трудом ей удалось встретиться с заведующим реанимационным отделением, перехватив его прямо в коридоре во время утреннего обхода.

– Здравствуйте, Исаак Карлович. Умоляю… Ярцев. Я его дочь. Скажите все как есть. Может, что-то необходимо… Мы найдем, мы…

– Успокойтесь, девушка. Как вас зовут?

– Алиса. Алиса Ярцева. По поводу Арсения Ярцева. Его вчера ночью доставили к вам из Ижевска. После авиакатастрофы, – сбивчиво пыталась объяснить Алиса дрожащим голосом.

– Да-да. Помню. О нем меня предупредили. Пациент Ярцев на особом контроле. Алиса Арсеньевна, послушайте. Сейчас клиническая картина стабилизировалась, на данный момент жизни Арсения Андреевича ничего не угрожает. Его ввели в состояние искусственной комы. Сами понимаете, рано давать какие-либо прогнозы. Но мы будем делать все, что в наших силах. Больше ничего не могу обещать. А сейчас прошу простить, должен бежать.

– Я могу его увидеть?

– Вообще-то не положено, но в качестве исключения. Я передам лечащему врачу, вас пустят, но буквально на пару минут.

Ярцев лежал в центре палаты, со всех сторон к нему тянулись трубки и провода. Из-под голубой простыни лишь едва было видно отекшее лицо. Казалось, что он просто спит, слушая монотонную колыбельную сигналов кардиомонитора. Алиса смотрела на отца и рыдала. Обычно она не давала воли слезам. Ее одолевали два противоположных чувства. С одной стороны душевная боль и горесть, с другой – благодарность судьбе за то, что отец остался жив.

Яркий свет ударил в глаза. Ярцев пришел в себя, но так и не смог понять, где находится. Стены, отделанные белой плиткой от пола до потолка, отражали лучи солнца и хорошо освещали комнату. Ветхие тумбочки, деревянный стол с пыльным дисковым телефоном, такие сейчас большая редкость. Стеклянный шкаф, забитый разными колбами, умывальник с облупленной эмалью. Старый коричневый линолеум на полу. В воздухе стоял стойкий запах хлорки. Внимание Арсения привлекли плакаты на стенах: «В цехах и просторах полей врачи охраняют здоровье людей», «Советскому трактору – здорового тракториста».

«Мы все-таки долетели в Пекин? Тогда где я? Почему я в музее?» – наскоро перебирал мысли Ярцев. В комнату вошел человек в белом халате, ведя за руку мальчика лет девяти. Судя по всему, доктор. Одной рукой мальчик прикрывал левый глаз. Ярцева они не видели, хотя он находился совсем рядом.

– Ну-ка, Сеня, давай показывай, что у тебя там, – обратился доктор к своему пациенту.

Мальчик убрал руку. Левый глаз был залит кровью, которая сочилась из рассеченной брови.

– Как это тебя угораздило?

– Играли в казаки-разбойники в заброшенном доме, я убегал от Славки и свалился с крыши. Будет больно? – несмотря на травму, мальчик не плакал.

– Немного будет, Сеня. Придется зашивать. Но ты не бойся. Смелый не знает страха.

Ярцев стоял в стороне и не понимал, что происходит. «Какого черта?» Арсений прекрасно помнил этот день. Как играли с друзьями в старом заброшенном доме, и он свалился с крыши на строительные леса. Именно после этого и появился дикий страх высоты. «Я что, умер?»

– ОСТАЛОСЬ 13. ПОСПЕШИ, ТЫ ЕЩЕ НЕ УМЕР, – прозвучал пронзительный голос, оглушающий все вокруг.

От неожиданности Ярцев попятился назад. Упершись в угол палаты, Арсений зажал руками уши. Закружилась голова, картинка стала расплываться. Внутренне Ярцев ощутил чувство полета, хотя находился на месте. Кабинета сельской больницы уже не было перед глазами. Арсений оказался в совершенно другом месте. Вдалеке слышен рев взлетающего самолета. Очевидно, это аэропорт. Какие-то люди идут по взлетно-посадочной полосе к трапу. Одного из них пытается остановить девушка:

– Не пущу. Пожалуйста, остановись. Не лети этим самолетом. Не делай этого, я не хочу тебя потерять.

Девушка хватает человека за руку, но все попытки тщетны. Он не обращает внимания, продолжает идти и вскоре поднимается на борт. Девушка не сдается, она выскакивает на взлетную полосу, машет руками, затем упирается спиной в шасси, стараясь помешать самолету. Но все бесполезно, он взлетает. Теперь она удерживает этот самолет во время полета, словно игрушечный. Но маленький, хрупкий самолетик выскальзывает у нее из рук, падает на землю и разбивается на маленькие кусочки.

Снова чувство полета сознания, Арсений оказывается в новом месте, наблюдая за происходящим с высоты. Опять больница, но на этот раз современная. Больничная палата. Обилие различной аппаратуры, похоже, это реанимация. На каталке кто-то лежит, над ним плачет все та же девушка. Рядом стоит доктор в голубом медицинском халате. Девушка сквозь слезы обращается к доктору:

– Исаак Карлович, скажите, что вытащите его, скажите, что он выкарабкается.

Арсения будто ударило током, только сейчас он понял, за кем наблюдает: «Это же я на каталке, а девушка… Это Алиса».

– АЛИСА, Я ЗДЕСЬ, – что есть силы закричал Ярцев.

Алиса проснулась в поту и слезах.

– Что случилось, кошмар? – спросонья спросил испуганный Филипп.

– Не знаю. Папа. Мне кажется, что я слышала его голос во сне.

Максим был невысок для своего возраста, в строю на физкультуре он стоял почти в самом конце. Никаких комплексов по этому поводу мальчик не испытывал. Наоборот, благодаря своему росту он очень ловко справлялся с турником и брусьями. Часто участвовал в школьных спартакиадах от класса.

Макс хорошо учился, предметы ему давались легко, особенно нравились точные науки. Мальчик мог часами сидеть за учебниками математики. По другим дисциплинам у него тоже не было никаких проблем, однако они вызывали лишь скуку. К любому делу он относился серьезно и ответственно. С раннего детства мальчика отличала любовь к порядку, в его комнате все находилось на своих местах, одежда была всегда опрятной и чистой, красный пионерский галстук – тщательно выглаженным.