Сэмейрон, тот дроу, постоянно травил забавные истории, веселя всех нас, гном тоже не отставал. Потом у нас зашел разговор, почему же нас взяли. И выяснилось странное, пятеро из нас были довольно посредственными магами. Гном, я, ещё одна человечка и две амадины. И все мы были абсолютно уверены, когда ехали сюда, что не сдадим экзамены. Зато оставшиеся: эльфийка Максин, дроу Сэм, фэйри по имени Роузи и девушка людской расы Наиль были безмерно одарены и талантливы в разных направлениях. Фэйри даже защитила высшую степень по природной магии и должна была стать преподавательницей.

— И зачем нас взяли? — нахмурился Тарх, сведя свои брови, и громко стукнул кружкой об стол, расплескав золотистый эль по столу.

— Может, нас хотят принести в жертву их Богам? — пугливо пропищала одна из амадин: Тира или Лира, я пока не могла разобрать, кто из них кто — на лицо, прическу и одежду они были абсолютно одинаковыми.

— Бред! — рыкнул гном и теперь стукнул уже кулаком по столешнице, на что Сэм свел брови и пригрозил ему пальцем.

— Разумное объяснение должно быть, — я пожала плечами. — Просто мы его пока не знаем. Да мы вообще ничего не знаем и не понимаем. Взять хотя бы, почему хашшаты всё это время скрывались, накрыв себя непроницаемым пологом из магии, окружив легендами. Также, когда они смотрят на нас, кажется, что они чувствуют превосходство перед нами. Но это ещё ладно: не хотели с нами дело иметь — это их выбор. Почему же они вдруг открыли набор всем желающим в свою Академию, да непростую, а в столице, при Императоре. Вот, как по мне, самая главная загадка — это зачем мы все им понадобились.

— Дело говоришь! — Тарх вновь хотел стукнуть, однако когда на него исподлобья посмотрел Сэмейрон, кулак замер в воздухе. А потом гном опустил ладонь на бороду и ласково огладил её, будто так и задумывалось с самого начала.

— Есть у кого-нибудь мысли? — я обвела всех собравшихся взглядом, но они только обреченно покачали головами.

— Надо выпить! — изрек гном. — Всяко лучше думаться будет!

И мы выпили. Однако думать лучше после этого мы точно не стали. У меня так вообще зашумело в голове от тёмного эльфийского: напиток оказалось хоть и на редкость вкусным, сладковатым вином с ароматом ягод и я позволила себе немного лишнего.

Но, несмотря на всё выпитое, вели мы себя прилично: не шумели, никому не мешали. Никто из гостей не был нами недоволен. Пока не пришла одна компания.

Ввалившись в бар, прямо с порога мужчины потребовали выпивки, причем сказали: «Нам, как всегда». И направились в нашу сторону, к столу, за которым мы сидели.

Заметив, что их места заняты, они смерили нас недовольными взглядами, однако ничего не сказали. Сев за соседний столик, подозрительно зашушукались, посматривая на нас исподлобья.

С каждым часом в баре становилось всё многолюднее. Потом заиграла задорная мелодия, и кто-то направился танцевать. Даже меня темноволосый и темноокий Сэм уговорил выйти размяться, как он выразился.

Красивый юноша, талантливый боевой маг и первый мною увиденный дроу. Всё это, да ещё и приправленное изрядной дозой тёмного эльфийского в крови и тем, что Сэм весь вечер оказывал мне знаки внимания, сделали своё дело — он смог меня заинтересовать. И немного очаровать. А если вспомнить, что это первый мужчина, не считая Марка, который танцевал со мной, то я даже смутилась. И снова мелькнула в моей голове шальная мысль — не думать об отчислении, а прилежно отучиться год, не обращая внимание на насмешки из-за слабого дара, посмотреть на мир, пообщаться с другими созданиями, раз мне выпал такой невероятный шанс.

Правда, когда Сэм склонил голову с явным намерением меня поцеловать, всё очарование вдруг пропало, я вспомнила, что у меня есть жених, и резко отступила назад… И надо же было такому случиться, что случайно наступила на ногу мужчине из тех, чье место мы заняли, который танцевал рядом со своей дамой.

Увидев, что натворила, я в тот же миг искренне извинилась перед ним, но ему этого оказалось мало. Презрение к нам в его глазах сменилось ненавистью, и он шагнул к нам. Сэм сразу задвинул меня к себе за спину:

— Мы приносим вам наши глубочайшие извинения, — произнес он, тоже стараясь сгладить все углы и урегулировать конфликт. — Это чистая случайность и…

Но мужчина не слушал дроу, зло что-то пробурчав, он протянул руку, желая схватить меня и вытащить из-за спины моего спутника:

— Приперлись сюда, ведете себя как дома! Однако вам тут не рады, и извиняться вы должны по нашим правилам, чужаки… — прорычал он, но прежде чем от коснулся меня, дроу отреагировал.

Сместившись влево, полностью закрыв меня собой, он схватил мужчину за запястье и легко опрокинул того на пол, словно перед ним был худенький паренек, а не здоровый мужик, шире его раза в два.

— Драка! Наших бьют! — донеслось почему-то восторженное со всех сторон. Причем мои новые знакомые кричали громче всех. Зато восклицания Сэма и мои: «Давайте решим мирно! Мы не хотим конфликта!» — потонули в этих криках и гвалте.

На дроу накинулись сразу трое хашшатов, я отлетела к стене. Гном возник откуда ни возьмись, причем сразу со столом в руках, и началась знатная потасовка. В которую влезли все, даже миловидная фэйри — она кидалась кружками, кричала что-то вроде: «За родину, за природу, мать нашу!». Лира и Тира дружно создали какое-то водное заклятие в виде смерча из разлитого на полу алкоголя, которое настойчиво и неумолимо преследовало только одного хашшата — ни в чем не повинного бармена. Его истошные крики: «Так и знал, что алкоголь меня доконает!» — ещё долго потом отдавались звоном в моих ушах. Другие девушки вооружились кто чем: ножами, вилками, будто они постоянно участвовали в таких потасовках.

Кучка поверженных тел рядом с гномом и дроу увеличивалась, а я и могла только стоять в углу, отмахиваться сумкой и ловко уворачиваться от снарядов из посуды и предметов мебели. Подходящих заклинаний, чтобы образумить беснующуюся толпу, в моем арсенале не было, да и те, что я знала, мне бы не помогли — сил на них мне не хватало. И всё, что я могла делать, это продолжать кричать, вразумляя собравшихся. Однако все мои мольбы: «Давайте поговорим!» — просто игнорировались. Поэтому я решила действовать более решительно — выйти на улицу и найти военных или тех, кто в этом городе занимается правопорядком, чтобы они навели тут порядок.

По стенке, стараясь не привлекать к себе внимание, пригибаясь к полу, я добралась до выхода, и когда я уже намеревалась толкнуть дверь, чтобы выбраться наружу… Эта самая дверь со всей дури прилетела мне по лбу. А я, заваливаясь на бок, сначала увидела тяжелые ботинки, а потом и громилу в форме и с крайне недовольным выражением на лице:

— Всем оставаться на местах! — гаркнул он, на лету подхватывая меня и запихивая к себе под мышку.

И, что совсем не удивительно, все сразу послушно замерли, и наконец-то воцарилась приятная тишина. Только стол, уже изрядно потрепанный и растрескавшийся, с громким грохотом упал, выпав из рук гнома. Прямо ему на ногу:

— Во имя Одиона… — простонал он жалобно, но сразу благоразумно заткнулся.

Следом за бугаем влетели ещё два стражника.

— Всех приезжих забрать, — отдал им приказ тот, что появился первым. — С местными провести разъяснительную беседу!

— Простите! — оклемавшись после удара, требовательно произнесла я. — Но мы не виноваты! За что нас задерживают?

Мужчина и бровью не повел, зато обвел всех тяжелым взглядом, отчего местные сразу начали убираться, прибираться и, вообще, вести себя словно ничего не произошло, а фингалы под их глазами — это просто вечерний макияж. Лежачие же вмиг очухались и, натужно кряхтя и потирая ушибы, начали помогать расставлять мебель.

Нашу честную компанию быстро вывели на улицу, выстроили в шеренгу, как каких-то преступников или малышню, и повели в сторону центра города. Меня же этот бугай продолжил тащить сам. И на мои просьбы и увещевания опустить на землю опять никак не отреагировал. Поэтому я вскоре утихла и только тихо негодующе сопела.