— Спа-процедуры всегда заканчиваются массажем. Это же классика, хён. И тебе повезло… Рядом с тобой сидит высококлассный массажист, — Чонгук пристально смотрит на замершего Джина. Давай же, доверься еще немного. — Так как я профессионально занимаюсь спортом, массажи — неотъемлемая часть моей жизни. Можешь сегодня воспользоваться мной…
Это даже не подкат. Это констатация факта. Просто возьми, просто воспользуйся чужими сильными руками. Просто получи удовольствие и ни о чем не думай. Он, Чонгук, сегодня подумает за двоих.
Пауза в разговоре пугает младшего, но ставки слишком высоки, чтобы показать это. И он не прогадал, рискнув и поставив на кон все.
— Сделай мне массаж, Гуки-чи… — слышится или нет тихий, мягкий выдох?
Вопреки своим словам Чонгук медленно перемещается вдоль борта бассейна, занимая место напротив Джина, аккуратно поджимает ноги. Улыбкой встречает удивленное лицо старшекурсника.
— Я начну с ног. Думаю, твои ступни болят от долгого хождения по камням… — младший под водой ловит ногу сонбэ, перекладывает себе на бедро. Три секунды на реакцию старшего… Успех. — На подошве находятся тысячи нервных окончаний, поэтому массаж стоп благотворно влияет на общее состояние организма…
Чонгук обхватывает стопу и мягко тянет. Нежно сжимает пальцы и скользит ими вдоль ахиллесова сухожилия, ласкает узкие лодыжки. Внимательно наблюдает, как кусает медовые губы растекшийся по бортику бассейна Джин. Большими пальцами, чуть надавливая, массирует косточки на щиколотке. Зачарованный, яркий взгляд безотрывно следит за уверенными движениями рук Чонгука, растравляя в том пошлые, жадные мысли.
Размять в полную силу подушечку стопы, слушать чужие рваные выдохи, всполохами зажигающие внутри гулкое, вязкое желание. Сжать ступню обеими руками, скользя пальцами по всей длине, наблюдать, как дрожит и плавится старший. Потянуть каждый палец, вытягивая косточки, приближая тонкую, изящную стопу опасно близко к своему паху.
Самообладание и крепость духа разлетаются ошметками, расплющивая Чона по всему бассейну. Выдохнуть, собраться в кучу, сжать желание в тиски, не пугая, не беспокоя раслабленного сонбэ. Хорошо, что бурлящая вода скрывает свидетельство его страстных чувств. И все-таки, как же хорош стонущий Сокджин, закусывающий мягкие, сочные губы, скрытно разглядывающий, как ходит вода на уровне груди Чонгука от движений его рук.
«Смотри, хён, мне не жалко».
— А еще массаж стоп — это секрет красоты и долголетия… и средство избавления от запора, геморроя и недержания мочи… — красивое, юное лицо первокурсника озаряется проказливой улыбкой.
— Я-я-я-я! Жить надоело? — пятка свободной ноги тычется в торс, Чонгук ловит ее и повторяет то же самое со второй ступней, выжигая весь оставшийся кислород в округе.
Кажется, даже вода стала горячее.
Тонкие щиколотки стройных ног, узкие ступни, нежная, гладкая кожа стоп — Сокджин-сонбэ все краше и краше, раскрывается, как самый нежный и красивый цветок.
Мальчик из Цветочного города. Только ни разу не коротышка.
— Иди ко мне, хён… Следующая часть спа-программы — массаж спины.
========== 10 ==========
Напряженный Джин в руках Чонгука, между его ног, и тот старательно обезличивает свои движения, отвлекает разговорами и, как самый настоящий массажист. Ему видно, как не хотел старший такой волнительной близости. Обнаженного, здорового парня за спиной, соседства голых, мускулистых ног, сильных рук на спине. Подвыпивший гетеросексуал слишком много об этом думает. Но Чонгук не торопил, дал выбор. Всем своим серьезным, уверенным видом показывал, что он не страдающий от спермотоксикоза пиздюк, и накидываться не будет. Хоть и хочется.
И получает еще один кредит доверия, вместе с розовым, горячим, распаренным сонбэ в своих руках. Теперь остается только внимательно следить, чтобы широкомасштабная эрекция одного натурала не шлепнула по спине другого. Это было бы не комильфо.
— Хён, ты явно занимаешься каким-то спортом. Но ты им занимаешься непрофессионально, я прав? — крепкая, подтянутая фигура сонбэ явно указывает на спортивную составляющую его жизни, и приметливый, сам плотно связавший жизнь со спортом младший даже догадывается, чем тот занимается. Но в остальном, Чон ткнул пальцем в небо, понимая, что на профессиональный спорт у этого заучки просто нет времени.
— Хм-м, прав… — Сокджин потихоньку расслабляется, опять прячется в алкогольный кокон, чувствуя твердые, надежные движения сильных рук. — Раз ты такой проницательный, угадаешь, чем я занимаюсь?..
— Угадаю… —тяжелые, шершавые ладони замирают на миг, чтобы опять возобновить свои действия.
— У тебя развитые мышцы спины и отличная осанка, — крепкая рука трепетно, медленно проходится по впадине позвоночника, ребром ладони прочерчивает ровную линию…
— Широкие плечи, тонкая талия — классическая фигура треугольника, — пальцы жарко очерчивают линию плеч, спускаются, обхватывая гладкие бока…
— Накаченные трицепсы, — ладони обнимают предплечья, давят в обхвате жесткие мышцы, спускаются, сжимая острые локти…
— Размашистая грудная клетка, — требовательные руки оборачиваются вокруг тела, проходя по тонким линиям груди, задевая торчащие соски…
— Сформированные мышцы пресса, — наглые пальцы гуляют по плоскому животу, пересчитывая кубики мышц, провожая их почти до паха…
— Гибкая спина и плечи, — руки отрываются от желанного тела только для того, чтобы одной обхватить за плечи, второй надавить на поясницу, выгибая старшего, неистово желая прижать отставленную задницу к своему члену.
Господи, какой же он, думает Гук, рвано дыша, пытаясь скрыть острую реакцию, насильно отрывая руки от обнаженного, стройного Джина. Ему только двадцать лет*, и он, на самом деле, пацан, бесконечно желающий секса. И только мысль о том, что он хочет большего, всего сонбэннима, от макушки и до пяток, со всеми его тайнами, заморочками, смешками, серьезного, трезвого, уставшего, зажатого — останавливает Чонгука в шаге от захвата этой неприступной высоты здесь и сейчас.
— И каков вердикт?.. — Сокджина, кажется, колотит крупной дрожью. Ребра ходят ходуном, гоняя дыхание, голос хрипит, выдыхая слова.
Первокурсник вообще забыл, о чем был разговор. Что вообще, в чем вопрос? Ему нужна пара минут, чтобы собраться с мыслями.
— Ты, хён, пловец. Но занимаешься для себя, — пальцы прижимаются к шее, нежно ласкают мышцы, проходятся подушечками по выступающим позвонкам. Не может он оторваться, когда вся эта красота так близко.
— С ума сойти… Гуки, ты реально удивляешь, — неожиданно для младшего чужая спина приходит в движение, медленно приближаясь… — Но как ты понял, что я не профессионал?
— Резиновую шапочку не носишь… — и сипло, гулко выдохнуть, чувствуя грудью, торсом, эрекцией прижавшееся тело.
Бля-я-ядь. До бликов перед глазами. До брызг под веками. Твердо-нежный, жестко-сладкий, крепко-сахарный сонбэ дрожит, плавится, дышит в сильных руках, молчаливо даря добро на дальнейшую заботу. Принимает, доверяет, верит Чонгуку. Отдает себя на эту ночь.
Руками обнять тонкую талию, сжать чужие бедра своими ногами. Розовое ухо с капелькой сережки в сантиметре от жадных, юношеских губ. Чонгук всем телом чувствует протяжные, глубокие выдохи.
Пришла пора полностью записать на себя кредит, выданный Сокджином.
— Пошли в палатку, хён…
========== 11 ==========
Джин в объятьях Гука в душной тесноте палатки больше похож на статую. Хотя тот не совершает преступления. Просто прижимает к себе длинное тело, переплетается ногами, втискивает в себя ложечкой. Что бы там сонбэ себе не выдумывал, Чонгук не дурак. И не будет натягивать на себя что-то там решившего, пьяного натурала — без смазки, почти на земле, в двух шагах от соседних палаток. Спермотоксикоз не такой острый, чтобы все в один момент похерить.
Он почти уверен, что начни сладкое наступление, и сонбэ сдался бы под напором нежных губ, крепких рук, большого, сильного тела. Чонгук всю душу вынул бы, даря удовольствие каждой клеточке этого крышесносного тела. Но он не наивный, хоть и молодой. Глупо думать, что утро не наступит никогда. Заморочистый, отшивающий всех мужиков сонбэнним, которого Гук поймал в объятья в момент слабости, никогда ему этого не простит. И без этого, утром все будет похоже на катастрофу. Поэтому только лежать, дышать в мягкую шею, прижимать сильнее к своему колотящемуся сердцу.
