Моник из Квинса ценит все, чего добилась. Трудолюбивая и умная, она построила жизнь, о которой мечтали все девочки среднего класса в конце XX века. Интересная работа в государственном секторе, любящий муж, один ребенок и попытки завести второго. «Она само совершенство, – говорит мне Моник о своей дочери, – так что, думаю, все у нас хорошо». В голосе чувствуется сомнение. Она вырвалась из офиса, чтобы встретиться со мной в пустынном ресторанном дворике и обсудить, что думает о неравноправии в своей семейной жизни после рождения ребенка – несбывшиеся ожидания, отрицательный опыт.

Она подстроилась под требования материнства, изменив график работы. Она перевелась в офис поближе к дому и реже созванивалась с клиентами по вечерам. Она также нашла платных и бесплатных помощников – няню на полдня и бабушек дочери. Она любит проводить вечера со своей малышкой. Больше она ничего не планирует менять. Но ее поражает, как мало изменились приоритеты мужа. Ее возмущает, что он совершенно свободно распределяет свое время, участвует в домашних делах когда и как ему вздумается, и что огромное количество мелких задач неизменно падает на ее плечи. «Меня раздражает, что у нас с ним такие разные обязанности. Он занимает привилегированное положение. Если у него крупный проект на работе, он говорит мне: “Кстати, я сегодня задержусь в офисе”. Ему не надо торопиться домой, чтобы отпустить няню вовремя, потому что ее тоже дома ждут дети. Если у меня что-то намечается на работе, мне приходится звать на помощь маму, а если она занята, искать другой выход. Он же думает: “У меня полно работы, а ребенком пусть занимается кто-то другой”. Это тяжело».

«Когда я была беременна, мы с ним обсуждали, как все будет, и решили найти няню на три дня в неделю, звать маму к нам по четвергам и пятницам, а мою свекровь просить по пятницам уходить с работы пораньше, чтобы посидеть вечером с малышкой, и тогда моя мама будет успевать на обратный автобус. В какой-то момент я засомневалась: “Ничего не получится, это слишком сложно”, на что он ответил: “Я не понимаю, почему ты не можешь приложить больше усилий”, а я сказала: “Ты единственный, кто тут не готов возвращаться с работы пораньше и менять свой график!” В общем, мы составили план, и обычно он работает. Чтобы этот план работал, свои усилия объединили все женщины семьи».

Моник и ее ровесницы – как и мои – выросли на горячих речах о гендерном равенстве. Девочки могут все, что могут мальчики. Мы получили Раздел IX[8]. Мы получили высшее образование. Но все эти громкие речи про возможности женщин никогда не трактовались таким образом: «Мальчики могут все, что могут девочки». Нет, об этом мало кто думает. И теперь, когда Моник стала юристом, ее муж так и не стал основным родителем.

Изменения в их жизни после рождения дочери начались с нее и закончились на ней. «Я, безусловно, разочарована, – говорит она. – Не так сильно, чтобы развестись, но мне неприятно. И когда мы собираемся втроем, я нервничаю и раздражаюсь. Если он говорит, что нашей дочери что-то нужно, я тут же начинаю злиться, и мне трудно с ним не поругаться, потому что предполагается, что это я должна позаботиться обо всех ее потребностях. Я стараюсь отвечать вежливо. Но получается не всегда».

«Даже если мы принимаем какие-то решения, чтобы изменить ситуацию, он быстро о них забывает, а я уже не напоминаю. В какой-то момент мы пришли к соглашению – он будет дома по вечерам во вторник и четверг, чтобы взять на себя дом и ребенка. Но этого не происходило, потому что он задерживался на работе или планировал на это время другие дела. А потом говорил: “Да, да, прости, я больше не буду”. А потом все снова повторялось. Ничего не поделаешь. Я переживаю, что мы так и будем всю жизнь ругаться. Он знает, что я думаю по этому поводу, но это не приводит ни к каким значимым, регулярным изменениям. Сколько же можно его уговаривать?»

Она продолжает: «Когда-то я поступила в колледж свободных искусств и записалась на массу курсов по феминологии. Мы с однокурсниками долго и страстно обсуждали динамику брака и то, почему жизнь неизменно складывается именно так, а не иначе, и я помню, что тогда думала: “Почему эти женщины соглашаются так жить? Со мной точно такого не случится”. Но именно так и произошло».

Когда исследователи спрашивают мужчин, у которых должен родиться ребенок, как они собираются делить домашние заботы и уход за детьми, большинство говорит, что их женам придется делать чуть больше, чем раньше, – из-за кормления ребенка, – но они тоже не будут отставать. Но через шесть месяцев после рождения ребенка те же самые отцы утверждают, что матери делают больше, чем они ожидали, в то время как они сами делают меньше, чем ожидали [46].

То, что начинается как кратковременная необходимость, вызванная грудным кормлением, становится прецедентом. За последние несколько десятков лет отцы взяли на себя гораздо больше забот о ребенке, но масштабы изменений оказались весьма скромными, даже если сравнивать их с тем, сколько мужчины помогают по дому. С 1980 по 2000 год, когда количество работающих женщин выросло наиболее сильно, процент мужчин, помогавших по дому, вырос на 10 % – с 29 % до 39 %.

Что касается ухода за ребенком, то тут мы имеем совершенно другую картину за тот же период: в 1980 году отцы выполняли 38 % дел по уходу за детьми, а в 2000 году 42 %. Матери в 1980 году утверждали, что их мужья берут на себя 31 % дел по уходу за детьми, а в 2000 году 32 %. Сегодня, по данным нескольких исследований, работающие женщины уделяют семье примерно в два раза больше времени, чем мужчины [47]. А если, чтобы сбежать от этой проблемы, вы решили переехать в более прогрессивную страну, то даже в Швеции, где процветает гендерное равноправие, отцы уделяют уходу за детьми только 56 % того времени, что тратят на это женщины [48].

Ни одно известное человечеству общество не может похвастаться тем, что мужчины берут на себя львиную долю ухода за ребенком. Межкультурные антропологи утверждают, что матери активнее участвуют в уходе за детьми, чем отцы, в любой части мира, независимо от образа жизни, профессии и социальной идеологии [49]. В отчете ООН за 2018 год сказано, что женщины выполняют в 2,6 раза больше домашних дел и обязанностей по уходу за детьми, чем мужчины [50].

За последние 75 лет женщины с маленькими детьми из развитых стран – в общей сложности это 36 стран – членов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) – все чаще стали заниматься оплачиваемым трудом, и эти цифры стабильно растут. Согласно данным по этим странам, на сегодняшний день 71 % матерей с одним ребенком и 62 % матерей с двумя и большим количеством детей трудоустроены [51]. Все же, если смотреть на сравнительное использование времени, отцы из этих стран (среди них США, Канада, почти вся Европа, а также Мексика, Новая Зеландия и Япония) тратят на домашние заботы меньше четверти того времени, что тратят женщины, и меньше половины этого времени уделяют уходу за детьми [52]. В отчете ОЭСР за 2017 год неравномерное распределение неоплачиваемой домашней работы между мужчинами и женщинами признано одной из важнейших проблем гендерного неравноправия нашего времени. Современные отцы во всем мире внесли в свою жизнь мизерные изменения, несмотря на растущие требования со стороны работающих матерей. Но мы продолжаем убеждать себя, что стакан наполовину полон (то есть мы до сих пор верим, что можем похвастаться великими достижениями на пути к равному разделению родительских обязанностей). Неужели мы и дальше будем ограничиваться одной только благодарностью?

У благодарности есть неприглядная обратная сторона. Культурные исследования со всего мира неизменно показывают, что молодые родители переживают в своих отношениях качественные изменения – «внезапные, неблагоприятные и довольно серьезные по значению» [53], как говорят некоторые ученые. Лонгитюдные исследования[9] показывают, что супружеское удовлетворение достигает пика примерно во время свадьбы, затем идет на спад и в конечном итоге снижается в два раза для пар с детьми, по сравнению с бездетными парами [54]. В некоторых говорится, что самый резкий спад происходит перед первым днем рождения ребенка [55], в некоторых – что позже. Исследование Института Готтмана в Сиэтле, в котором семейная жизнь анализируется на протяжении более двадцати лет, показало, что две трети пар переживают резкое снижение качества отношений, а также значительный рост конфликтов и враждебности в течение трех лет после рождения первого ребенка. А по мере того как детей становится больше, растет и недовольство [56].