— Это пиздец… Бедные мы, — зашептал он бессознательно.

Чонгук завис на Хоби-хёне и даже не заметил колючий, тяжелый взгляд из-под кошачьих ушей.

========== 8 ==========

Комментарий к 8

Телеграм-канал по Юнгукам:

https://t.me/qfbts_yoonkook

— Гори в аду тот, кто придумал надеть эти костюмы… — донесся до Чонгука сдавленный басовитый рокот, и он очухался, напоследок похлопав глазами - надо же как-то сморгнуть неожиданную эротику. Тэхён, судя по тому, что совсем не сбавил голос, все еще пребывал в другом измерении.

Он стукнул того в бок. Ноль реакции. Еще раз стукнул, вложив в кулак побольше силы. Бесполезно, тот не реагировал, словно хищник облизывал взглядом своего порнушного зайчика, мол только попадись мне, и оближу уже не взглядом. Красные пятна возбужденного румянца цвели на его твердых щеках. Такое чувство, что у Ви вместо головы чайник — булькал кипятком так, что срывало крышку. И Чонгук его прекрасно понимал. Хосоки с ног до головы весь такой сногсшибательный, от длинных крепких ног в колготках в сетку до заячьих ушей.

— И, о-о-о-о-ох, что это у него? Неужели заячий хвостик?

— Ты безнадежен… — Чонгук закатил глаза.

На лице Хоби-хёна было написано, что он в шаге от того, чтобы убивать. И если бы Тэхен хоть раз поднял голову выше банта на его шее, перестав разглядывать узкие бедра в черных кожаных шортах и смуглый пресс под белым кроп-топом, он бы давно это понял. Чонгук был более чем уверен, что Тэхену первому и прилетит. Поэтому он попытался еще растормошить его — провел серию джебов, шутя проходясь кулаками по бокам. Но поймал злющий взгляд из-под заячьих ушей, покраснел и отошел.

Грохот и вой в комнате достигли небывалых децибел, Шугу уже затрепал бешено радующийся Чимин, а Хоби-хен устал отбивать руки Намджуна от своего хвоста. Он то и дело поправлял падающие кожаные лямочки и орал благим матом:

— Заткнитесь и перестаньте распускать руки! Иначе сегодня настанет последний день вашей жизни!

Возмущения Юнги-хена в этом гвалте даже не было слышно, он что-то шипел, пытаясь отпинаться ногой в чулке от ржущего Чимина.

Как будто гейскую порнуху снимали в антураже борделя. Тэхен нашел взглядом Чонгука и посмотрел, вложив в безмолвный посыл все свое отчаяние. Как будто над ним побежала красная электронная строка с одним словом «помогите».

— Ох, Ви-хён, я с тобой в одной лодке, которая со всего маху идет ко дну… — хохотнул невесело Чонгук, потрепав того за плечо.

Переодетых парней, тем временем, затянули на середину комнаты, и следующий раунд игры они должны были провести в костюмах. Все расселись в круг. Чонгук пытался смотреть куда угодно: на игровое поле, на мемберов, на такую знакомую обстановку гостиной, но взгляд, как магнитом тянуло обратно к хёну. Тот, как назло, сел напротив Гука, чисто по-мужски, ягодицами на пятки, разведя колени. Этакий японский самурай в чулках и в юбке.

— Господи Боже, смилуйся… — пробормотал он, в тысячный раз представляя, что скрывалось под пышным коротким подолом меж разведенных бедер. Член рванул ширинку джинс, и Чонгук незаметно попытался спрятать его за длинной полой майки.

Младшие-лайн предсказуемо отвалились на первом же круге игры. Кто еще бы помнил, во что они играли. Тэхен, откинувшись на локти, тут же завис, разглядывая торчащие, натертые шелковой тканью соски Хосока, обнаженные нежные локти и твердый живот. Хоби-хён подуспокоился и, на удивление, терпеливо сносил душные взгляды Тэхена. И смотрел в ответ, безуспешно пытаясь поймать Тэхена глаза в глаза.

— Да подними же ты их! — зашипел ему Чонгук и ещё раз двинул в бок.

Но сам он был не лучше. Розовые банты, молочная кожа выше края чулков, точёные плечи и острые ключицы манили своей близостью и мнимой доступностью. Чонгук валялся на полу, словно выжатая после уборки тряпка, пялился на порнушного Шугу-хёна и мечтал. На этой белой атласной коже, думал он, алыми розами цвели бы засосы. Провести бы языком по кадыку, слизывая запах тонкой кожи, потянуть зубами кольцо на чокере, проложить цепочку поцелуев по краю узкой челюсти. Скользнуть губами по мягким влажным губам…

Поплывший в очередной раз Гук словил в ответ пристальный, немигающий взгляд. Что это? У него не хватило опыта распознать, прочитать ответ, но бешеный ритм сердца подсказал ему, что, возможно, стоит протянуть руку и взять то, что так ярко, по-девичьи проявилось в суровом, хмуром хёне.

========== 9 ==========

Этот день войдет в анналы истории как самый мучительный для нервной системы. Без сомнений.

Вечер не вечер, а бесконечно тянущееся адское порево. И прекратить его ни сил, ни желания. Никто, конечно, не дал парням переодеться обратно, хотя Бог видел, Чонгук всем сердцем был за этот вариант. Ибо ну как? Куда? Зачем? Он же не железный, даром что золотой. Смотреть на очерченные черным стройные ноги и обнажённые руки дольше пяти секунд было просто невозможно. Так же, как на солнце — слепило глаза и вышибало слезы. Чонгуку казалось, что он остался единственным более-менее трезвым, потому что никакой алкоголь, в принципе, его не брал, пока рядом крутился прибухнувший симпатичный Юнги-хён в короткой юбчонке. Туфли обоих хёнов давно были расшвыряны по углам комнаты, и эти пальцы, эти пяточки в чулках, да в сеточке, делали хорошо, кажется, всем членам группы.

Тэхен с Хосоком, оба были безбожно пьяны. Иначе как объяснить картину, разворачивающуюся перед глазами? Тэхен, развалившийся в кресле, и лежащий на нем поперек кресла Хоби, перекинувший ноги через подлокотник. Длинные, сильные пальцы младшего медленно, чувственно исследовали край злополучных кожаных шортиков. Или те только прикидывались невменяемыми? Серьезные, взволнованные лица, внимательные, немигающие взгляды рушили так тщательно создаваемые образы.

Кажется, чей-то мир завтра не будет прежним.

Ну, а гуков развеселый пьяный хён пел в караоке, выплясывал озорные танцы, и только юбка сзади нескромно светила тем, что трусы там— отнюдь не боксеры. И Чонгук в десятитысячный раз выдыхал про себя и давил шальные мечты о маленькой округлой попке на своих больших ладонях, пока он несет томного хёна в свою комнату. Он, наверное, смог бы даже скользнуть пальцами за край тонких трусов.

Неправильные, порочные мысли в этот дикий, нескончаемый вечер.

Песня закончилась, и Юнги в ворохе пышной юбки завалился рядом на диван. Голое бедро, свободное от чулка, прижалось к мускулистой ноге.

— Почему не поешь? — выдохнул рядом мокрый хён и вытер дорожки пота, убегающие под чокер. Чонгук громко сглотнул.

— Настроения нет… — отвернулся он от порнушной картины.

Край юбки лег на чонгуково бедро, и тот почувствовал, как под тканью рука хёна погладила, обвела его тренированные мышцы.

— А для чего есть настроение? — неожиданно низко и тихо прошептал Юнги.

Его голова опустилась Чонгуку на плечо, мягкие, кошачьи ушки щекотнули где-то под челюстью.

— Хён… Не играйся… — прорычал младший. У него сил и терпения на донышке, а размякший пьяный Шуга опасно шутил.

— Кажется, мне уже хватит, Гуки, отнеси меня… к себе… — мурлыкающий шепот послал по шее и груди россыпь мурашек. Все. Предел терпения достигнут.

Чонгук дернул разморенного хёна на ноги, подхватил под задницу и понес в заждавшуюся их спальню. Можно было не прятаться, не стесняться — брать, как мечталось, касаясь ладонями скользкого шелка белья — трезвых собутыльников к этому моменту в комнате не наблюдалось.

Стройные ноги крепко стиснули его талию, обнаженные бледные руки погладили мощные плечи, задрали мешающуюся майку. Жаркие, рваные выдохи опалили дыханием ухо. Вредный, упрямый хён потек, как девчонка…

Кажется, завтра мир Чонгука тоже не будет прежним.

========== 10 ==========

В спальне Чонгук спустил легкого Шугу с рук. Ему надо выдохнуть, убедиться, что Шуга в здравом уме и в твердой памяти после вечера употреблений. Несмотря на то, кто из них старше, кто младше, он готов взять ответственность за все, что сейчас произойдет за закрытой дверью спальни. Как большой, сильный макне, он позаботится о маленьком хрупком хёне. Чонгук слишком долго ждал, чтобы в один момент бездарно провалить.