Они переспали!

Эльфея резко села в кровати. Она была одна… Палладиум ушел, не дождавшись ее? Как она теперь будет с ним общаться? Что подумают другие? Как он посмотрит на нее, когда она так охотно отдалась ему? Останется ли с ней, или уйдет, получив, что хотел?

Она бросила взгляд на часы. В это время учителя давно уже бегают по делам, которые у них всегда имеются! Было бы странно и подозрительно пропускать уроки, чтобы дождаться, пока она проснется… Впрочем, можно было и разбудить перед уходом… Но надо быстрее собираться и уходить. Если кто-то всерьез начнет искать ее, перероет всю школу и найдет в постели преподавателя, еще хранившей следы бурной ночи…

Душ. Сначала в душ. Смыть с себя следы вчерашней страсти и освежить голову.

Простояв под прохладной водой несколько минут, Алиса более-менее привела в порядок мысли. Потерла себя найденной мочалкой и вымыла волосы шампунем, который сама же и дарила Палладиуму. Он тоже пахнет лаймом, и если уж Алису что и выдаст, то точно не шампунь. Правда, остальные добавки отличались, и ей лучше не попадаться кому-нибудь с чутким носом…

Она вытерлась, натянула ворот кофты повыше, пряча засос – учитель оказался страстной натурой! Тихо постояла у двери, прислушиваясь, не зазвучат ли шаги. Но в коридоре никого не было. Алиса тихо прикрыла за собой дверь и на цыпочках побежала к ближайшей развилке, чтобы повернуть в другой коридор, в котором ученица не будет выглядеть подозрительно.

Алиса вывернула к пустым, редко используемым аудиториям, остановилась перевести дух и едва не заорала, когда рядом прыгучим чертиком из табакерки возникла Гризельда.

- Мисс Стейт, в кабинет директора! – потребовала она, и, ухватив Алису за локоть, поволокла за собой.

Эльфея, смертельно побледнев, еле переставляла ноги, мысленно репетируя объяснение, где она провела ночь.

***

В кабинете директора было… многовато народу для выволочки несовершеннолетней лаборантке, которая провела ночь с учителем.

Фарагонда что-то писала, сидя за столом. Аль, заглядывая в ее записи, помечал что-то у себя в толстой тетради, которую Алиса раньше видела у Селены. Негромко переговаривались, окружив какой-то список, Офелия, Дю Фор, Уизгис и три ученицы четвертого курса. Эти трое были главами Физирикса, Траникса и Ареникса, лидерами в своих сплоченных, опытных командах, которые и на миссии выбирались, и организаторской деятельностью занимались, и вообще были самыми-самыми. Правда, в прошлом году со злобной ведьмой вышла осечка: ее завалил не пойми какой Эверикс.

Директриса нейтрально улыбнулась вошедшим Гризельде с Алисой и поднялась из-за стола.

- Итак, я собрала вас здесь, чтобы сообщить, что эликсир готов! – провозгласила она. – Но мы должны решить вопрос с распределением между учениками.

Алиса недоуменно уставилась на свою опекуншу. Выходит, ее сейчас не будут ругать? И никто не в курсе, что она, ну… с Палладиумом?

- То есть, эликсир не достанется всем? Как же так? – спросила одна из четверокурсниц.

- Мы говорим о первой партии эликсира, - объяснила Фарагонда. – Невзирая на то, что с ним приключилось, он настоялся и готов к употреблению. Но из-за… случившегося с ним его не хватит на всю школу. Вторая партия эликсира еще меньше, так как нибискулус больше негде взять.

- Нужно распределить эликсир между теми, кто нуждается в нем больше всех, - сказал Уизгис. – Все лежащие в больничном крыле однозначно получат его, но среди остальных можно провести опрос о том, кому он нужнее.

- Опрос ничего не даст, - проворчала Офелия. – Каждая потребует себе порцию, даже если полностью здорова, и для убедительности начнет симулировать. Второкурсницы, похитившие эликсир, были вполне здоровы, и что же?

- Предлагаю обделить третьи-четвертые курсы, - подал голос Аль.

- ЧТО?! – гневно подскочили четверокурсницы.

- Я собирался выступить со своей теорией на ближайшем педсовете, - объяснил фей. На него устремились сердитые взгляды Гризельды и Фарагонды. – Но, видимо, придется сейчас.

Он устроился за столом директрисы, возложил перед собой раскрытую тетрадку и начал:

- Постигшая нас напасть уважает сильные, чистые чувства. Любовь, самопожертвование, гнев. Без оглядок на других, сомнений и страхов. Взять хотя бы… Эверикс. Аметист провела в невменяемом состоянии два месяца, но очнулась и бросилась на помощь, когда на ее отца стала падать люстра. И, - он поднял тетрадку, показывая списки учеников, размеченные непонятными символами и раскрашенные разными цветами, - ни одна фея энчантикса не жаловалась на что-то более существенное, чем перепады магического напряжения и небольшое непослушание магии. Завершенного, состоявшегося энчантикса. Лию «приложило» волной, когда она как раз получала энчантикс, но вот после того, как она исцелилась и завершила его, у нее нет жалоб на магию, и ветви не возвращаются. Энчантикс – большая жертва, требующая сильных искренних чувств. Наша «напасть» уважает такое и фей энчантикса не трогает.

- Черт, а он прав! – заметила одна из четверокурсниц, разворачиваясь к остальным. – Наш Физирикс решил остаться в энчантиксе, и с нами все в порядке! А ваши Траникс и Ареникс полезли получать беливиксы и сирениксы, и теперь вас нефигово так колбасит!

- Выбирайте выражения, мисс Кельди! – скривилась Гризельда.

Фарагонда облегченно вздохнула.

- Значит, составьте список из двадцати шести фей, у которых сейчас энчантикс. Если их не хватит, добавляйте тех, у кого нет проблем от дисгармонии. А сейчас… эликсир для учителей и их помощников!

Директриса извлекла коробочку с маленькими флакончиками, на две трети заполненными зеленоватой мутной жидкостью. Присутствующие тут же рванули к ней и взяли себе по одной. Но пить не торопились, поглядывая друг на друга. Не хотели пробовать первыми или… не решались.

Две четверокурсницы переглянулись и вернули свои флаконы в коробку.

- Мы феи энчантикса, - сказала та, которую Гризельда назвала мисс Кельди. – Осталось двадцать четыре человека.

В коробку лег флакон Алисы.

- Двадцать три. Я тоже фея энчантикса.

- Двадцать два! Моя лепреконская магия не так уж пострадала от всего этого! – вернул свою Уизгис.

- Двадцать один, ученики превыше всего! – воскликнула Гризельда.

- Двадцать! – собравшись с духом, сказала Дю Фор.

- Девятнадцать, я сама найду и уничтожу этот источник дисгармонии голыми руками! – воодушевилась третья четверокурсница.

- Восемнадцать, - сказал Аль, тоже возвращая свою.

- Я горжусь вами! - сказала Фарагонда, широко и искренне улыбаясь. – Гризельда, после уроков соберите в зале первый-второй курс, они сразу получат эликсир. С третьим-четвертым будем разбираться отдельно. А теперь… - она вдруг о чем-то вспомнила и помрачнела. – Наденьте черную одежду и выходите на условленное место.

***

Здесь собрались студенты всех трех школ. Настроение у всех было самое что ни на есть похоронное. Да и каким ему быть, если они хоронили погибших?

Работники похоронного бюро деловито сновали между умершими. Контора называлась «Пичалька». Селена, на которую когда-то возлагали задание выбрать похоронное бюро, вполне могла клюнуть на название. Шуточка была в ее стиле. А теперь она лежала под двадцатым номером.

С ней прощались немногие. Постояли рядом Фарагонда и Офелия. Плакала Аметист, уткнувшись в плечо Теллара. Неловко мялся рядом Кресс, пряча покрасневшие глаза. Одиноко глотала слезы Лия. Аль и Алиса задумчиво молчали. Ко всеобщему удивлению, к гробу подошла Хильдис и разревелась во весь голос, заявив, что Селена была ее самой любимой учительницей.

Мертвая ведьма лежала и смотрела пустым взглядом в серое небо, с которого падали редкие снежинки. Никто не смог закрыть ее глаза.

========== Глава 15. “Живее всех живых” ==========

Пробуждение было тяжелым, мучительным. Алиса выдирала себя из цепких лап кошмара, пробивалась в реальность, и, выбравшись, застыла, тяжело дыша, как выброшенная на берег рыба.