Фей чуть повернул голову.

- Поработаю над субординацией. Отныне и впредь на людях я профессор Нейтан. Алем я буду только в кругу друзей. Которые… должны хорошенько оглядеться и убедиться, что мы действительно одни.

Он вздохнул и ушел.

***

Алиса впервые оказалась в его личных комнатах! Эльф предложил проверять контрольные у него, потому что за его столом удобно сесть рядом и вместе над чем-то работать. За несколько минут, пока они шли, у Алисы в голове успело прокрутиться столько мыслей, сколько не бывало ни на одном школьном уроке. Например, что проверка контрольных на его столе – только предлог, и на самом деле на столе они займутся совсем не контрольными… Она лихорадочно вспоминала, какое на ней белье: сначала думала, что простенькое, старенькое, но оттого удобное, потом с облегчением вспомнила, что кинула его в стирку и была вынуждена надеть менее любимый, но более приличный на вид комплект…

Алиса отложила первую по счету проверенную работу в стопку к тем восьми, с которыми успел расправиться Палладиум. Они и правда сели за стол проверять контрольные.

Умерла Селена. Единственная, понимавшая хоть что-то в беде, постигшей Магикс. Без нее они бы… Нет, рано или поздно они бы что-то сообразили - по результатам длительных наблюдений, по статистике вскрытий, по показаниям пораженных магическим недугом. Но Селена выложила им всю суть в первый же день и дала некоторую фору в борьбе с загадочной бедой. Но что теперь будет без нее, эльфея не представляла. Она впервые боялась того, что сейчас происходит.

- Алиса! Ты совсем не проверяешь работы! – возмутился учитель.

- Я думаю, - рассеянно откликнулась та. – Селена уже умерла.

- И больше не будет нас шантажировать, - не без злорадства заметил Палладиум, складывая в стопку уже четырнадцатую работу с огромной жирной двойкой. – Впрочем, не стану исключать, что она наколдовала какую-нибудь пакость, которая настигнет нас и после смерти.

Алиса потянулась за второй работой. Палладиума заботит только одно! Только какой смысл в том, что больше нет одного свидетеля их недопустимой связи? Теперь появился другой – Аль!

- Я не про то, - тихо сказала эльфея. – Без Селены будет не так весело… Без Селены станет некому разбираться во всем, что происходит… Без Селены… она ведь спала за стенкой и глушила все мои кошмары! Мне опять будет сниться Агата! Она же… прямо на моих глазах…

Палладиум бросил в стопку последнюю контрольную, вскочил и обнял ее со спины.

- Хотел бы я сам быть рядом и отгонять твои кошмары, - тихо сказал он, опаляя горячим дыханием ее шею.

Эльфея чуть повернулась, встречаясь с ним глазами. Он хотел рядом с ней… спать?

Учитель смутился, поняв, что сказал.

- Я не это имел в виду, - исправился он, но в противовес своим словам… поцеловал Алису.

В первые секунды она опешила, смущенная этим неожиданным и страстным порывом, но тут же с жаром ответила на поцелуй, крепко обнимая его, машинально зарываясь пальцами в рыжевато-каштановые волосы. Поцелуй все длился и длился, а волосы пахли лаймом. Тем самым шампунем, который она подарила.

Она случайно коснулась пальцами кончиков эльфийских ушей, более длинных, чем у нее, и Палладиум застыл, медленно выдыхая. Алиса испугалась: неужели ему неприятно? Эльф изучающе оглядел ее лицо, ища там что-то, понятное ему одному. Его зрачки были расширены, дыхание сбилось… Нет, ему не было неприятно. Напротив…

Алиса тихо вскрикнула от неожиданности, оказавшись подхваченной на руки. На секунду она подумала о столе, и подумала с ужасом: у стола жесткая деревянная поверхность, на нем контрольные первого курса… Почувствовав спиной мягкое прохладное покрывало кровати, она немного успокоилась.

- Давай сделаем так, - тихо сказал Палладиум. – Не думай ни о чем. Просто чувствуй. И останови меня, если эти чувства станут неприятны тебе.

Новый поцелуй был мягче и нежнее предыдущих. Только руки вели себя гораздо свободнее – скользили за край кофточки, оглаживали обнажившиеся участки кожи. Губы переместились на шею Алисы. Она почти сходила с ума от множества новых ощущений. Каждый поцелуй, каждое прикосновение оставались где-то под кожей и скапливались в тугой комок внизу живота.

Кофта на полу. Поцелуи на ключицах. Ее пальцы на пуговицах светло-зеленого жилета. Замочек на лифчике, все-таки приличном, а не стареньком! Шейный платок.

Два тела прильнули друг другу, тесно прижимаясь и подстраиваясь. Мужчина не торопился, продолжая целовать каждый сантиметр тела. Фея бесстыдно выгибалась в руках, сладко постанывая.

Рука эльфа легла на застежку джинсов, и он в последний раз вопросительно заглянул в глаза Алисы. Она задумалась. От нее требовалось сказать, когда ей станет неприятно. Но ей все нравилось. И то, что было, и то, что будет. Алиса любила его. И была готова идти вперед.

***

Лия отстояла небольшую очередь и получила у медсестры положенные ей на сегодня таблетки, но сразу уходить не стала: заглянула к Эйлите. Пепельно-серые волосы каменной феи разметались подушке. Лицо было цвета мокрого мела и казалось восковой маской. Приборы, фиксирующие сердечную активность, мерно попискивали. Окружающая Эйлиту белоснежная стерильность делала ее еще более безжизненной.

- Ее там никто не держит. Она сама ушла, - сказала лежащая рядом фея. Она была медиумом, но дисгармония ударила не в дар, а в гены: у нее росли рога, причиняя жуткую головную боль.

- Что-что? – не поняла Лия. – Ты хотела сказать «здесь никто не держит»?

- Ее там ничто не удерживает, она находится по своей воле, - терпеливо объяснила фея-медиум.

- Она не хочет жить? – Лия тряхнула головой, тщетно пытаясь понять, что та имеет в виду.

- Нет. Не хотела бы жить – уже умерла бы. Ей на той стороне что-то нужно. Может, нашла ответ на вопрос о том, что происходит здесь со всеми нами? Но не осознает, сколько прошло времени. Нормальные медиумы так глубоко не уходят. Тут, наверное, сильное желание самой Эйлиты наложилось на аномалию.

Фея листвы ничего не поняла, но тщательно запомнила сказанное.

- Спасибо, э-э-э…

- Женевьев, - подсказала фея-медиум.

- Спасибо, Женевьев, - повторила она и вышла.

В коридоре ее ждала Аметист, нервно дергая свою кофточку.

- Ну, как она?

Лия молча протянула ей ее таблетки.

- Ну Лия! Как она там? Она правда в коме? – нетерпеливо повторила Аметист. Она до сих пор не могла поверить в происходящее. Несколько месяцев забытья вообще не отложились у нее в памяти, она не ощущала течения времени. Ами знала обо всех событиях, но свыкалась с ними медленно, ведь это все не разворачивалось у нее на глазах.

- В гроб краше кладут, - отозвалась Лия, и замолчала, вспомнив, что иногда они так шутили про живую Селену.

Сегодня будут похороны. По иронии судьбы, ведьмочка стала тем самым двадцатым покойником, за которого похоронное бюро обещало похоронить двадцать по цене десяти. Многих покойных родители могли бы забрать на родину и похоронить у себя, но проблема заключалась в том, что официально Магикс считался закрытой зоной для всех, кто еще не попадал под воздействие дисгармонии. Дисгармония была не заразна, но не стоило увеличивать количество пораженных. Можно было прибыть тайком, как родители Лии, Фарагонда бы не сдала их властям. Но прибыть на похороны и вывезти тело своего ребенка бы уже не вышло.

Где же дом Селены? Как называется родина, где ее могли бы похоронить? Алиса рассказывала, как учителя сунули нос в ее документы в надежде выяснить, есть ли у нее какие-нибудь родные, которых можно оповестить о ее гибели. И что же? В документах значилось, что Селена – наследная принцесса королевства Рукожопия!

- Лия, - тихо окликнула ее Аметист. – Они ведь правда умерли? Мы тоже могли умереть, да?

***

Реальность возвращалась отдельными фрагментами. Приятной истомой. Теплом. И тонким, едва уловимым ароматом древесного парфюма от подушки.

Осознание случившегося свалилось на Алису снежным комом.