Ей опять снилась Агата. Эльфея с тоской вспоминала прошлый год, когда в ее снах маршировали полки, взводы и легионы Палладиумов. Он хотя бы был жив. Воображение подсовывало ей эльфа, потому что в нем заключались все ее самые заветные желания. Теперь оно подсовывало Агату, потому что в ней заключались самые сильные страхи.

Мертвая Агата казалась ей очень реальной: такая бы запросто достала ее из мира живых и уволокла за собой! Сегодня Алисе снилось, как та уводит куда-то безвольную, не сопротивляющуюся Эйлиту. Рядом бродил темный, но узнаваемо лохматый силуэт. Сон менялся: то Агата уводила с собой и Селену тоже, то Селена переходила на ее сторону, и они вдвоем тащили Эйлиту. Разумом Алиса понимала, что подсознание использует ее переживания и страхи, но из-за всех последних событий она больше не могла так…

Она встала и босиком прокралась к другим комнатам. Аметист и Лия мирно спали. Аль тоже. Нет. Алиса решила не будить их. Сейчас ей больше всего хотелось увидеть кое-кого другого…

Она быстро оделась, заколола волосы и выскользнула в коридор. Ночные похождения могли обернуться неприятностями от Гризельды, но Алиса недаром прожила в Алфее тринадцать лет и успела досконально изучить, какими маршрутами ходят учителя на ночном дежурстве.

На третьей минуте шатания по коридорам расчет оправдался.

— Кто там ходит по ночам?! — раздался грозный окрик Палладиума.

Она вышла на свет.

— Это ты, — тон учителя тут же сменился, став ласковым и нежным. — Почему не спишь?

— Кошмары, — захныкала Алиса. — Агата утаскивает Эйлиту…

Эльф обнял ее за плечи и слегка качнул, словно маленького ребенка.

— Чш-ш-ш, не переживай. Пойдем пить чай.

Алиса кивнула, вытирая слезы, и побрела за ним.

***

Комната профессора всегда была чистой и прибранной. Только на его широком и удобном рабочем столе, так будоражившем Алису, вечно что-то было разложено: черновики, недопитый кофе, эссе второго курса.

— Чай будешь? — уточнил Палладиум, сажая ее за стол. Алиса заторможенно подумала, зачем он уточняет про чай, если она уже согласилась прийти сюда выпить чаю. А потом сообразила: Палладиум не исключал, что чай для Алисы станет лишь предлогом попасть в его комнату… Она покраснела, что, к счастью, было незаметно в приглушенном свете настольной лампы, и кивнула. Сейчас ей хотелось именно чая и дружеской поддержки.

Палладиум повозился с посудой, придвинул ей дымящуюся кружку и сел рядом, грея ладони о свою.

— Так что вообще… — заговорила Алиса. — Есть хорошие прогнозы?

— Не думаю, — нахмурился Палладиум. — Скажи, на Эйлите не лежало никаких заклинаний, поддерживающих ее жизнь и здоровье? Или она пережила клиническую смерть, а потом ее магически вернули? Что-то такое, что могло разладиться из-за воздействия дисгармонии. Эликсир из нибискулуса не вернул ее в сознание. Надо искать причину в чем-то другом.

Алиса честно задумалась.

— Ну-у-у, Эйлита получила магию от матери в двенадцать лет… — нерешительно сказала она. — У Эйл сразу после второй волны перестали работать крылья, но магия никуда не делась. Наоборот, прорывалась при вспышках гнева. Вряд ли магия покинула Эйлиту и вернулась к ее матери, потому что… э-э-э… там такая ситуация с ее родной планетой, что магии, скорее всего, не к кому возвращаться.

Палладиум помолчал, о чем-то размышляя. Затем извлек из-под бумаг тетрадь и поставил в ней какую-то отметку. Алиса с удивлением опознала тетрадь, с которой сначала носилась Селена, затем унаследовал Аль.

— Селену тоже могло убить что-то такое? — спросила она.

Эльф только развел руками.

— Это существо, состоящее из чистой, самоорганизующейся энергии. Возможно, и в ее энергетической системе отыскалась брешь. У нее что угодно могло сбиться, нарушиться, перекоситься! Иногда я жалею, что мы просто бросили концы в воду и похоронили ее как человека. Если публично объявить, кто она на самом деле, тут же найдутся профессионалы, которые в этом разбираются. Они могли бы как-то ее исследовать и, может, разобраться в том, что происходит в Магиксе…

— А почему мы так и не сделали? — задумалась Алиса.

— Мы подозревали, что Селена подстроила нам какую-то пакость, которая настигнет нас и после смерти, если вздумаем рассказать, — напомнил Палладиум, мрачнея.

— Ты опять думаешь о ней всякое, — притворно надулась эльфея. — О мертвых плохо не говорят!

— Зато нашим отношениям теперь ничто не мешает, — усмехнулся эльф, обнимая Алису и вплетая пальцы в ее мягкие вьющиеся волосы.

Она расслабилась в кольце теплых рук. Ей было хорошо и спокойно. Ни с кем она еще не чувствовала себя так расслабленно и защищенно…

Стук в дверь заставил обоих вздрогнуть.

— Наверное, Гризельда, — предположил Палладиум, и, с большой неохотой отпустив Алису, пошел открывать дверь.

— А как же я? — запаниковала фруктовая фея, ища глазами, где бы спрятаться от грозного завуча Алфеи.

— Я поймал тебя, шатающуюся по коридорам после отбоя, и посадил писать объяснительную! — невозмутимо сообщил эльф и дернул дверь.

***

Алиса нашла на столе ручку и скорбно уткнулась взглядом в какой-то лист бумаги, всем своим видом демонстрируя, что пишет объяснительную. Она так старательно изображала смирение и вину, что не сразу поняла: Палладиум безмолвно застыл в дверном проеме.

— Я же говорил, что и после смерти достанет, — сдавленно прохрипел он.

За порогом стояла Селена собственной безвременно усопшей персоной. Она была с головы до ног измазана во влажной земле, но, по крайней мере, гниющие куски плоти от нее не отваливались. Да и не должны были: все пять дней стояла холодная погода, похороненные тела даже не начали портиться.

— Т-ты съешь наши мозги? — выдавила Алиса, едва соображая, что говорит. Главное, не звать мертвеца по имени и не приглашать войти, тогда он не сможет пересечь порог…

— Нет, спасибо, они невкусные, — отказалась Селена. — Но можешь дать отгрызть мне свою руку!

Она без всяких приглашений перешагнула порог, прошествовала мимо остолбеневшего Палладиума и махом опрокинула в себя сначала его чай, оставленный на столе, а затем и Алисин.

— Ч-чем обязаны? — выдавил эльф, не зная, что еще сказать.

— Раз вы в курсе моего маленького милого секретика, мне проще всего посвятить в суть дела именно вас…

— Побежала к нам со своими проблемами, шантажистка? — позлорадствовал Палладиум.

— Проблемы у всего Магикса! — ведьма сердито зашипела, но получился хрип, перешедший в бульканье. Она покрутила головой, нашла чайник и опрокинула в себя еще кружку горячей воды. — Честно, я бы лучше отлежалась в гробу, ожидая, пока все закончится! Но оказалось, мне тоже отведена роль в том, что нам предстоит сделать!

Эльф оглядел ее вымазанную землей одежду, оставленные на полу следы, и неожиданно предложил:

— Может, сначала воспользуешься душем?

— Но я хотела бы поскорее донести до вас…

— Будешь мыться и рассказывать, — сказал он.

Селена немного подумала, кивнула и прошлепала в санузел, оставив на полу еще порцию грязных следов. Дверь она оставила открытой.

Ошалевшая Алиса впервые за все время встрепенулась: как, Палладиум будет подглядывать за моющейся Селеной? Но тот уселся прямо на пол возле двери, прислонился спиной к стене и поманил эльфею за собой. Так они в ванную не заглядывали, но все слышали.

Зашумела вода.

— Итак, ты умерла на педсовете, — начал учитель, задавая вектор беседе.

— Не совсем, — с готовностью ответила Селена. — Меня затащили в загробный мир. Я была не первой. Первыми были умершие в Торренуволе ведьмы. Некромантки и медиумы. Всех их объединяло то, что они могли выходить на связь с миром мертвых. Действительно выходили, а не считывали что-то поверхностное. Такие, ныряющие глубоко, должны долго концентрироваться, оставлять ментальный якорь снаружи, ограничивать себе время пребывания. Ну, вы знаете общие правила. А их затягивали грубо, без предупреждения. Они не могли выбраться назад. Оставшиеся без «хозяев» тела сначала впадали в кому, какое-то время еще функционировали, но затем умирали.