Ллуралена пошарила в сумке высадочного комплекта, надела респиратор и осторожно пошлепала по воде, прислушавиясь к почти настоящим нервным импульсам от киборгских ног. Чавкала раскисшая земля, под которой было вполне твердо. Под подошвой не лопались никакие пузыри, скажем, ядовитого болотного газа.

Растащив кучу-малу девчонок, она уложила их головами на мшистые островки, чтобы от собственной тяжести они не погрузились глубже в воду и не захлебнулись. Проверила, надежно ли лежит Пиц. Они демонстрировали признаки жизни — сердцебиение и дыхание. Вытащенный из сумки Амарантайн портативный медсканер определял это состояние как крепкий сон.

Туйон потрясла всех, затем похлопала по щекам, но эффекта это не возымело. Не сработал и спрей из запасов бортового медика, который приводил в сознание. Она рискнула применить сильный стимулятор к Титании, самой здоровой и крепкой, уж ей-то лишний стимулятор не навредит. Но результат не изменился.

Ллуралена рывком поднялась на ноги и медленно оглядела местность и кочки под ногами, фиксируя место происшествия. Все стандартные процедуры в полевых условиях были выполнены, но, так как не помогли, следовало транспортировать всех пострадавших на корабль.

Ах, да, еще кое-что. Туйон взяла пробы воды, почвы и растений. Она сейчас сбегает на корабль за флаером, а пока привезет всех назад, лабораторные анализаторы уже разберутся, что такого в этом болоте.

Еще раз проверив, что экипаж удобно уложен и не скатится лицом в воду, она развернулась и побежала.

***

Туйон поднялась с лабораторного стула и заглянула в медотсек, проверяя, не очнулся ли кто-нибудь. Нет, не очнулись.

На биокроватях с надвинутыми сверху рамками сканеров лежали Амарантайн и Маэрлена. Ллуралена решила, что в данной ситуации продуктивнее всего будет биться над лечением медика и аналитика — если очнутся самыми первыми, то помогут с лечением остальных. Они лежали в кислородных масках. На выдвинутых над ними обычных койках-полках, предназначенных для дополнительных некритично больных, Туйон уложила Нисфорцу и Титанию. Они были без сканеров и кислородных масок, но измерения дыхания и пульса, проводимые раз в десять минут, не показывали как никаких изменений в их собственном состоянии, так и отличий от состояния Амарантайн и Маэрлены.

Птичью тушку она просто положила на стол и закрепила на штативе портативный медсканер. Данных, с которыми можно было сравнивать показатели, не имелось, вредная красная морда ни разу не дала себя отсканировать, но по сведениям из зоологической базы данных Пиц был просто мирно дрыхнущей птицей.

Она сходила на мостик и запустила сигнал бедствия. Так требовал протокол, но Туйон не возлагала надежд на помощь со стороны. Если кто и явится на зов, то другой корабль спецкурса, чей медик будет действовать точно так же. Разве что даст более точные рекомендации по присмотру и уходу за пациентами.

Можно стартовать и в одиночку вести Раду к Аллатиру, там, скорее всего, радикально прочистят организм от посторонней гадости, но среди заболевших обитателей корабля были не только люди. То, что руководство программы исследований смотрело сквозь пальцы на волшебную птичку, живущую с ними, еще не значило, что пернатого можно взять и притащить в медцентр станции. А может, экипажу не поможет прочистка организма, и Туйон снова отправят к злополучному болоту искать причину загадочного недуга экипажа. Нужно было оставаться и искать выход самостоятельно.

Туйон заглянула в лабораторию, на загруженный задачами анализатор. Он выделил все соединения из взятых проб и теперь просчитывал воздействие каждого из них на человеческую и пирренскую физиологию. Если найдет вещество, виновное в случившемся, то просчитает формулу антидота к нему, а синтезатор в медотсеке сделает сам антидот.

Если анализатор не обнаружит соединение, Туйон еще раз слетает к недоболоту и возьмет пробы всего, что там есть, пока соединение не будет найдено.

Она не паникует. У нее пока нет причин для паники. Она ллурален. Ллуралены не паникуют попусту. Глупо паниковать, когда состояние экипажа не ухудшается, а она не попробовала и половины из того, что могла предпринять.

***

Туйон поела и сделала запись в бортовом журнале. Это тоже требовал протокол. Когда на планете от чего-то страдали или гибли сразу несколько членов экипажа, остальным нужно объяснить ситуацию в бортовом журнале и запустить сигнал бедствия. Если ситуация совсем ухудшится, то поисковой команде хоть не надо будет гадать, отчего мертв весь экипаж.

Она зашла в ванную комнату. Ванная комната нефилима люкс-А имела неоспоримое, по мнению Амарантайн, преимущество: почти целая стена оказалась пустой и прямой, и на нее повесили зеркало в полный рост.

Зеркало отразило ллуралену, застегнутую на все кнопки и молнии, с прямой, излишне напряженной спиной. Выражение лица хотелось бы иметь бесстрастное и невозмутимое, но оно было каким-то хмурым и встревоженным. Туйон попыталась согнать с лица печать беспокойства, но не вышло. Сложно оставаться бесстрастной, если загадочно пострадал весь твой экипаж и особенно сестра, ты лишь приблизительно знаешь причину, а у анализатора пока нет ни намека на предположение.

Нет. Не беспокоиться. Она ллурален, а ллурален не станет переживать, пока не сделает все, что в его силах.

Приободрив себя этой мыслью, Туйон спустилась на нижнюю палубу и еще раз на всякий случай измерила показатели экипажа. Они не изменились. Что еще стоило сделать? Можно брать пробы крови, но не так часто, например, раз в четыре часа, а там уже по результатам думать, что делать дальше.

Глядя на расслабленное лицо Титании, она вспомнила, что раньше часто мечтала о том, чтобы сестра болтала чуть поменьше. То, что она хочет донести до собеседника, можно изложить короче и существеннее, а некоторыми подробностями и вовсе пренебречь, оставив их при себе.

В этот момент она была готова терпеть болтовню Титании хоть двадцать семь часов в сутки всю оставшуюся жизнь, если сестра прямо сейчас откроет глаза.

Титания всю жизнь была рядом и говорила за двоих. Она жадно впитывала в себя все, что видела и узнавала, переваривала и тут же выплескивала на собеседника впечатление. Она никогда не терялась перед другими, всегда находила слова, нужные или нет, но чаще всего нужные. Кто вернул к жизни Туйон после аварии, когда она потеряла 60% себя? Киберхирурги возвращали к жизни тело, а ее саму вытащила жить дальше Титания, болтавшая, болтавшая, болтавшая, проще сказать, замолкавшая только на время еды и сна, в разных словах и выражениях доносившая до нее мысль, что с этим живут и радуются жизни, а на все, что она лишилась, уже придуманы заменяющие технологии. Что Туйон сама хотела вшить себе кибермозг в грудную клетку, а тут просто другая конфигурация киборгизации получилась, вон, так даже лучше: есть механические не устающие ноги, и левой рукой теперь можно всех трогать, потому что протезы не выделяют яд. Туйон заставила себя снова влиться в жизнь только ради того, чтобы сестра наконец-то заткнулась, а то нашпигованная металлом голова уже гудела. Но ведь Титания же добилась своего!

Титания подарила ей новую жизнь.

Титания уломала ее подать документы на исследовательский спецкурс, и теперь в ее новой жизни есть люди, не менее близкие, чем сестра. Туйон очень уважает и восхищается ими. Нисфорца вот рассудительная, серьезная и в меру строгая, как положено капитану. Осторожная, но не пугливая: если надо, она сожмет зубы, но не свернет с пути к цели. Надо было спастись — она пожертвовала кораблем, надо было — она смахнула с экрана навигацию и углубилась в туманность, надо было — она не растерялась и отчаянно искала помощи, просила ее у космических глубин.

Маэрлена ей нравится своим четким логическим мышлением, характерным для ллуралена. Она никогда не удовлетворится чьим-то одним мнением, ей нужны взгляды с разных сторон, чтобы представлять ситуацию не картинкой, а трехмерной моделью со всеми возможными деталями. Она не проявляет инициативу в действиях, если кто-то сделает это лучше и быстрее нее, но в голове все время кипит работа, сопоставляются детали и события, анализируются полученные знания. Если Туйон может, например, задействовать киборгскую часть мозга для поиска по ключевым словам или образам, то Маэрлена запросто соединяет в логическую цепь несопоставимые вещи. Напомнишь ей название дерева, ветка которого висит в кают-компании, а она тут же скажет, с чьим именно скафандром подрался Пиц в первый день пребывания на корабле, просто потому, что в ее памяти это как-то связано между собой.