человеческой речью безукоризненно. Кошачьи интонации в их голосе

практически не прорывались.

– Я извиняюсь за юлино поведение. Собственно говоря, может, оно и к

лучшему, я как раз хотел поговорить с вами наедине.

– Она это прекрасно поняла. Поэтому и удалилась якобы обидевшись, -

спокойно сказала Надя. – Она же кошка. Они такие вещи прекрасно

чувствуют. Равно, как и Костя.

– Ну да. Это наверное, я сегодня не слишком наблюдателен. Я слишком

сосредоточился на этом разговоре с вами. Надя, вы все-таки светлая, я

надеюсь, что поэтому вы меня поймете. Я инициировал Юлю, мы женаты

уже три года, и пока она со мной, я спокоен. На людей ни я, ни она ни разу не

охотились. Я очень надеюсь, что мы никогда не сорвемся. И поживем лет сто

– двести. Для оборотня это очень долго. Не знаю, в курсе вы или нет, но

большинство оборотней все равно рано или поздно срываются, и в лучшем

случае проживают обычный срок человеческой жизни. Иногда чуть дольше.

Но я не об этом. Так вот, пока я с Юлей, я более-менее спокоен. Она в

принципе девушка не легкомысленная, а скорее изображает такую. Тут вы

правы. Но мы же все равно не будем всю жизнь вместе. Ну, двадцать лет, тридцать… Предположим, мы окажемся однолюбами и проживем лет

шестьдесят вместе. Потом мы все равно разбежимся. Прошу прощения, но

мне показалось… – Вадим начал запинаться… – В общем, я понял из

разговора с Костей, прошу прощения, если я не должен был об этом

упоминать, или он не должен был… мнэ… то есть…мнэ… – Вадим

окончательно запутался и махнул хвостом. – В общем, может, вы могли бы

как-нибудь повлиять на Юлю в положительном плане, чтобы для нее сама

мысль об охоте на человека стала невозможной?

Надя внимательно посмотрела на леопарда:

54

– Вадим, а почему, собственно говоря, это вас волнует? Пока вы с ней, вы сами говорите, вы о ней позаботитесь. А когда вы расстанетесь, не все ли

равно вам, что с ней будет?

– Нет, не все равно, – твердо ответил Вадим на этот провокационный

вопрос. – В конце концов я ее инициировал, и я считаю, что мы

действительно в ответе за тех, кого приручили.

Надя покачала головой:

– Не соглашусь с вами. Я полагаю, что каждый сам в ответе за себя. Вы

же расстанетесь, в конце концов потому, что вы ее разлюбите. Тогда какое

вам дело до того, что с ней будет после? Вы же темный. То есть по

определению эгоист. Какое вам дело, на кого она будет охотиться, когда вы

ее разлюбите, и развоплатят ее или нет?

Леопард лег, обвернулся хвостом и задумался:

– Ну да, – сказал он наконец. – Эгоист. – Он немного помолчал. –

Хорошо, меня интересует это именно из эгоистических соображений. Я хочу

жить долго и счастливо. А с чистой совестью это делать как-то легче и

приятнее. Надежда Антоновна, можно я вам немного про себя расскажу?

Надя кивнула.

– Я на самом деле намного старше, мне пятьдесят с лишним, это я Юле

наплел, что я молодой человек. Меня самого инициировали только десять лет

назад. Это было, как в сказке. Я всю жизнь мечтал побывать в Африке.

Понятно, что в советское время об этом можно было только мечтать, а потом

вдруг оказалось, что это реально, правда, конечно, не по моим деньгам. Я

обычным менеджером работал. Ну, я решил, что мечты надо все-таки

исполнять. Пять лет честно отдыхал только на ближайших озерах и турбазах, накопил денег на настоящее сафари в Кению, и там встретил этого типа, Зейтуни, который меня инициировал. Он сам коренной масай и давным-

давно был оборотнем-леопардом, а тут у него сложилась совершенно

странная ситуация. Он вообще-то имел право кого-нибудь инициировать, но

все ждал, когда встретит женщину, которую полюбит, а у них вообще

55

многоженство, и тратить инициацию на кого попало ему не хотелось. Ну вот, он все ждал-ждал, лет двести прожил и наконец дождался и влюбился, и

женился, и когда жена стала стареть, наконец ей признался. Но тут фишка в

том, что жена оказалась христианкой, и детей и внуков также воспитала в

духе христианства. И, в общем, уговорила его, когда она умрет, тоже

скончаться, как полагается добропорядочному христианину. И он, видимо, ее

действительно любит, потому что он согласился. Но при этом ему обидно

было умирать, не передав никому своего дара. И тут я ему подвернулся. В

общем, оказалось, что все это можно законно оформить. Если он официально

заявляет об отказе длить свое существование, то он имеет право

инициировать чужого человека, а не члена своей семьи, в общем, это

сложная бюрократическая процедура, вам, я думаю, не особенно интересная.

В результате местный шаман все сложности утряс, все подписал, меня

укусили… – Леопард довольно заурчал:

– И вот вы представляете, я вдруг осознал, что у меня теперь будет

совсем иная жизнь. Так бы я еще пожил лет тридцать на небольшую

зарплату, ну, поездил бы немного по Европе. Может, даже еще бы раз на

Африку накопил и помер бы лет в семьдесят или восемьдесят от какой-

нибудь неприятной болезни. А тут оказалось, что у меня есть все! Здоровье, долголетие, деньги, ну, конечно, не такие, как у вас, магов, но все-таки

возможности есть. Если вести себя разумно, то можно спокойно жить еще

лет сто, и двести, и триста, в общем пока не надоест. И я хотел бы, чтоб у

Юли были такие же возможности, – решительно закончил Вадим.

Надя немного помолчала.

– Вадим, я не уверена, что могу повлиять на Юлю без ее просьбы и

желания. Реморализация возможна, конечно, не только по отношению к

людям, но и к иным, но проводить такую процедуру против их желания – это

явно неэтично. И, по-моему, вы зря волнуетесь. Вы же сами сказали, что не

собираетесь бросать Юлю ближайшие лет двадцать-тридцать. А через

тридцать лет она будет как раз в вашем возрасте, и у нее будет собственный

56

жизненный опыт и понимание того, что не стоит терять жизнь, потакая своим

капризам. Она, как и вы, будет законопослушной иной просто из обычного

эгоизма, чтобы жить и наслаждаться жизнью.

Вадим мяукнул:

– Как-то обидно получается, что все наши правильные поступки

проистекают исключительно из эгоизма.

Надя улыбнулась:

– Вадим, а вы хотите, чтобы правильные поступки проистекали из

правильных и добрых мыслей? Честное слово, вы хотите быть святее Папы

Римского. Боюсь, что в моей жизни правильные поступки проистекали из

правильных мыслей считанное количество раз.

Леопард с искренним недоумением воззрился на нее:

– Вы же светлая.

– Ну и что?

– Я, видимо, плохо знаю светлых. Мне казалось, что вам вообще

противно с нами разговаривать. Мы хоть внешне достаточно симпатичные, а

если бы на нашем месте был дракон, или змея, или вообще какой-нибудь

хамелеон?

– А что, хамелеон не человек, что ли? – спросила Надя.

***

– Медуза тоже может быть вполне милым и симпатичным животным, равно, как хамелеон, жаба и змея, – ответила Надя матери. – Кстати, в Индии

волшебницы, как известно, практикуют секс со змеями.

Разговор, как и ожидалось, был длинный, неприятный и выматывающий, как для дочери, так и для матери. Он должен был состояться, хотя Надя сразу

понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Светлана сразу отмела

все рациональные доводы и попыталась воззвать к эмоциям дочери, не

слишком стесняясь в выражениях. Самое обидное было то, что Надя ее

прекрасно понимала. Для ее матери действительно все это было

омерзительно и физиологически неприемлемо, и она, естественно, пыталась

57

разбудить те же чувства в дочери. Однако после слов Светланы «с тем же

успехом ты могла влюбиться в какую-нибудь гадюку или медузу и