- Я сказал по-другому, - возмутился теперь уже Степа.
- Точно, - подтвердила Лиза, - ты сказал: "Ни хрена себе, пельмень".
- И я не выл, - добавил Вязов.
- В общем, как оказалось, билеты у нас, всех, в одну сторону, - неунывающий Митя перевернул свою кружку и красноречиво постучал по дну, намекая, что всякая пустота жаждет быть заполненной, - мы и в "черную" дверь пытались, и в окно, и через забор - один черт...
- Здесь нет чертей, - педантично поправил историк, - местные жители, когда хотят выругаться, поминают Тварь Неназываемую.
- Учту, - кивнул Митя.
- Все это очень весело, - перебил Вязов, - но я, кажется, пропустил совещание "в верхах". Что сказала герцогиня? Когда штурм?
- Через три дня, - ответил Трей, и в его голосе Вязову послышалась какая-то злая обреченность.
Степан оглянулся на Лизу Потапову.
- Успеем?
- Должны, - осторожно сказала девушка, которую Степа по дороге посвятил в свой план возвращения к родным осинам, - если тут найдется все необходимое.
- А что вам необходимо, госпожа... э... Дракон?
Лиза невольно вздрогнула.
- Можно без титулов? Нужен уголь, сера и калиевая селитра. Еще нужна ступка, хорошая. Большая, - Трей кивнул, похоже, у него в хозяйстве такая вещь имелась, - глиняных горшков у вас, наверное, много. Это хорошо, потому что много и понадобиться. Десяток ничего не даст, если сработает один из трех - уже будет здорово.
- Если нужно что-то растирать, мы с Мархом поможем, - вызвался Трей.
- Все поможем, - поправил Степан.
- Ага, - кивнула девушка, - все и поможете. Только вас все равно мало будет. Нужно ж еще запаковать эту беду и фитилей накрутить... Ой, Степа, во что ты меня втравил?
Менестрель, всеми позабытый, тихонько сидел в уголке с плоской черной коробочкой в руках и, похоже, не собирался никуда удирать.
- В "Вертолет" играет, - пояснил Степа, - мне повезло - у Мартына Борисовича такая же "Нокия" как у меня, так что наше основное оружие я зарядил. Еще дня на четыре хватит и эти четыре дня парня можно не сторожить.
- Чем это он там таким занят? - полюбопытствовал Трей.
- Вот только ты не суйся! - испугался Степан, - еще "подсядешь", а у взрослых психика не такая гибкая, можешь "ломки" не пережить, понятно?
- Понятно... Чего ж тут не понятного. Эй, малец? Малец!!! - тот нетерпеливо отмахнулся, дав понять, что слышит, но страшно занят, - твой инструмент можно? Ты не беспокойся, я не расстрою...
- Да ей уже ничего не повредит, - отозвался парень, не отрывая глаз от мобильника.
- Ну, тут ты не прав. На нее еще сесть можно.
- Да садились уже! Два раза.
- И что? - неожиданно заинтересовался Трей.
- Ничего. Починил.
- Сам?
- Нет, Мастеру отдал, - огрызнулся пацан, явно недовольный, что его постоянно отрывают от игрушки, - у меня ведь лишних монет полные кошели, из-за пазухи так и сыплются, наклоняться и подбирать - брезгую.
- Да ладно, не кипятись, - примирительно сказал чародей, - мне любопытно стало - ты и вправду такой умелец?
- Было бы что уметь, - фыркнул менестрель, - всей хитрости: бочинку правильно изогнуть. Да и это, если приноровился - не хитрость вовсе.
- Разносторонний парень, - оценил Лапин.
Трей аккуратно извлек из чехла инструмент, который был немного похож на гусли, но имел девять струн и разметку, обозначающую лады. Инструмент и впрямь был заслуженным, им, похоже, только в хоккей не играли. Но, когда чародей на пробу подергал струны, звук оказался мягким и на диво чистым.
- Марх, у тебя маска есть?
Палач покачал головой, не осуждающе, а, скорее недоуменно-покорно, но пальцами прищелкнул, и один из бритых по его приказу доставил нечто, похожее на чулок Фантомаса. Слегка перепугав Мартына Борисовича, насторожив Цезаря и поразив в самое сердце Лизу Потапову, чародей натянул это безобразие себе на голову, совершив сие во славу Алами, и негромко запел. Даже, скорее, заговорил: это был речитатив, где далеко не в каждой строфе соблюдалась рифма, да и с размером был легкий напряг, но в целом строй был понятен и легко уложился бы в рок-н-рольные квадраты.
...Отчего так глубока небесная река.
Не дотронуться рукой, а сердцу так близка.
Ты глядишь глазами звезд, встречающих рассвет.
Ты моя, моя до неба, как вода и хлеб.
Так вперед, ломоть в суму, нож, фонарь в руке.
Знаю я, ты со мной будешь там, в далеком далеке...
Упрямый взгляд матери, отец научил мечтать,
Вот все. Ну и хватит мне, чтоб тебя отыскать.
Кружат землю день и ночь, тебя уносят прочь.
Ты глядишь глазами неба, светлый звездный дождь.
Кружат землю ночь и день, свет сменяет тень,
День пройдет, год пройдет - оборот меня к тебе ведет.
Упрямый взгляд матери, отец научил мечтать,
Вот все. Ну и хватит мне, чтоб тебя отыскать
Над компанией сгущались тучи. В переносном смысле. Небо, словно в насмешку, было удивительно ясным и рог стареющего месяца висел серебряной лодочкой прямо над герцогскими покоями.
"Интересно, она сейчас спит", - подумал Лапин, припомнив тонкий профиль, слегка удлиненные глаза, беспокойные и усталые, короткую белокурую прическу. Для него стало настоящим шоком, когда он понял, что не в первый раз видит герцогиню Шейлин - именно эта девушка оказалась там самым прекрасным видением, которое вывело их из камеры. Нет, как историк, он знал, что "эмансипе" встречались во все времена, вспомнить хотя бы Жанну д,Арк, Мери Ред и Жанетту Фаулер. Читал он и о том, что жены викингов в охотку, или по необходимости сражались плечом к плечу с мужчинами и свои доспехи имели, а хрупких принцесс во многих королевствах Европы в обязательном порядке обучали фехтованию и прочим приемам самообороны. Да и на полигоне видал он девах, которые легко и изящно крутили над головой такие "ковыряльники", которые сам он мог бы использовать только в виде штанги. Да и то - пупок бы развязался. Так что в женщине - командире спецназа ничего удивительного не было. Просто... уж больно хрупкой показалась ему герцогиня, нежной, домашней. Совсем не похожей на мужеподобную амазонку с ампутированной грудью.
- Надеюсь, - тихонько спросил он у Марха, - герцогиня на стену не полезет?
Палач понял его сразу.
- Не надейся, - он покачал головой, сетуя на несовершенство мира, это движение, похоже, давно стало его привычкой, - Полезет. И красное наденет. Они с братом - как два колечка на один палец гнутые: вроде бы и разные совсем, а приглядишься - мерка-то одна. Ей тоже платье с рукавами до полу в плечах жмет... а выхода-то нет. Шели хорошо воспитали, она поступит как должно. Но насколько легче ей было бы получить арбалетный болт в сердце!
Валера покосился на Трея, но чародей, казалось, нырнул в свою балладу так глубоко, что без скафандра не достанешь. Лапин решил, что момент подходящий.
- А почему, - понизив голос, спросил он, - герцогиня еще не замужем? Насколько я понял, у нее, по вашим обычаям, возраст уже вполне подходящий.
- Да уже почти не подходящий, - махнул палач широченной ладонью, - еще немного - и старухой назовут, даже с приданым никому не нужна будет. По нашим обычаям, ее бы надо уж года два как с избранным под негасимым огнем провести, сейчас бы уже дитя нянчила, глядишь, и перебесилась бы. Женщинам дети многое заменить могут, даже судьбу начертанную.
- Так в чем же дело?
- Пророчество есть, - вздохнул Марх, - нельзя Шели замуж, супруг ее погубит Арс.
Чародей вдруг резко оборвал аккорд, отложил китару и одним движением сдернул маску. Как оказалось, все он слышал.
- Пророчество! - зло бросил он, - кто там чего напророчил? Кара, которая к тому времени уже окончательно с разумом поссорилась? Тоже мне - Мастер Прорицаний... А нельзя замуж - так отпустили бы в Раскин, в Усадьбу. У нее ведь Дар! Стала бы нам сестрой подлинной, и Арсу - защитницей. Да хоть нормальной жизни бы глотнула! Так нет, тоже нельзя - законная дочь герцога, чистая кровь - руки работой пачкать, да еще знак гильдейский от Мастера получить, и, по обычаю Усадьбы, навек тому Мастеру подчиниться, как дочь кровная - как можно, скандал! И то нельзя, и это нельзя! Вот и выходит ей по всем раскладам только красное платье ...
