Упоминание о роботах задело за живое пожилую женщину. Она сразу почувствовала в Пирсе родственную душу.

– И не говорите! Эти «железяки», ну совсем не уважают людей! Я вчера вызвала курьера, бельё в стирку забрать. Так он мне весь палас в коридоре истоптал своими чугунными каблуками. И даже не извинился! Совсем обнаглели!

– И не говорите, – смиренно согласился Пирс.

– Поверьте мне, – понизив голос, заявила соседка. – Будет революция! Эти «железяки» устроят нам кровавый шабаш!

– Да, да, – закивал Ларри. – Надеюсь, мы с вами ещё чуток поживем.

– Я тоже, – немного успокоилась ненавистница роботов.

– А куда Алла ушла? Она не сказала?

– Как же! Конечно! Сегодня же пятница. У них в «Прометей-центре» семинар по этим её муравьям.

– Спасибо!

– Ой, всегда, пожалуйста! Заходите! Мне очень приятно! Вы такой милый молодой человек! Я прямо рада за Аллу!

Ну, что ж, если я ещё кажусь «милым, молодым» и главное человеком, то надо воспользоваться своими достоинствами, подумал Ларри.

В «Прометей-центр» пропускали только людей, поэтому Пирс беспрепятственно прошёл в помещение. В огромном зале, заставленном натуральными деревьями, кустарниками и цветами находилось человек двести людей обеих полов. Они сидели на диванах и креслах, стояли и обсуждали какие-то темы у столиков, на которых красовались бутылки с лимонадами и фужеры. На большущих мониторах прокручивались ролики о каких-то невероятных тварях, напоминающих монстров из фильмов ужасов. Около витринных окон стояли большие стеклянные аквариумы. Их обступили несколько десятков человек в мета-очках и что-то обсуждали, указывая вниз пальцами. Большие, до потолка, черные кубы из жесткого пенопрона располагались вдоль длинной стены зала. Боковая грань кубов срезана. Внутри, на подставках, светили голографические проекторы. По черным стенам кубов ползали, летали и прыгали десятки практически реальных насекомых. Они перепрыгивали с одной стенки на другую, летали зигзагами вверх и вниз внутри кубов. Иногда эти существа «прорывались» к открытому пространству и бесследно исчезали, таяли в освещенном зале.

Аллу Маклин Пирс заметил сразу. На фото она выглядела лучше. Сейчас же было видно, что у неё близко посаженные глаза. Невысокая брюнетка стояла у проёма черного куба с пультом в одной руке, другую она протянула вперед, в темноту пространства. Две жёлтые перламутровые бабочки сидели у неё на ладони.

– Вы не боитесь, что ваших гало-бабочек склюют какие-нибудь гало-воробьи? – поинтересовался Ларри.

Девушка повернула голову в его сторону. Лицо выражало удивление.

– Воробьи? – спросила она, взмахнула рукой и перламутровые бабочки полетели в глубину темного куба. – Почему воробьи?

– А кто ест бабочек? Я думаю, что воробьи.

– Странно! – Алла посмотрела в лицо Пирса. От её взгляда у Ларри появился внутренний дискомфорт. Он никак не мог привыкнуть к расположению глаз собеседницы.

– Почему странно? – Ларри перевел взгляд на небольшие груди девушки. Они располагались на нормальном расстоянии друг от друга и дискомфорта не вызывали. – Бабочки находятся в самом низу пищевой цепочки.

– Странно, – повторила Алла. – Вы очень странно рассуждаете. Какая у вас профессия?

– Сейчас уже никакая.

– Вы на социалке? – с сочувствием спросила девушка.

– Да, – замялся Пирс. – Уволили с работы.

– А кем работали?

– Водолазом! – не моргнув глазом соврал Ларри.

– Водолазом! – У любительницы бабочек округлились глаза. – Правда? И под водой плавали?

– Что значит, плавал? – возмутился Пирс. И хотел добавить, что плавает только гавно в проруби. Но решил, что девчушка может не знать специфики морского лексикона. – Работал на глубине!

– Как интересно! А это опасно? Там акулы, наверное?

– Конечно! – согласился Пирс. – Акулы, осьминоги, скаты электрические. Это вам не гало-бабочки, не Метагалактика! Это реально, под водой!

– А трудно научиться?

– Гм, – произнес Пирс. Ему совсем не хотелось влезать в дебри водолазного дела, о котором он мог судить только по фильмам канала «Мир ощущений». Но тут шальная мысль промелькнула в голове сыщика. – Можно прямо здесь узнать, сможете вы погружаться на глубину или нет. Хотите?

– Конечно! – радости брюнетки не было предела. Разве, что не прыгала на носочках и не хлопала в ладоши.

– Отойдем в сторонку, – распорядился Ларри. – Повернитесь ко мне спиной. Руки прижмите к бокам. Делаем глубокий вдох, как при нырянии и задерживаем дыхание. Поняли меня?

– Да! – кивнула Алла, и сделала вдох.

Пирс обхватил девушку сзади за грудную клетку, приподнял и сдавил своими ручищами. Вообще-то у него были просто руки, но на фоне невысокой брюнетки они казались щупальцами гигантского кальмара. Конечно, Ларри сдавил не так сильно, как морской моллюск, но достаточно, чтобы лишить брюнетку доступа кислорода к легким. И после того, как он отпустил свою «жертву», Алла, выдохнув и, затем, вдохнув свежий воздух, рухнула на пол от головокружения.

Ларри успел подхватить хрупкую «водолазку» и перенести на близстоящий диван. Брюнетка лежала с помутневшими глазами и глотала ртом воздух. Пирс обмахивал её личико инструкцией к новому телефону «Коллаж».

– Вы как? – интересовался сыщик. – Вот видите, как опасно нырять на глубину!

Брюнетка пыталась кивать и улыбаться. Ухаживания Ларри были ей приятны, а морская пучина отвратительна.

Они сидели в кафе, свободном от роботов, пили коктейли и уже полтора часа болтали на разные темы. Пирс ошибся в предпочтениях Аллы. Она не была зациклена на эми-боях.

– Да, я как все. Когда стала жить одна, пользовалась их услугами. Но это не то. Это не естественно. И я понимаю это лучше других, так как разрабатываю поведенческие программы для разных роботов и андроидов. Поэтому, когда осознаешь, что тебя пользует бездушная машина, то хочется напиться или застрелиться от этого современного идиотизма. От этой безысходности.

– Но ты же не станешь стреляться? – поинтересовался Пирс.

– Теперь, наверное, нет. – Алла нежно посмотрела в лицо сыщику. Ларри перевел свой взгляд на груди девушки.

– Это хорошо. Но эта безысходность… она как-то поправима?

– Не знаю. У нас на предприятии есть отдел «С». Он работает над этим уже год. Пишут программу чувствительности для андроидов 3-го поколения. То есть, чтобы андроид перехватывал мысли человека, понимал, что тот хочет.

– Они собираются встроить нейробокс роботу?

– Ну, да, что-то в этом роде. Но ничего не получается. Андроид на расстоянии может слышать «мысли» андроида, а вот человека нет. Полгода назад у них почти получилось. Пробную партию эми-боев выпустили. Но потом пошли эти смертельные случаи.

– И большая пробная партия была?

– Я не знаю. Ну, уж не десяток, это точно. – Алла допила свой розовый коктейль с вермутом, посмотрела на Пирса. – Поехали ко мне?

А придется поехать, подумал Пирс. Не потому, что я «милый, молодой» и вероломно пользуюсь этим, а потому, что у меня есть задание, а эта девчушка – ключ, и если не смотреть на её глаза, очень даже соблазнительна. И она хочет не красавца эми-боя, и не программиста-онаниста, а настоящего мужчину, который спас её со дна океана.

Утро субботы. На окнах опущенные жалюзи. По сумрачной комнате «летали» любимые игрушки Аллы: гало-бабочки, мотыльки, стрекозы и прочая виртуальная шушара. Пока Пирс принимал душ, Алла достала из холодильника какие-то замерзшие пирожные и две банки термо-кофе.

– Не напрягайся, – сказал Ларри и чмокнул Аллу в носик. – Иди, досыпай, королева бабочек!

Он зацепил банку с кофе, вышел из квартиры, нажал кнопку лифта. Через три минуты грави-такси должно ожидать его на верхней стоянке. Алла хорошая девчонка, и по той информации, что удалось получить Ларри из недолгих разговоров, вряд ли может помочь в расследовании. Надо познакомиться с другими фигурантами из списка Евы Крим. Пирс открыл термо-банку, вошел в кабину и нажал 20-й этаж.