Пошел дождь. Никита не стал догонять автобус, решил пройтись. Его эмоции не поместились бы сейчас в общественный транспорт.
Неподалеку от дома, на остановке, он увидел девушку, сидевшую на лавочке. Она плакала. Ее тоненькая кофточка совсем промокла. На кураже он подошёл к ней, и решил помочь.
– Привет. Дай-ка я угадаю. Несчастная любовь? – он сел рядом, на мокрую скамейку, и накинул ей на плечи свою джинсовую куртку.
– Привет… – она подняла голову.
Совсем молоденькая, лет пятнадцать, наверное.
– Да. Все так банально? – спросила она, хлюпая носом. Белокурые волосы по плечи были совсем мокрые. Он улыбнулся ей. В нем сейчас было столько позитива, что он мог без труда согреть им этого маленького котенка.
– Что случилось? Давай, рассказывай, – он приобнял ее за плечи так, как будто они были знакомы сто лет.
– Ну, он унизил меня при друзьях. Наговорил пошлостей. Я убежала. Он, наверное, ищет меня до сих пор… А я видеть его не могу!
– Ну, так брось его! Ты молодая, красивая, найдешь еще нормального парня.
– Но я люблю его! – произнесла она, и снова заревела.
– Знаешь что? Я бы на твоем месте бросил его, сменил прическу, проколол бровь. – Он внимательно посмотрел на ее заплаканное лицо. – Вот эту. – Он дотронулся до ее правой брови. – И записался бы восточные танцы.
– Я представляю тебя на занятиях восточными танцами! – хихикнула она.
– О, да! Я был бы великолепен!
Они сидели в обнимку под проливным дождем и смеялись. Конечно, они не сразу заметили парня, который стоял в паре метров от них, пуская дым ноздрями.
– Ты мне изменяла! Дрянь! – истошно завопил незнакомый подросток, бросив на асфальт букет ромашек. На вид ему было не больше шестнадцати, золотая цепь на шее в палец толщиной, худощавый, в кожной куртке.
– Воу! Остынь! Ты кто? – Никита попытался установить продуктивный диалог.
– Я кто? Это ты кто? Ты знаешь, что это моя девушка?! – орал он.
– Это он? – спокойно спросил Никита.
– Да, – тихо ответила незнакомка. Никита легко ударил пацана в грудь ладонями. Истеричный юноша свалился с ног.
– А теперь слушай! Эта девушка – лучшее, что было в твоей убогой жизни! Еще раз обидишь ее – я тебя убью. Понял меня? – Никита был великолепен.
– Да… – проскулил лежачий. Никита повернулся к незнакомке.
– Мне пора. Подумай про бровь, тебе будет классно! – он подмигнул ей на прощание. Она улыбалась.
– А ты ей кто? – спросил кто-то снизу.
– Ангел-хранитель! – бросил Никита через плечо.
Конечно, справиться с подростком – дело не хитрое, но он защитил честь девушки, и это ему льстило. Подходя к подъезду, эйфория пошла на спад и Никита почувствовал, что промок и замерз. Пришло смс-сообщение. От Вики. Она написала, что хочет, чтобы он стал ее гидом по Саратову, и не против, если следующая экскурсия будет проходить завтра на проспекте. Он на минуту задумался. Вика ему действительно понравилась. Но Настя… теперь нет преград! Осталось только выяснить, почему мама так настойчиво отрицала то, что они не брат и сестра… Да, сначала он выяснит это, а потом расскажет все Насте. Вдруг причина, по которой она скрывала это, действительно веская. Хотя, скорее всего, дело было лишь в том, что ей было бы стыдно перед соседями. Всем не объяснишь. А, может, их мать и сама не знала, что Настя не от отца. Нужно во всем разобраться. А пока не грех и на свидание сходить! «Ваш гид всегда к вашим услугам» – написал он. А потом задумался, стер слово «всегда», и нажал «отправить».
Прошла неделя. Никита и Вика не спеша прогуливались по Набережной. Солнце обнимало город лучами заката, готовясь проститься с ним до утра. Вдалеке виднелся мост, соединявший Саратов с Энгельсом. Вокруг было много людей: парочки прогуливались, держась за руки, целовались, сидя на скамейке, мамочки играли потомством, а под вывеской «Выгуливать собак запрещено» кто-то выгуливал таксу.
– Значит, уезжаешь в четверг? – спросила Вика. На ней был легкий розовый плащ до колен, черные лаковые туфли на высоком каблуке и розовый шарфик. Волосы были заплетены в косу.
– Да. Ты будешь скучать? – спросил он с улыбкой.
– Очень! – она крепче сжала его руку. Прошлой ночью они первый раз переспали. Никита чувствовал себя засранцем и мачо одновременно. Они ночевали у нее, её отца не было дома. Теперь они шли по Набережной и молчали, вспоминая острые моменты вчерашнего вечера.
А в это самое время Настя лежала на кровати и рыдала в полный голос, зная, что никто её не услышит. Прошедшая неделя была похожа на каникулы в аду. Сначала он гулял с этой Викой до рассвета по городу, а Настя не могла заснуть без него. Потом они втроем пошли в клуб, где Никита и Вика танцевали медленный танец на сцене. Позже было «Я гид самой потрясающей девушки на свете» на его стене в соцсети. А вчера они переспали. Вика на радостях написала ей сообщение рано утром, как только Никита переступил порог. Чертова идиотка! Понаехали эти москвички! Ну, а теперь они ушли на романтическую прогулку по набережной. Настя изо всех сил старалась не показывать, что ей больно. Она улыбалась Вике, улыбалась Никите. Она знала пароль от его страницы, но боялась ее читать. У нее не осталось сил это терпеть. Она сама все это устроила, сама оттолкнула его. Это ведь она настояла на том, чтобы он вел себя как ее брат, чтобы оставил в покое. Она хотела, чтобы они оба нашли себе пару, попытались построить отношения, забыв об этой порочной связи. И он справился с задачей. А она сплоховала. Она не могла больше видеть их вместе! Она ненавидела Вику всем сердцем, потому-что безумно любила Никиту. «Он мой! Мой! Мой!» – шептала она, обливаясь слезами. За глупость нужно платить. Ей не хватило ума понять, что он – ее единственная настоящая любовь, и теперь она рыдает в подушку. И самое горькое, что эта любовь взаимна… по крайней мере, была такой.
Она плакала часа три, не меньше. Потом просто умылась и решила выйти на свежий воздух. Она была не в себе, и даже не закрыла входную дверь.
– К чёрту лифт! – громко сказала она, спускаясь по лестнице.
На два пролета ниже она увидела молодую девушку, сидевшую на ступенях. Та закрыла лицо руками. «Похоже, косоглазый Купидон обошел все квартиры в этом доме» – подумала Настя. Она смягчилась, чужая боль не оставила ее равнодушной.
– Что стряслось? – она присела на корточки.
– Меня бросил парень. Переспал со мной, и бросил. А я все знала, все понимала, и все равно… – Настя была в шоке. Эта девочка была совсем юной. Хотя, она и сама в пятнадцать такое вытворяла, что другим и не снилось. Не снилось, потому-что они не были извращенцами.
– Он старше тебя?– спросила Настя.
– На год. Ему пятнадцать, – ответила она. О, господи! Ей и пятнадцати нет!
– Все мужики уроды! – прорычала Настя, –А бровь ты зачем проколола? – Настя указала на еще не заживший прокол над правой бровью. – Больно, наверно.
– Это мне посоветовал сделать один классный парень. Я даже не знаю, как его зовут. Он очень помог мне недавно. Представляешь, я сидела на лавке, плакала, а он подошел ко мне, дал свою куртку, успокоил, а потом еще и ударил Антона. Сказал, что он – мой ангел-хранитель! И ушёл, – восторженно рассказала Юля.
– Я бы этому парню кое-что другое проколола! Советчик! – Настя была все еще зла на всех мужиков всех возрастов и наций. Но когда Юля спросила ее о том, было ли у нее в жизни что-нибудь такое же ужасное, как ее ситуация с Антоном, Настя выложила ей всю правду. Юля была шокирована. Но ей стало легче. Всегда приятно узнать, что кому-то сейчас хуже, чем тебе.
Настя вернулась домой за поздно. На душе все еще было мерзко. Никита, тем временем, уже два часа сидел на кухне в полной темноте, терзаемый долгим ожиданием. Сначала он решил, что она обиделась, и ему было жалко ее. Через час он начал переживать, не находя себе места. Он позвонил Вике, Насти там не оказалось. Больше у нее не было близких подруг. Не отправилась же она домой, в Питерку… Разумеется, он не стал беспокоить маму. Он просто сидел, и ждал. И на исходе второго часа его беспокойство трансформировалось в злость. Что она себе позволяет!? Выросла что-ли? Она прекрасно знает, что он в ответе за нее. Только он! Так почему не позвонила, не оставила записку?? Никита понимал, что ей больно от того, что он проводит время с Викой. Она сама заварила эту кашу, и не его вина, что теперь она стала ей не по вкусу. Эта мысль каждый раз помогала ему унять чувство вины за то, что он причинял ей боль.