– Ключи у тебя? – спросила Настя, дрожа от холода. Ее легкая куртка насквозь промокла, как и джинсы. В подъезде было сравнительно тепло.
– Нет, были у тебя, – ответил Никита. Он тоже промок, благо, кожная куртка не пропускала влагу. Настя дрожащими руками извлекла ключи из кармана, и с третьего раза сумела открыть дверь.
– Быстро раздевайся и надевай все самое теплое. Не хватало еще обмотаться соплями! – пробурчал недовольный Никита, раздеваясь. Настя убежала в свою комнату, хотелось скорей согреться. Она еле стянула с себя кофту, сбросила лифчик и расстегнула джинсы… В этот момент выключили свет. «Нежданчик». – подумал Никита – «Но так даже лучше». Это идеально для второй части его плана.
– Никит! – жалобно донеслось из спальни. Настя жутко боялась темноты.
– Иду, милая. – Никита успел накинуть теплый коричневый халат на голое тело.
– Ты где? – он вошел в комнату. Темнота была густая, почти вязкая, и теплая, с запахом мокрой от дождя одежды. Он нашел ее и обнял. Она дрожала, как осиновый лист.
– Ты чего? Ну-ка быстро раздевайся! Я сейчас принесу полотенце. – Он быстро пошел в свою комнату, где на ощупь нашел свежее полотенце.
– Я тут, вот держи. Вытирайся, и марш в постель.
Она послушно разделась и залезла под одеяло. Ей было жутко холодно. Никита подошел к окну. Там царила полнейшая темнота.
– Странно, – сказал он. – Весь город погас. Не думаю, что сегодня подчинят.
– Иди ко мне, – робко донеслось из-под одеяла.
– Да ну?! – отозвался довольный Никита. Все шло точно по его плану. Даже лучше.
– Да, – чуть более уверенно откликнулась Настя.
Он лег рядом. От него пахло чем–то очень приятным, скорее всего дезодорантом.
– Ну, где ты тут. Пошли, согрею.
Он нашел ее мокрую холодную тушку под одеялом, и крепко прижал к себе. Уже через пару секунд дрожь унялась, наступило приятное чувство согревания. А у Никиты возникла мощная эрекция. Настя не могла этого не заметить. Она обнимала его еще крепче. Ей хотелось вжаться в него полностью, впитаться так, чтобы они стали одним целым. Еще минута понадобилась, чтобы понять: то, что она хочет, называется сексом. И она сама его поцеловала. А он ловко вошел в роль соблазненного юноши. Она легла сверху и начала то, что продолжалось еще часов пять, с короткими передышками. Долгий перерыв сделал свое дело – им было безумно хорошо.
Наутро они проснулись от какого-то шума. Еще не поняв до конца, в чем именно дело, Настя сладко потянулась, и обняла Никиту. Тот спал, аки младенец. Она положила голову на его плечо и снова закрыла глаза. И тут послышались уверенные шаги по коридору. Они приближались. Если сопоставить все звуки, то получилось, что кто-то вошел, закрыл за собой дверь, снял обувь, и теперь идет к ним в спальню. Эта мысль заставила Настю вздрогнуть всем телом. Никита открыл глаза. Первое, что он увидел – это вошедший в спальню Пашка. А вот и вторая часть плана! Это ведь он позвонил ему вчера, чтобы пригласил его в гости в девять утра, рассчитывая именно на такую встречу.
– Настя? – Пашка стоял в дверях с букетом красных роз, в которые вот-вот должны были упасть его красивые голубые глаза.
– Пашка, это не то, что ты думаешь… – она, как всегда, пыталась оправдаться.
А Никита уже даже не пытался, он подложил руки под голову, занял удобное положение, и приготовился наблюдать за крушением чужих надежд. Какие же они хрупкие!
– Ты поэтому со мной общаться перестал? – спросил Пашка Никиту.
Тот кивнул.
– Вы, получается, не брат и сестра… А чего же ты сразу не сказал?
Надо было отдать должное, он держался молодцом. Большинство сразу кричали «Извращенцы!» и убегали.
– Ну почему же? Брат и сестра.
– В смысле?
«Бедный ублюдок! Совсем растекся по паркету» – подумал Никита.
– В прямом! Мы брат и сестра. – продолжал он.
– Что ты несешь?! – Настя ударила его в бок, у нее, как всегда, началась паника.
– А что, разве не так? Может паспорт принести?
– Стоп. Вы что? Вы – родные брат и сестра? И вы занимались этим?
«Бедный ублюдок в квадрате»!
– Ну… да, – спокойно кивнул Ник, еле сдерживая улыбку.
– Извращенцы… – прошептал Пашка, вращая безумными глазами. Он бросил букет на пол, и выбежал из квартиры. Настя уронила голову в подушку. Ей не хотелось ни разговаривать, ни догонять его…
– Ты все подстроил, – тихо констатировала она.
– Да.
– Я ненавижу тебя.
– А до этого момента я ненавидел тебя. Но теперь все прошло. Я снова готов принять тебя, кошка.
Он спокойно лежал рядом. Ему было так весело, что хотелось танцевать румбу.
– А ты не думаешь, что у нас могло что-то получиться? Ты же обещал мне! – она резко села на кровати, обхватив руками голову. Это истерика.
– Прости, я не мог тебя ему отдать. Я люблю тебя, сестренка. – «И думаю, что никакая ты мне не сестренка». Он не сказал это вслух – сдержался. Сначала нужно убедиться. Анализ очень дорогой, и делать его будут еще долго. Для обычных людей – в порядке очереди.
– Никит, ты ничего не добьешься от меня так! Это нечестно! Если ты и дальше так будешь продолжать, я съеду от тебя!
Она стояла у кровати, голая. И орала на него. А у него тихонько поднималась душа.
– Иди ко мне, я не могу спорить с голой женщиной.
– Ты совсем уже, Никишин!! – она была в бешенстве.
Ей было безумно обидно, что он так поступил.
– Я просто хочу свою девочку, – он схватил ее за руку, и насильно повалил на кровать. Она начала сопротивляться, кричать. Он подумал, что это игра, Настя, иногда, любила жесткость. Он ловко уложил ее на спину, держа за запястья.
– Ты так вкусно пахнешь, малыш! Ну, прости за Пашку, давай забудем.
– Пусти! Я не хочу ничего от тебя!! – она была зла, и сопротивлялась в полную силу.
– Ты тоже этого хочешь! – с этими словами он опустился на нее, держа одной рукой обе ее руки, а другой лаская ее между ног. – Обожаю утренний секс! – хрипло произнес он.
Как только его рука коснулась ее междуножья, она почувствовала дикое желание. Сопротивление ослабилось, а когда он вошел в нее пальцем, и вовсе перешло в ласки. Почувствовав это, он не отпустил ее руки, наоборот – продолжил игру. Он тихонько прикусил ее сосок, она застонала.
– Ну, скажи, что не хочешь, – шептал он, покрывая поцелуями ее извивающееся тело.
– Не хочу! – стонала она. – Я ненавижу тебя!
– Да, маленькая, да. Ненавидь меня полностью. Я ужасно плохой мальчик.
Она сделал еще одну попытку освободиться, когда он одной рукой ловко надел презерватив, все еще лежа на ней. Ее попытка не увенчалась успехом. Он сильно прижал ее к кровати, у нее перехватило дыхание. Он засунул язык ей в рот и почти одновременно с этим взял ее. В этот момент она выгнулась дугой, запрокинув голову. Она почти кончила, когда он заполнил ее до конца, без остатка.
– Тихо, тихо, это только начало, – шептал он, увидев ее реакцию.
Он взял ее запястья, раскинул руки в стороны и начал двигаться. Она была почти обездвижена, от ощущения полного подчинения напрочь срывало крышу. Ее стоны возбуждали его еще сильнее, он набирал скорость, кровать отчаянно скрипела. Конечно, они даже не заметили, что Пашка возвращался, не поверив во все это. Он дошел до двери спальни, когда понял, что его не ввели в заблуждение. Ему стало противно, и он снова вылетел из квартиры, как ошпаренный. Для него они оба умерли. Rip. Он тут же набрал номер начальника, не в состоянии мыслить адекватно.
– Я увольняюсь. Я больше не приду. И за зарплатой тоже. Ноги моей у вас не будет, я сказал! – он расшиб телефон об асфальт. И пошел домой.
Тем временем, в городе Саратов, по улице Пушкина 19, на третьем этаже трехкомнатной квартиры два голых человека тяжело дышали и двигались в такт…
Она не знала, что сказать. Он смешал в ней все чувства, оставив только райское блаженство и боль на запястьях, которая, нравилась ей не меньше, чем вкус его поцелуев на губах. Они долго лежали в тишине, не шевелясь, не думая ни о чем. Было похоже на наркотическое опьянение. Этот раз был просто волшебный. Первым зашевелился Ник. Он повернул к ней голову, и тихо сказал: