Я еще сражалась с собой, когда луна внезапно скрылась за набежавшими тучами, и закапал мелкий, надоедливый дождик. Его капли смешались с моими слезами, и стало невыразимо легче. Еще минута или две, я не считала время, как неожиданно что-то изменилось вокруг. Холодный порыв ветра тронул верхушки деревьев, пробежал по молодой траве и затих, как прекратился дождик, словно бы они испугались тихой мелодии, раздавшейся следом. Мои слезы высохли, сомнения были забыты, тревоги ушли. Я была здесь и сейчас. Прошлое осталось в памяти. О будущем не думалось вовсе.

Широко раскрытыми глазами я наблюдала за высокой, стройной женщиной со спутанными светлыми волосами. Она казалась бы призраком, если бы ее изящные босые ступни не оставляли следов на траве. Ветер вернулся, тронул ее локоны, растрепал подол белого женского одеяния, лизнул своим ледяным дыханием мое лицо.

Я была околдована, мой язык, как будто сковали невидимые путы, да и она молчала, но в моей голове прозвучал ее вопрос: «Хочешь о чем-то меня попросить?» — светлые глаза пронзали меня насквозь.

Она склонила голову, точно знала мой ответ, но давала немного мгновений на размышления. Мне они были не нужны, решение было принято. Я вновь ломала себя, забыв о боли, и верила в Алэра. Я не буду просить ее сохранить ему жизнь. Я оставлю свою просьбу на потом.

Неназываемая смотрела на меня, и я понимала, что ее минуты со мной утекают вниз по течению ручья. Скоро ее место займет другая Хранительница. Мне придется быть смелой, потому что я — королева, потому что я должна.

— Я назову тебя по имени, когда придет срок, — ощущая вкус крови на губах, выговорила я без колебаний.

Неназываемая склонила голову в знак согласия и скрылась в сумерках. С ней исчезла тихая мелодия, и по листьям снова зашуршали дождевые капли. На меня нахлынули звуки весеннего леса. Я была одна на поляне и твердо знала, что буду делать. Пришел черед возвращения в Нордуэлльский замок, пусть на время. Снега растаяли, дороги свободны, я всегда могу вернуться в башню. А в замок? В него я войду не гостьей, не пленницей и не жалкой просительницей. Я переступлю через порог хозяйкой!

Мои люди единогласно решили, что я сошла с ума, когда объявила им свое решение. Но я лишь усмехнулась. Хорошо быть королевой, ведь не нужно спорить до хрипоты, отстаивая свое мнение. Но и приказывать я не стала. Просто спокойным тоном произнесла:

— Мы возвращаемся. Нас обязаны услышать.

— А нас еще не похоронили? — хмыкнула Лелька.

— В Нордуэлл? Зачем? — хмуро зыркнул на меня Рис.

— Ты хорошо подумала? — строго поинтересовалась Ллалия.

— Может, сначала узнаем, что творится в замке? — раздумывая, осведомилась Риона.

— Призраки с нами? — показательно огляделся Марис.

Орон промолчал, лишь сверкнул клыкастой улыбкой, будто уже представлял, как пьет кровь наших врагов. Затем они все переглянулись между собой.

— Повтори, пожалуйста, что ты сказала, — с осторожностью попросила Эвильена.

Я одарила ее выразительным взглядом — повторять ничего не собиралась — и обернулась к Тэйне.

— Мне потребуется твое участие!

— А разве я мало делаю? Ты уже не отдала мне свой первый и одновременно последний приказ? — Гана не было рядом, поэтому Тень протестовала, при нем она не осмеливалась дерзить.

— Делай все, что говорю, или уходи, — велела я, не отводя внимательных глаз.

Она смирилась:

— Что требуется? — настроилась на серьезное дело.

— Мне нужно вернуться в замок тайно, — стрельнула по сторонам красноречивым взором, — чтобы самой разобраться в происходящем. И вернуться я должна не в сундуке, — воспоминания стремительно кольнули сердце и исчезли в вихре памяти. — Я войду в замок королевой!

— А мы? — за всех меня спросила Риона.

— А вы — за мной, как те, кого уважают!

— И боятся! — вставила Лелька.

— Друзья уважают, недруги боятся! Так? — поправил ее Орон, и альбина безоговорочно согласилась с ним.

Я промолчала, предлагая закончить разговор на сегодня и подумать. У нас осталась ночь, а завтра мы начнем подготовку. Дала понять, что выслушаю всех, но по делу. И каждый посчитал своим долгом явиться ко мне и высказаться. Я прерывала на полуслове, если начинали отговаривать и напоминали о моем нынешнем положении. У нас у всех не так много времени, нужно сделать первый ход, иначе заведомо проиграем. Я больше не поясняла и не уговаривала, хотя отлично понимала, отчего все волнуются. Один Орон сохранял хладнокровие, да эрт Тодд порадовал. Он схватился за деревянный меч и выразил желание сражаться. Я выбрала для него учителя. Из Эви выйдет отличный наставник для начала, а там посмотрим.

На подготовку ушло много времени, я сердилась, мне хотелось бежать. Днем своими делами я старалась заглушить тянущую боль в груди, а ночью падала без сил. Дни неслись за днями стремительной круговертью. В башне появились новые люди. До нас добрались отряды из Нордуэлльского и Сторожевого замков и из Ар-де-Мея. Мне стало тесно. Хотелось вдохнуть полной грудью и раскинуть руки, чтобы взлететь. Сердце рвалось на юг, но душа была предана северу. Я оставалась спокойной внешне, старалась не повышать голос, не подгонять своих людей, кем бы они ни были, даже если портной, по моему убеждению, специально тянул время, когда шил мое новое платье. Думаю, его уговаривала тетушка. Ее главным аргументом было: «Неужели королева хочет явиться в замок, нарядившись в платье нищенки?» Приходилось скрипеть зубами и кивать.

Тень раздражала и доводила до белого каления всех. Она словно бы задалась целью достать каждого живущего в башне. Ее мог утихомирить Лис, но этот призрак носился туда и обратно, не задерживаясь нигде. Думаю, его мучили собственные страдания, и он, также как я, глушил их. Однажды, я услышала, как Лелька просит Мариса развеять Тень. И я заметила, как дрожат его пальцы от нетерпения. Однако, заклинатель не посмел ослушаться моего приказа. Тень нужно было беречь, как зеницу ока. Она нам нужна, она — частичка общего, что сломается без ее участия. Между тем месяц подходил к концу. Природа расцветала, на север пришла жара, и приметы говорили о том, что лето будет сухим.

— Плохо, — сокрушенно вздыхала Ллалия и качала головой. — Где нет воды, там есть огонь, — и смотрела на меня.

Я отвечала ей прямым взором. Война — слово оседало между нами пыльным облаком.

— Скоро о нас сложат легенды, — усмехалась Лелька и с озорством поглядывала на притихших подруг.

Ри улыбалась мрачно, но со своей тьмой моя главная альбина договорилась. Я уже не переживала за нее. Тревожила Янель, и не только потому, что с ней была связана моя основная надежда. Мне не хотелось хоронить еще одну подругу, хотя умом я понимала, что смерть Криссы не последняя. За свободу многие из северян отправятся к Вратам Эста. И мы все должны быть готовы к потерям. Мы стоим на пороге ночи, но тьма не будет вечной.

Я повторяла и повторяла себе, пока пальцы уверенно выводили на пергаменте послание для Беккитты. Закончив, я подняла глаза на Ганнвера. Он оставался безмолвным.

— Не молчи! — почти приказала я ему.

Мы были одни на поляне, быть может, потомки оценят, где было написано послание, несущее вызов Кровавой королеве. Ровный пень стал моим столом, перед которым я преклонила колени.

— Тебе удобно? — Лис разомкнул плотно стиснутые белесые губы.

— Нет. Но разве удобства важны сейчас?

— Ты должна подумать об Ариэль! — он был тем, кто бросил мне в лицо обвинение, как привык.

Я вздохнула.

— С ней я договорилась. Она тоже помнит последние слова своего отца и ждет его возвращения, — сердце на секунду дрогнуло, но я не позволила ему заполонить душу черной печалью. — Ты как? Готов встретиться с Беккиттой?

Он улыбнулся.

— Из меня выйдет отличный почтовый ворон.

— Ты гораздо лучше птицы, даже заморской, волшебной, — я улыбнулась ему в ответ, чтобы разрядить гнетущую обстановку.

— Кстати, о морях! Что с Северией? — он обеспокоенно заметался по поляне, укутанной вечерними сумерками.